Танцуй!

      Вообще-то, этот мир не был моим. Никогда. Он был общим, как и все миры, но именно сейчас мне хотелось сказать "мой".       Мы с Мелифаро сидели в Мире Пустынных пляжей, под иссиня-чёрным ночным небом. В некоторых скоплениях звёзд на нём угадывались искажённые созвездия никогда не бывшего мне родным мира: например, чуть правее голубой луны был узнаваем ковш Большой Медведицы, правда, перевёрнутый.       Стоящая рядом с нами бутылка виски, которую я недавно вытащил из Щели между Мирами, была ополовинена прямо из горла. Я рассказывал сидящему рядом со мной Мелифаро историю того самого квазиковша:       -- Смотри, были такие люди, древние греки, жили примерно тысячи три лет назад.       Этот удивительно терпеливый сейчас парень кивал, вслушиваясь в мой рассказ.       -- Так вот, у этих древних были боги. Основы теологии я тебе рассказывал?       -- Ага, -- Мелифаро снова отхлебнул из бутылки. -- Всемогущие засранцы, создавшие мир и теперь "помогающие" людям. -- Я вздохнул, но спорить не стал.       -- И главного бога у них звали Зевс. Однажды он влюбился в служительницу другой богини, Артемиды, чьи жрицы приносили обет чистоты. Он в неё влюбился и заделал ей сына. Артемида хотела её за это прикончить, но Зевс превратил её в медведицу и за хвост затащил на небо, у него была такая привычка -- превращать любимых в созвездия. И теперь вот она, светит нам.       Со стороны Мелифаро донёсся тихий прерывистый вздох.       -- Макс? -- он редко звал меня по имени, предпочитая обзывать Чудовищем и прочими малоприятными кличками, так что я насторожился.       -- Да?       -- Макс, -- шепнул Мелифаро, прикрывая мне глаза своей узкой ладонью. -- Макс, забери меня к себе. На небо, слышишь?       Я тихо охнул. Мелифаро сел мне на колени, убирая руку с моих глаз. Он уже был без лоохи и тюрбана, прижимаясь ко мне и внимательно глядя в глаза. Я нерешительно прикоснулся к его бокам кончиками пальцев. Этот идиот хихикнул и дёрнулся.       -- Щекотно же!       -- Терпи, -- я начал возиться с фибулой на собственной Мантии Смерти. Мелифаро нетерпеливо рванул её на себя, скидывая с меня неуместную одежду. -- Мелифаро, -- я почувствовал себя пьяным. Ночь, мерный шорох волн, запах соли и йода, бутылка виски, распитая нами, близость такого желанного тела -- всё это сводило с ума, замутняло восприятие.       -- Что? -- мурлыкнула моя дневная половинка, запуская пятерню в мои волосы. Я с трудом сдержал глухой рык.       -- Я люблю тебя, дурак, -- я немного грубо прикусил кожу на его шее. Тут будет синяк, и это хорошо, пусть знают, что он мой, мой, только мой!       -- Я тебя тоже люблю, мой ночной эротический Кошмар.