***
Свадьба отстойная, но это не удивительно. Все свадьбы в принципе отстойны, а на этой полно людей, которых Джесс бы ненавидела, даже если бы их не было на свадьбе. Многие из них почти знаменитости; многие — люди, которые были известны десять или больше лет назад, или люди, которые считают себя известными, или же люди, которые испытывают чувство горечи и неудовлетворённости, что они не известны. Триш — одна из наиболее знаменитых персон среди присутствующих, и это делает всю ситуацию ещё более ужасной. Потому что эти люди ей не друзья. Они не были её друзьями раньше, и они, чёрт возьми, совершенно точно не являются ими сейчас. Кроме того, здесь нет виски. Это шикарный отель с бесплатной выпивкой, поскольку даже если эти люди не известны, они богаты (или хотят казаться таковыми). Но здесь нет виски, только белое вино, бутылки дерьмового пива, небольшое меню различных коктейлей… и… Постойте-ка. — Здесь в коктейльном меню написано, что вы можете сделать мне Манхэттен, — обращается Джесс к бармену. — Да, — говорит он. — В Манхэттен, — медленно, как идиоту, растолковывает ему Джессика, — входит виски. — Этот виски только для коктейлей, мэм. Мэм. Что ж, это плевок в лицо. Джесс сдаётся и заказывает два мартини с водкой, засовывает палочку с оливкой в рот и несёт напитки туда, где Триш сидит в окружении кучки незнакомцев. — Подвиньтесь, — бросает им она и падает в кресло рядом с подругой. Триш не пьёт, что довольно мудро, а ещё более разумным это было бы для Джесс. Однако последняя делает большой глоток коктейля, после чего поднимает взгляд на людей, которых она не знает и на дух не переносит: они вдруг резко перестали говорить. — Что? — спрашивает Джонс. Один из мужчин за столом слегка ухмыляется и наклоняется вперёд. — Мы тут общаемся вообще-то, — говорит он так, словно это какой-то секрет. — Да неужели, — невозмутимо произносит Джесс. — Триш, хочешь этих алкогольных оливок? — Я как раз спрашивал Триш, встречается ли она сейчас с кем-нибудь, — продолжает мужчина. — Крис, — говорит Уокер тоном, намекающим, чтобы он заткнулся. Тот не обращает внимания на предупреждение. — Поскольку мы на свадьбе и никто не хочет быть здесь один, я подумал, если у неё нет… — Она не одна, — возражает Джесс, обнажив зубы. — У неё есть я. И мои алкогольные оливки, — она пододвигает напиток к Триш, но та не реагирует на это. — Да, я понимаю… — отвечает Крис с интонацией, в которой ощущается, что он явно не понимает. И следующее, что помнит Джесс, это то, что она целует Триш.***
Триш требуется всего секунда, чтобы ответить на поцелуй, но Джесс уже почти отстраняется, у неё в голове звучит сигнал тревоги. Однако Уокер притягивает её обратно к себе, положив одну руку на затылок, а другой обхватывая за талию. «Вот чёрт», — думает Джонс. Рука Триш медленно гладит по волосам, её губы невероятно мягкие, и Джесс хочется умереть. Триш на вкус свежая и сладкая, как минеральная вода с фруктовым соком. Джесс полагает, что сама она, вероятно, на вкус как водка с солёными оливками, но Уокер, похоже, не против этого. «Триш — прекрасная актриса», — в пылу страсти думает Джесс. Объективно она понимает, что их поцелуй продолжается недолго. Но Джонс это кажется целой вечностью. И когда она отстраняется и смотрит на Криса, его рот слегка приоткрыт. Она чувствует себя странно и в то же время гордится собой. Как будто ей удалось изменить мир. — Надеюсь, это всё для тебя прояснило, — словно развлекаясь, произносит Триш. Джесс не может ничего добавить, потому что похоже, что Уокер украла все её слова. Триш наклоняется и берёт оливки из второго мартини Джессики. На следующий день новость о том, что Джесс и Триш встречаются, занимает всю пятую страницу «The Daily Bugle», а свадьба Джинни там даже не упоминается.***
Прочитав газету, которой Триш помахала перед её лицом, Джонс не знает, что сказать. — Мне очень жаль, — говорит она. — Не стоит сожалеть, — отвечает Триш. — Триш, — наступив на горло собственным убеждениям, произносит Джесс, потому как Джессика Джонс принимает неправильные решения. — Если тебе когда-нибудь понадобится липовая пара на свадьбу, чтобы позлить этих неудачников… Просто убедись, что там будет бесплатная выпивка, и я пойду. Триш на мгновение нахмуривается и складывает газету. Джесс не уверена, что расслышала её ответ.***
Нельзя сказать, что они прилагают какие-то усилия, чтобы продолжить этот фарс после свадьбы. Но Триш — в любом случае практически единственный человек, с которым общается Джесс. Так что не то чтобы им надо было вести себя как-то иначе, чем раньше, чтобы люди иногда замечали их и делали неправильные выводы. Они периодически выпивают в ближайшем баре, заказывают кофе в любимом кафе Джесс (эти встречи проходят быстро, и девушки практически не разговаривают друг с другом). Иногда Триш даже тащит Джесс в театр. Однажды, когда Джессика уже полагает, что эта неделя прошла почти без новостей, появляется раздражающий папарацци, размахивающий камерой перед их лицами, когда они пытаются дойти до метро. — У тебя проблемы? — говорит Джесс, сжимая пальцы в кулак в кармане куртки. Она уже готова врезать парню, и тут он кричит Триш: — Поцелуй её уже, и я уйду! Триш не целует её. Но она наклоняется и берёт Джесс за руку. Умный ход, потому что это означает, что Джонс не сможет ударить журналиста, не разорвав контакт. Триш хлопает ресницами, а затем так же невозмутимо угрожает ему иском за домогательства. Но, даже когда он уходит, она продолжает держать Джесс за руку, пока они не добираются до станции.***
На следующей свадьбе нет бесплатного алкоголя, но Джесс всё равно идёт туда. У неё с собой в куртке плоская фляга. На этой свадьбе меньше людей, она более скромная, и Триш заставляет её танцевать с собой в течение трёх песен подряд. Это единственное, что остаётся делать Джессике, чтобы не пришлось просто стоять одной. — Думаю, что все уже всё поняли, — шипит Джесс Триш после второй песни, пытаясь сделать шаг в сторону шведского стола и стульев. Триш притягивает её обратно и шепчет: — Останься. Её дыхание настолько близко, что щекочет ухо Джесс. Джонс не знает почему, но остаётся. Когда она отстраняется в конце песни, Триш отпускает её. Это свадьба, на которую все приглашены семьями, и со стороны шведского стола Джесс замечает мать Триш. Скрывающуюся. Наблюдающую. Джонс ощетинивается, приготовившись к стычке. Но женщина не подходит к ней. Джесс предполагает, что она, должно быть, видела, как они танцевали.***
Третья свадьба становится последней каплей. На неё пригласили Джессику, а не Триш, надо же, и нет никакой разумной причины продолжать этот фарс. Однако Уокер находит приглашение, засунутое между спинкой и подушками дивана, и говорит: «На двоих?». На что Джесс неожиданно для себя произносит: «Да, конечно», как будто бы она — человек, который ходит на свадьбы по собственному желанию, а не только по принуждению. Во всём виновата Триш. Хотя на самом деле это вина Джесс, потому что иногда она ловит себя на том, что думает о том шокирующем идеальном поцелуе. За два дня до свадьбы, которая состоится в Калифорнии, Джесс осознаёт, что ей, вероятно, необходимо забронировать номер в отеле. К счастью, когда она заходит в интернет, остаётся ещё один свободный. Отлично. Джонс быстро бронирует его, прежде чем успевает подумать о том, какие сумасшедшие суммы она тратит на перелёт через всю страну и проживание только для того, чтобы продолжить свои не романтические отношения со своей лучшей подругой.***
И, конечно, только когда они заселяются в отель, Джесс понимает, насколько сильно она облажалась, и при этом они ещё даже не на свадьбе. — Эм, — удаётся вымолвить ей. — Тут очень уютно, — говорит Триш и открывает шторы и окна, чтобы впустить воздух в помещение. Номер небольшой. Джесс предполагает, что это — то, что они имели ввиду под бутик. А также, когда она выбрала «номер на двоих», ей на самом деле следовало проверить… — Я думала, что бронирую номер с двумя односпальными кроватями, — выпаливает Джесс. Всё нормально. Всё нормально. Места, где приходилось спать Джессике, включали в себя многочисленные крыши, лифты (стоя), метро, множество автобусов, садовый сарай, мусорный бак (однажды), её любимую забегаловку в возрасте с двадцати одного до двадцати трёх лет и каждый кинотеатр, в который когда-либо ступала её нога. Джесс спит чутко, но она может спать где угодно. Здесь пушистый ковёр, а также есть много полотенец и одеял. Она, ясное дело, просто ляжет спать на полу. Всё будет хорошо. Уокер улыбается и смотрит на неё из-под очков. Она выглядит сияющей в лучах калифорнийского солнца, но Джесс думает: «Нет, всё дело в Триш». Она выглядит так и в Нью-Йорке, она выглядит так в метро, она выглядит так в этом маленьком гостиничном номере, покрытая пылью Нью-Йорка и потом после перелёта. — Не говори глупостей, — улыбается Триш. — Мы же не хотим, чтобы игра закончилась.***
Эта свадьба на самом деле не особо увлекательна. Джесс делает всё возможное, чтобы избегать Джери, что не так уж сложно, потому что та только что связала себя узами брака, и Джесс — никто на её на удивление шикарной свадьбе. Людей довольно много, и кругом полно ужасно красивых лесбиянок. Джесс нелегко напугать, но эти женщины держатся настолько… вместе. Они все знают друг друга… как будто бы она вломилась в клуб, которому не принадлежит. Кроме того, выпивка бесплатная. Джекпот. На этот раз здесь много виски, но Джесс из чувства ностальгии заказывает два мартини с водкой. И теперь Триш берёт один из них, и они прислоняются к стойке бара, наблюдая за толпой. — Мы не сможем провести этих людей, — заявляет Джесс, критическим взглядом окидывая присутствующих. В некотором смысле она испытывает облегчение. Триш искоса смотрит на неё и слизывает ободок соли со своего бокала. — Хмм, — говорит она. Уокер танцует со многими разными присутствующими на приёме женщинами, и все они великолепны. Но она также периодически приходит, находя Джесс и вытягивая её на танцпол из уныния или ступора, в который пытается погрузиться Джонс. — Это твоя вечеринка, — в какой-то момент говорит ей Триш. В этом нет никакого смысла: ведь это вечеринка Джери. Но Джесс позволяет ей вовлечь себя в танец, и если её подруга хорошо проводит время, то она не особо беспокоится об этом.***
Девушки возвращаются в отель поздно. Джесс стонет, переступая порог и созерцая кровать: совместную двуспальную кровать. Триш принимает душ, потому что... что же ещё она может делать? Джесс готовится ко сну, сняв с себя куртку и джинсы. Она сворачивается в уголке комнаты под одеялом и почти сразу начинает засыпать. — Что ты делаешь? — спрашивает Триш. Джонс резко просыпается и поднимает взгляд на Триш, которая маячит над ней в ярко-розовом гостиничном халате. — Не сплю, по-видимому, — отвечает Джесс. — Ты спишь на полу, — с упрёком говорит Уокер. — Я не сплю, — упрямым голосом повторяет Джессика. — Мне кажется, что мы только что установили это, и весьма чётко. — Джесс, — говорит Триш и отворачивается, как будто больше не может заставлять себя смотреть на Джонс. — Залезай в грёбаную кровать. И Джесс ложится в грёбаную кровать.***
Триш переодевается в какую-то очень милую пижаму бледно-жёлтого цвета. Джесс полагает, что, если бы она надела что-то подобное, все стали бы задавать ей провокационные вопросы о состоянии её здоровья, но на Триш эта пижама смотрится великолепно. Джесс съёживается на своей стороне кровати, оставляя как можно больше места для Уокер. Не то чтобы они никогда не делили кровать раньше: это случалось много раз. Но обычно Джесс была пьянее, чем сейчас, и просто проваливалась в сон, не осознавая этого, а Триш жалела её и позволяла остаться. Или же когда они были подростками, утешающими друг друга. Или… Этого не случалось ни разу с тех пор, как они начали… притворяться, что встречаются. Это было так давно. Джесс не приходилось спать в одной кровати с Триш после того поцелуя. Сегодня они не целовались. Но… тот поцелуй, несколько месяцев назад, она вспоминает постоянно. Но сегодня они танцевали и смеялись, и, ладно, Джессика практически уверена, что они на самом деле одурачили всех присутствующих на свадьбе, даже при том, что Триш танцевала со многими красивыми женщинами, а барабанщик из свадебного оркестра дал ей свой номер телефона. Триш лежит на другой стороне кровати, и Джесс изо всех сил старается не думать о том, как близко они друг к другу. Она пытается не думать о волосах Триш, слегка влажных от пота после танцев, и о том, как та смотрела на неё, наклонив голову набок, когда уговаривала на последний танец вечера. Старается не думать об объятиях Триш и о том, как великолепно она смотрелась во время танца с барабанщиком. Джессика не могла оторвать от них глаз, даже стоя на противоположном конце помещения. И как раз тогда Триш пришла за ней. Пролежав в тишине и темноте десять, двадцать, тридцать минут, Джесс понимает, что не может заснуть. — Чёрт, — говорит она себе под нос. Джонс подумывает о том, чтобы встать и вернуться в угол — ей понравился этот угол, ей было удобно в углу. Но она думает, что Триш, возможно, тоже ещё не спит. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть, и обнаруживает, что Триш просто… смотрит на неё. Джесс издаёт стон. — Джесс… — произносит Триш. — Думаю, что тебе просто нужно позволить мне спать на полу, — говорит Джонс. — Это то, чего ты на самом деле хочешь? — спрашивает Триш. Её голос звучит устало. — Я не уверена, что смогу здесь заснуть, — отвечает Джесс, и это глупо, потому что Джессика Джонс может спать где угодно. Только… не в этой кровати. Она слишком удобная, слишком мягкая, и тёплая, и… — Что ж, я тоже не могу уснуть, — говорит Триш. — Давай поговорим об этом. — Ты говоришь об этом, — убитым голосом произносит Джесс. — Давай не будем об этом говорить. — Хорошо, — отвечает Триш, и они снова замолкают. Спустя несколько минут Джонс сдвигается, вроде как собираясь встать. Но Уокер переворачивается и хватает её за руку. — Останься, — просит она, будто бы это так просто. Джесс смеётся. — Мне показалось, что сегодня всё прошло хорошо, — говорит Триш, будто бы игнорируя замечательную идею Джесс, что им не следует об этом говорить. Она начинает загибать пальцы. — Никто не сказал нам ничего неприятного, никто не фотографировал нас, Джери произвела вполне приемлемое впечатление разумного человека, ты практически трезвая, а ещё ты позволила мне потанцевать с тобой пять раз. — Триш, — жалобно произносит Джесс, — я не думаю, что мы должны продолжать делать это. — Это то, чего ты на самом деле хочешь? — снова говорит Уокер. Это невыносимо. Джесс переворачивается так, что они наконец оказываются лицом друг к другу, и у неё вырывается хриплый рык. Обычно Триш — это человек, ради которого она изо всех сил старается быть хорошей, но сейчас… она оскаливает зубы, она злится, с неё хватит. — Нет, это не то, чего я, чёрт возьми, хочу, — выпаливает Джесс и, сказав это, осознаёт, что именно она имеет в виду, и чего она хочет, и ох, вот чёрт… — Прекрасно, — произносит Триш и придвигается вплотную к Джонс, обнимает, а потом проводит рукой по её волосам — Джесс знает, что ей бы следовало вымыть их, но Триш, похоже, это совершенно не волнует. И затем они целуются, и Триш на вкус такая же, как и раньше, только на этот раз у Джесс нет того страха, и никто не наблюдает за ними, так что нет причин делать это, кроме той, что они сами этого хотят. Триш отстраняется и смотрит на Джессику. Та ёрзает под её взглядом и пытается отодвинуться. — Нет, — говорит Триш. — Ты — самый страшный человек, которого я когда-либо встречала, — серьёзным голосом заявляет Джесс. — Э-э… Я имела в виду в хорошем смысле. Злость прошла. Джесс подозревает, что это, вероятно, была не злость, а нечто другое. Ясен пень. — Ты же знаешь, что всё это не было фальшивым, верно? — говорит Триш. — Я не хотела тебя пугать, но это уже наше третье свадебное свидание, и мне кажется, что сейчас у нас должно быть одинаковое понимание ситуации. — Что? — спрашивает Джессика. — Джесс, — продолжает Триш. — Мы встречаемся уже десять месяцев. Мы живём вместе. Можно я тебя поцелую ещё раз, пожалуйста? — Эм, — бормочет Джонс. Она проводит костяшками пальцев по руке Триш, кожа которой мгновенно покрывается мурашками. Потом Джесс снова поднимает взгляд на подругу. — Я не знаю, что на это сказать. Я… Надо же, я — паршивый детектив. — Или ты можешь поцеловать меня, если хочешь, — предлагает Триш. И Джесс хочет, так что целует её.