***
Как только его глаза закрываются, а мысли исчезают в черном небытии сна, Дэвид немедленно открывает их, чтобы найти себя в другом месте; он вернулся в клуб, где его нашли Птономи и Кларк, снова сидящий на том богом забыто стуле, который будет представлен в качестве подарка — за исключением того, что в то же время что-то не так. Комната кажется намного меньше по сравнению с комнатой размером с зрительный зал, в которой он был найден, стены сместились из своего первоначального положения, чтобы эффективно поймать его в вырезанный круг, когда он смотрит в потолок только для того, чтобы его заменили на всевидящее око, смотрящее на него сверху вниз с тем, что он может воспринимать только как любопытство по тому, как оно пристально смотрит на него. Огромный глаз, нависающий сверху, затем мигает и внезапно комната поглощается красным светом, Дэвид может услышать слабый звук трубы, играющей на расстоянии, чтобы без сомнения объявить о прибытии Короля Теней, поскольку он — нет, она — нет, они — приближаются. — Ну, эй, горячий, - знакомый голос приветствует его, откуда, как он полагает, проецируется из дальнего края комнаты. — Это было давно, не так ли? Дэвид поворачивает голову, ожидая увидеть только краешком глаза, как фигура отворачивается от дверного проема, чтобы встретиться лицом к лицу с Ленни они почти комично, сталкиваются носами из-за резкой близости между ними и она по-настоящему, продолжает тяжело дышать на его щеку, с довольной маниакальной улыбкой с большими озорными глазами, когда она издаёт смешок чистого восторга. — О, в чем дело, малыш? Я думала, что ты будешь рад меня видеть, - произносит Ленни с раздражением надувая щеки, полные щенячьи глаза и чрезмерно преувеличенные губы, скрещивает руки, чтобы показать, как она обиделась. Маниакальная улыбка, и она возвращается, чтобы издеваться над ним дальше. — Просто выкинь это дерьмо, и приступим уже к делу, Ленни. Что… ч-что ты здесь делаешь? - спрашивает Дэвид, раздражение слишком отчётливо видно в тоне его голоса. Все, чего он хотел — хоть раз поспать спокойно, пуская слюни на подушку, как нормальный человек и мечтать о чем-то, что не имеет ничего общего с Ленни или Королем Теней которые создавали его ночные кошмары одним лишь существованием. Подобно щенкам, например, он мог — подожди; Фарук использовал их в кошмарах. Хорошо, тогда котята, он мог мечтать о котятах — и, возможно, даже о некоторые овцы, или если бы ему так повезло, возможно, у него мог бы быть целый сон, посвященный тому, как он и Сид вместе стареют, но нет, очевидно, ему не позволили ничего из этого и так всего чего хотел Дэвид быть, ответственным за разрушение как его жизни, так и жизни людей вокруг него, просто перейти к преследованию, чтобы у него был повод, чтобы проснуться, и пойти в кафетерию, чтобы забыть свои проблемы, благодаря бесконечному количеству вафель, которые они непрерывно подавали на столе. — Ух ты, напористый? Ты знаешь, в чём твоя проблема, детка? Тебя нужно осветлить, — усмехается Ленни, явно раздраженная, но все же каким-то образом умудряется сохранять свою разъяренную улыбку до тех пор, пока она не резко падает, превращаясь в узкую небольшую линию губ. — Но поскольку ты так мило спросил, мы следили за тобой, Дэвид. И мы заметили, что не так давно ты тосковал и мы или точнее, большой парень, хотим знать, почему. — Что? Я не… я имею в виду, это не… - Дэвид пытается возразить, но вскоре он обнаруживает, что не в состоянии объяснить, встряхивает головой от замешательства, волнуясь потирает лоб, встречая безжалостную Ленни смотря с явной неуверенностью. Ленни, однако, сожалеет о нем, заставляя Дэвида сесть, чтобы забраться на него, ее руки медленно скользят от его груди к лицу, упираясь в его покрасневшие щеки, когда он извивается от ее прикосновений. Дэвид пытается сбросить ее с колен, желая оторвать свои руки и ноги от невидимых веревок, которые его связывают, но только она смеётся и прижимает все свое тело к нему, сжимая бедра так, чтобы утвердить господство над нежеланным проявление его стыда. Дэвид хныкает, закрывает глаза, но Ленни хватает его лицо, зажав его голову между ее обманчиво мягкими руками, когда она начинает облизывать его щеку, смеясь над его проявлением отвращения. — Ой, не будь таким, малыш. Я знаю, как и ты, что ты скучаешь по этому. И это хорошо, потому что я уверена, что, черт возьми, я тоже скучала по тебе — ты, симпатичная мелочь, и ты... - мурлыкает Ленни, за исключением более чем половины разговора, она внезапно становится немой, оставляя ей произносить остальные слова, когда звучит голос Оливера где-то сзади, заканчивая предложение от ее имени. Дэвида настолько застигнули врасплох, чем Ленни воспользовалась. Дэвид пытается отступить, чтобы уйти, но Ленни настаивает, держа его голову неподвижно, когда она делает убийственное действие и засовывает свой скользкий язык в открытый рот Дэвида. У неё язык на вкус как железо, с небольшим оттенком серы, если сосредоточиться на этом конкретном аспекте и у Дэвида начинаются приступы рвоты, он находит вкус крайне неприятным, когда Ленни продлевает поцелуй. К этому времени он чувствует, как что-то начинает скользить по краю его рта, грубо и липко, когда оно проходит по краю их соединенных губ, и он неохотно двигает губами, чтобы противодействовать этому, что только возбуждает Ленни идти ещё дальше. Но, наконец, после того, как казалось, что вечность его рот был полностью во власти Ленни, она отрывается и Дэвид использует этот момент, чтобы отдышаться, невольно облизывая свои губы в процессе подавляя свои вкусовые рецепторы от привкус грязи. Только тогда, после того, как он поднял взгляд от того, что его глаза ни на чем не были сосредоточены, Дэвид заметил черную смолоподобную субстанцию, которая в настоящее время окружает губы Ленни, толстые чернильные линии тянулись вдоль ее подбородка и шеи, он предполагает, что это, вероятно, то, что он пробовал последние несколько минут или около того, но по какой-то причине, ему не становится лучше. Не только это, но когда Оливер подходит ещё ближе к нему, борода щекочет его шею, Дэвид не обращает на это внимания; на самом деле, он приветствует это, откинувшись от ощущений к своему удивлению. Ленни мгновенно замечает изменение в его поведении и ухмыляется, когда она снова приближает свое лицо к нему, зубы блестят смолой, заполняющей щели между каждым зубом. — Ты один без нас, - тихо заявляет Ленни, в её голосе исчезает стервозность, затем она наклоняет голову в сторону, чтобы проверить его реакцию, проводя пальцами по его обнаженной груди. Каждое прикосновение от Ленни, кажется, сочится черной смолой, ее руки рисуют фигуры и слова, которые он никогда не сможет расшифровать на своей бледной коже, но для Дэвида это не имеет большого значения, в то время как Оливер желает сделать свой ход и напевает мелодию, которую он не может различить в данный момент, когда другой мужчина останавливается на его шее, нежно покусывая и непринуждённо посасывая. Дэвид издаёт, громкий и смущающий стон и Ленни хихикает от того, насколько он сломлен, когда она продолжает говорить: — Я знала, что ты скучаешь по нам, - заявляет она, кусая и покусывая его губы, в то время как Дэвид безумно начинает отвечать взаимностью. — Ты скучаешь… - Ленни замолкает, и он чувствует, как одна ее рука опускается ниже, пока она не скользит в его штаны и не хватает его промежность, заставляя его взвизгнуть, когда она снова шепчет ему на губы, — по мне. Само слово произносят Ленни и Оливер в унисон, их голоса плавно переходят друг в друга и Дэвид не может не содрогаться, когда сталкивается с их грубой силой. Именно в этот момент он бросает все предосторожности и в конечном итоге подчиняется тому аду, в котором он сейчас находится. Это означает, что Сид нет места в мыслях это, вероятно к лучшему, чтобы он не чувствовал себя виноватым, когда ловкие руки начинают заставлять его стыдиться, кислотная смола покрывает его тело дюйм за дюймом и постепенно растворяет его кожу до костей без малейшего намека на боль. Все, что Дэвид способен чувствовать, это всепоглощающее чувство удовольствия, боль нигде не ощущалась в его руках. И Дэвид теряется в этом, что неудивительно его голова загромождена дымкой эйфории, пока он вдруг не отрывается от самой сцены и вместо этого обнаруживает, что стоит на бескрайних белых просторах, наблюдая как его двойник продолжает радоваться распаду за стеной. Ему больно видеть себя таким, видеть, как Дэвид с другой стороны гниёт у него на глазах, поскольку он почти игнорируют свое собственное разлагающееся состояние, смущённое лицом, поскольку он продолжает отчаянно стонать, пока Ленни и Оливер стоят напротив его тела связанного их энергией. Однако, отвращение Дэвида к самому себе вскоре забывается, как только он становится слишком осведомлённым о чужом присутствии в комнате, подкрадывающийся к нему сзади; их каблуки стучат по несуществующему полу. Они пахнут свежемолотым кофе и на каждом шагу он может обнаружить нотки корицы, имбиря и цитрусовых, исходящих от костюма, пока сильные руки, возможно по-собственнически не обернутся вокруг его талии и он поддасться воздействию небесного аромата в полную силу. Аромат не похож на зловоние, исходившее от Короля Теней и это беспокоит Дэвида, какими утешительными кажутся ему объятия, когда он отдаётся этим рукам, пораженный теплом, которое они излучают, так и чувством собственности, которое приходит вместе с этим. Это единственное, что беспокоило его с тех пор, как он вернулся — пустота, которую он чувствует, которую слишком трудно игнорировать. Несмотря на то, что у него есть Сид и друзья, которые могут дать ему столь необходимую компанию, даже они не смогли заполнить дыру, которую оставил Король Теней он понимает, что теперь, когда окружён руками паразита, он снова чувствует себя целым; его призрачная конечность временно восстановлена. Вглядываясь с минутным колебанием, Дэвид замечает появление рук Фарука. Они не являются неестественно худыми придатками, которые когда-то принадлежали Дьяволу с желтыми глазами. Нет, они абсолютно нормальные рукава которые, несомненно, облачены безупречным костюмом, если бы он осмотрелся и в этом случае Дэвид знает, что вещь позади него просто приняла форму человека которого он встретил в астральном плане, не так давно. Затем Дэвид пытается что-то сказать, чтобы нарушить молчание между ними, но Фарук просто затыкает его и выдыхает, опуская голову, пока Дэвид не почувствует дыхание человека у него на ухе. — Больше не нужно быть таким грустным, мой дорогой, — тихо шепча заверяет его Фарук, когда он крепче обнимает его. — Я здесь.***
Именно тогда Дэвид просыпается в холодном поту, тяжело дыша и медленно приспосабливаясь к своему окружению и понимает, что уже ночь, когда он обнаруживает, спящую Сид по другую сторону их установленного барьера, блаженно не зная, что именно произошло между ним и Королем Теней во сне. Он предпочел бы оставить это так. Не то чтобы он мог объяснить это, даже если бы попытался, поэтому рассказывать ей было бы бессмысленно, потому что он сам даже не знал, что именно произошло. Все, что знает Дэвид — пустота внутри него снова открылась, при нормальных обстоятельствах, которые могли бы стать причиной для беспокойства, но в этом случае он более чем облегчённо улыбается, протягивая руку к Сидни, чтобы мягко коснуться места возле ее волос на подушке.