***
Мужчина вернулся домой, шаткой походкой проходя к дивану и тут же заваливаясь на него. Одежда была промокшая до нитки из-за жуткого ливня, что затапливал улицы Детройта уже несколько дней подряд, словно пытаясь очистить город от всех невзгод, от его грязи…***
Это чувство… Одиночество. От него всегда было так плохо и тоскливо, оно драло душу как сотни кошек. Я не мог ни с кем поговорить, обменяться мыслями, попросить совета. Моя любимая не хотела говорить со мной, ведь я стал пить из-за проблем на работе, а ей это не нравилось… Я помню, как гадкие мысли заползали мне в голову по ночам, но этот пристальный взгляд из тёмного угла комнаты… Ты всегда смотрела на меня из кроватки. Глаза-бусенки, они всегда смотрели на меня с таким любопытством, совсем чистый взгляд… Твои глазки были цвета шоколада, как у мамы…***
— Тодд? — раздался тихий девичий голос, после чего последовал топот маленьких ножек по лестнице, приближающийся к мужчине. Алиса подошла Уильямсу, что всё так же сидел на диване, но рассыпанный на столе красный лёд давал понять, что наркотик уже распространяется по его телу, захватывая разум и обволакивая каждую клеточку тела и души. Мутные глаза плавно открываются, протягивая руку к девчушке, тем самым подзывая её ближе и усаживая себе на колени. «Мокро», — проскальзывает мысль в голове Алисы, но малышка покорно сидит на коленях отца, пока большая ладонь заботливо поглаживает её каштановые волосы. — Я так люблю тебя, Алиса... — тихо шепчет Тодд, прижимая к себе ребёнка и легко целуя в макушку.***
Любимая… Ты так кричала, когда я начал употреблять красный лёд, ты просила бросить, найти работу. А я смотрел на нашу подрастающую дочку и обещал себе, обещал, что брошу, прекращу, что малышка не будет видеть меня таким. Я бы всё сделал ради её первого слова «Папа»…***
Солёная капля побежала по небритой щеке, оставляя влажную дорожку и соскальзывая с подбородка, исчезая где-то среди пряди тёмных волос… дочери? Рука резко сжимается в кулак, и мужчина отталкивает Алису, подскакивая с дивана и быстро бегая глазами по комнате. Гнев окутывал разум, хотелось ломать всё на своём пути. Но Алиса… Его маленькая Алиса, его дочурка… — Тодд, что вы делаете? — Кэра входит в гостиную. Как же не вовремя она закончила убираться в комнатах. Или наоборот, слишком вовремя? Перед глазам начинает плыть, в горле что-то мешает, пульсирует, словно он проглотил сердце и то отказывается проскользнуть глубже, застряв в глотке... Уильямс уже не помнит, как пихнул девочку в сторону, хватая биту и направляясь к светловолосой машине, виня её во всех бедах, начиная что-то неразборчиво кричать.***
Девочки мои, родные, любимые… Я обещал, я верил и надеялся, что исправлюсь, что найду работу, и мы вновь заживём как раньше. Будем гулять, смотреть фильмы в обнимку, я буду отводить тебя в школу и кружить на руках, когда буду забирать тебя с учёбы. Думал, мы будем все вместе задувать свечи на день рождения, ходить летом на пляж… Я бы всё сделал ради Вас…***
Пелена отступает, позволяя увидеть синие руки и обломки белого пластика разбросанного по полу, разорванных проводов и изуродованного тела АХ400… — Девочки мои… Мы могли бы стать несбыточной мечтой… Я бы всё сделал для этого, — шевеля одними лишь губами, мужчина пал на колени, судорожно начиная шарить по карманам кофты и вынимая из кармана помятую фотографию жены с белокурой дочкой. Проводя пальцами, измазывая фотографию тириумом, Тодд начинает плакать навзрыд, хватаясь за голову. — Но я не смог… Тодд так и сидит у разбитого андроида, а Алиса, стоя у дивана и прижимая к груди плюшевую игрушку, смотрела на мужчину мокрыми глазами. Тихие слова девочки заставляют Уильямса ощутить холодную волну мурашек: — Что же ты наделал, папочка..*** Ты сказал, что хотел бы остаться со мной Продолжать любить, и тебе всё равно было бы мало Мы были на седьмом небе, между телом и разумом Ты сказал, что хотел бы остаться со мной Продолжать любить и никогда не покидать Ты не собирался отступать, Не убежал бы, узнав на какие глупости я способна Но это было всего лишь несбыточной мечтой, утопией…