Зимние забавы

      Снег в этом году выпал рано. Когда Камуи вернулся на Землю, кругом было белым бело, и он был одет совсем не по погоде. Холодный ветерок то и дело забирался под одежду и отправлял по телу пирата неприятную дрожь, пока тот шёл своим привычным маршрутом, но Камуи держался стоически. Он успокаивал себя тем, что почти на месте.       Однако Соё, такой радостной и счастливой, стукнуло в голову вытащить его из относительно тёплого помещения, стоило ему прийти. Она хотела успеть на ярмарку, открытую у них почти с неделю. И своим спутником выбрала, разумеется, именно его. Желание показать ему земные развлечения, повеселиться и просто провести время вместе так и было написано на её лице. Камуи не стал возражать. Когда он, в конце концов, отказывался от веселья?       На ярмарке царила довольно приятная атмосфера. Не было здесь вечной предпраздничной спешки, во время которой все, как оголтелые, носились за подарками. Вместо этого посетители, не торопясь, бродили между временно установленными прилавками, похожими на крохотные домики. Каждый подобно плющу был увит светло-голубыми гирляндами, но освещения и без того было предостаточно. Где-то среди этого многообразия скрывались и лавки со снедью. Камуи повёл носом. Откуда-то совершенно точно доносился запах крепкого кофе. Чтобы добраться до согревающего напитка, предстояло поработать локтями, но Соё уже приметила для них что-то интересное, и они отправились туда.       Статуэтки и керамические фигурки оба рассматривали с одинаковым любопытством. Неизвестно, была ли часть коллекции куплена на других планетах, но иные существа, её составлявшие, ввели в ступор даже Соё. Но это не мешало ей и Камуи выдвигать чудные предположения, расходиться во мнении, сходиться и смеяться над ерундой. — А это кто? — спрашивает Камуи, застыв перед причудливой фигуркой, которую они с Соё сперва приняли за символ грядущего года, если бы тот вдруг подвергся ряду мутаций после какой-нибудь глобальной катастрофы. — Пёс или бегемот? Такие у вас водятся? — Нет, — качает головой Соё. — Но если присмотреться, он чем-то напоминает демона. Возможно, демона с Запада. У них там странные поверья. Посмотри, что за наросты у него на.. лапах? Больше похоже на щупальца.       Камуи озадаченно качает головой и делает снимок странного существа себе на память. — Лучше глянь на его пасть, — агитирует он. — Будь он реальных размеров, в такую пасть влезло бы человек пять разом. — Не придумывай, — не соглашается Соё. — Максимум три. — Точно тебе говорю, пять! На одной планете я видел нечто похожее, — и Камуи принимается рыться в своём телефоне. Соё слегка зеленеет. — То существо нападало на окружающих? Оно кого-нибудь съело? — спрашивает она, но сама после недолгих колебаний опасливо, но с любопытством смотрит в экран. — Только покусало, — счастливо выдаёт Камуи. — Почти нашёл.       Продавец просит их отойти подальше, почти выпроваживает.       Следующей остановкой оказывается прилавок с книгами, возле которого они, по мнению Камуи, мнутся непозволительно долго. Выбор там не слишком велик. Но все книги, в большинстве своём, привлекают красочной обложкой, а сама подборка несёт с собой праздничное настроение. Соё берёт в руки то одну книгу, то другую, листает их, что-то даже зачитывает про себя. Как будто мало ему того, что в замке он часто застаёт её за свитками. Тогда Камуи тоже берёт в руки первую попавшуюся книгу, которая оказывается сборником сказок. Иллюстрации в ней завораживают, истории отличаются краткостью, и он бегло пробегает текст одной такой сказки глазами. — История о Тайян и Юэлян? — вопрошает Соё, заглядывая в книгу Камуи. Собственные книжные поиски она к тому времени уже прекратила. Только теперь Камуи это замечает и торопливо захлопывает сборник. Его поспешность принцесса расценивает по-своему. — Не понравилось? — спрашивает она, переводя взгляд с закрытой книги на недовольное выражение его лица. — Что хорошего в сказках, Соё? — А что плохого? — серьёзный тон, с которым это было сказано, едва ли может поколебать недоумение Камуи, поэтому Соё продолжает. — Иногда в них заключены верования целых народов. Иногда – житейская мудрость.       Камуи пренебрежительно пожимает плечами и возвращает книгу на прилавок. — И в чём здесь мудрость? Слащавая история любви, не более. Скажешь, нет так? — Только с одной стороны, — замечает Соё с лёгким упрёком. — С другой, эта история отражает известную всем истину о делении суток на день и ночь. И всё-таки, — воодушевляется она, дотрагиваясь до руки Камуи, — какое поэтичное сравнение. Не правда ли? Девушка с Солнца и юноша с Луны. — Не думаю, — не разделяя восторгов принцессы, бросает Камуи. — Из космоса всё выглядит иначе. И в этом уравнении, как минимум, три знаменателя. Так что, соединяя Луну и Солнце, кто-то заранее расписался в собственной глупости.       Соё близка к тому, чтобы закатить глаза, но держит себя в руках. — Отлично, умник, если тебе не нравится, можешь предложить свой вариант. — Ну, вот ещё, — снисходительно улыбается Камуи, но совсем отмахнуться от подобной перспективы не выходит. Соё настаивает. Чем-то он её, вероятно, задел. — Что скажешь о дуэте планеты и её спутника, неизменно находящегося рядом? — предлагает она. — По-твоему, в этом больше логики? — Да, идеальный пример для тех, кто одобряет полигамию, — тянет Камуи. — У большинства планет так много спутников.       Соё несильно пихает его в бок. — Нет, погоди, — прерывает её Камуи. — Пример мне даже нравится. Ведь спутники могут постоянно сталкиваться друг с другом. И тогда «бах»!       Камуи резко соединяет ладони с характерным хлопком, изображая, что происходит с лунами; от громкого звука Соё вздрагивает. — Они разлетаются на куски. Напоминает борьбу за выживание, — добавляет он с некоторым одобрением. — Это мне по душе.       Продавец за прилавком смотрит на них как на ненормальных, и Соё понимает, что им лучше отойти подальше. Они пристраиваются возле рождественских открыток, и Камуи машинально, но весьма вяло начинает разглядывать ассортимент. Соё возобновляет тему. — А как тебе сравнение с планетой и её звездой? — Мы это проходили, — напоминает Камуи. — Планет тоже много.       Но Соё не сдаётся. — А ты представь, что «живая» среди них лишь одна. Только ей Солнце даёт силу жить. Разве в таком случае нельзя назвать их связь особенной? — Но точно так же, как звезда дарит планете жизнь, она её забирает, — с улыбкой замечает Камуи. — Со временем она разрастается и выжигает жизнь с некогда прекрасной планеты. Все умирают. Конец.       Сказав это, Камуи с нарочитым спокойствием отворачивается к прилавку, внутренне забавляясь тем, как кипятится Соё. Она сводит брови, сердито смотрит в сторону, собираясь с духом, и пробует успокоиться. А Камуи ловит себя на мысли, что готов, наверно, купить ей бесполезную рождественскую открытку, лишь бы она улыбнулась. Но злить Соё гораздо веселее, в конце концов. И взяв её за руку, он поспешно тянет её к другому прилавку.       Когда они стоят возле лавки с вязаными вещами, с неба начинает сыпать мелкий колючий снег. Он падает им на голову и плечи, застревает в волосах, и Камуи жалеет, что не взял с собой зонт. Он бы сейчас пригодился. — Этого ещё не хватало, — ворчит ято. И Соё внимательно всматривается в его лицо с раскрасневшимися от холода щеками и побелевшими губами. — Замёрз? — встревоженно спрашивает она.       Камуи морщится, словно ему неприятно признать за собой малейшую слабость. Снег продолжает падать, и очень скоро в волосах Соё пестрит неуловимое серебро, будто кто-то накрыл её тончайшей вуалью. Зато лицо её в свете вечерней иллюминации, напротив, румяное. Камуи любуется. А Соё уже гипнотизирует взглядом шарфы, такие пушистые на вид, забавные шапки с мохнатыми помпонами и пробует представить, как бы Камуи смотрелся в чём-то из этого. Она многозначительно поглаживает понравившийся шарф и поглядывает на своего спутника, но молчаливое «хочешь примерить» отбивают возмущённым «да ни в жизнь!». Вместо этого Камуи сильнее втягивает голову в плечи в попытке сохранить совсем не лишнее нынче тепло. Упрямство ему совсем не к лицу, но принцесса сдаётся. — Хорошо, возвращаемся, — предлагает Соё, и они, вырываясь из общей сутолоки, спешат к выходу.       Ведущая к остановке, узенькая заснеженная аллея, на которую они вышли, почти безлюдна и напоминает зимнюю сказку, так здесь спокойно. Уличные фонари мягко освещают дорогу, на которой отчего-то возникает желание задержаться, дабы полюбоваться уснувшей природой, но Камуи и Соё почти бегут, точно у них соревнование. И когда один из них поскальзывается, в процессе чуть не сделав сальто назад, а затем падает на землю, увлекая за собой спутницу, в этом нет ничего удивительного. Оба кое-как приподнимаются, садятся и смотрят друг на друга с полной серьёзностью. Они ещё не до конца верят произошедшему. Соё не выдерживает первая, она смеётся. Ей кажется удивительным, что ято, которые всегда славились особой ловкостью, тоже могут потерять равновесие. Чудеса случаются. — Это было неожиданно, — произносит она, насмеявшись вволю. Её зимнее кимоно безнадежно испорчено, потому что снег на дороге не слишком чистый, а меховой ворот съехал куда-то в сторону. Не оторвался ли где-то с краю?       Камуи, сидящий на снегу подле неё, растерян. Самоирония в нём ведёт борьбу с чувством досады на себя. На теле Соё так легко появляются синяки и ушибы из-за его неосторожности; и никогда она всерьёз на него не злится. Не хватало ему теперь дойти до крайности и случайно, как это всегда у него выходило, переломать ей ноги из-за беготни по гололёду. Но Соё откровенно веселится и совсем не выглядит травмированной. Вместо этого она, немного успокоившись, спрашивает, лукаво сверкая глазами: — Может, я чего-то не знаю? Вы точно на корабле ничего не отмечали? Возможно, мне стоит держать Камуи-сана крепче, чтобы не случилось никакой катастрофы?       И тут бы ему впору оскорбиться, только это совершенно невозможно. Забавней будет подыграть. — Если б я выпил, ты бы со мной не сладила.       Соё на это выгибает брови; она, как никогда, полна духом противоречия. — Я могу быть предприимчивой! — Это не спасло бы тебя, если б мы прыгали по крышам, — улыбается Камуи. — Ты же всегда в роли пассажира.       На это ей нечего возразить. — Ну, что ж, — примиряется с этим принцесса, пытаясь принять на земле более удобную позу. — Значит, мы бы летели вниз вместе. Я не особо против. — Дурная, — приговаривает Камуи ласково, что из его уст звучит как-то издевательски, и вдруг чувствует, что за время их короткой беседы его пробрало до костей. Пальцы покалывает почти от боли, и ято начинает опасаться обморожения. А может, всё пустое? И он просто ударился?       Соё поднимается с земли первой и по этой причине протягивает руки Камуи, чтобы помочь ему встать. Она вздрагивает от того, насколько они у него ледяные. Что она могла с этим поделать? У неё с собой не было даже перчаток. Она такая дурочка, что забыла о них. Тогда Соё, не раздумывая, прикладывает руки Камуи к своим щекам и накрывает их своими ладонями. Только это всё равно не помогает, как бы сильно ни пылали её щёки, и Соё очень скоро это понимает. Камуи, сперва не уловив такого резкого перехода, теперь готов отдёрнуть их, хоть и не спешит этого делать. — Да всё в порядке, — только и отвечает он, но удивляется, когда Соё начинает сдвигать его руки к своей шее, укрытой воротником. И Камуи теперь может отсчитывать, как бьётся ее пульс. Слишком быстро. — А здесь теплее? — шепчет Соё, чувствуя, как покрывается мурашками. — Что ты делаешь? — спрашивает он, оставаясь на первый взгляд всё таким же непроницаемо-благодушным. — Заболеешь ведь. — Не заболею, — возражает Соё, потом морщится под его недоверчивым взглядом и признаёт. — Наверно, не заболею, — но вовремя спохватившись, добавляет. — Не бери в голову. Я отказываюсь болеть, пока ты рядом. — Так не пойдёт, — хмурится Камуи. — Ты не должна болеть вовсе. Никогда!       Неприятные воспоминания имеют свойство возвращаться, когда не ждёшь. Они накатывают на Камуи волной, и он поспешно отнимает свои руки, готовый убрать их куда угодно, лишь бы подальше от Соё. Чтобы больше не нести с собой холод, болезнь или даже смерть. Только Соё всё равно берёт его за локоть и прижимается всем телом. И он понимает, что заботит её отнюдь не собственное здоровье. — Я не заболею, если отведёшь меня домой. Пойдём? — спрашивает она осторожно, и Камуи молча кивает. Что-то в груди у него жжётся. Это чувство, думается ему, он оставил в далёком детстве, но теперь оно, кажется, готово затопить его целиком.       Добраться до замка им удаётся весьма быстро, но, несмотря на это, они всё равно успевают основательно продрогнуть. Соё, конечно, это касается в меньшей степени, потому что она одета по погоде, зато Камуи вынужден признать, что проиграл битву с холодом. В кромешной темноте они заваливаются в комнату принцессы, не желая будить слуг. Девушка на ощупь начинает искать ночники, дающие не так много света, а Камуи босыми ногами шлёпает туда, где, как он помнит, у Соё установлен котацу.       За время поисков глаза Камуи почти привыкают к полумраку и он дивится, как Соё различает хоть что-то, когда в комнату проникают лишь всполохи от зарева дальних городских огней. Но девушка к тому моменту справляется с поставленной задачей. И, тускло поблёскивая, ночник-фонарик оказывается вскоре на столе. На абажуре из-за плывущих облаков поднимается солнце, и Камуи, взглянув на изображение, усмехается чему-то. — Не слишком темно? — спрашивает принцесса, опускаясь рядом и подтягивая к себе край покрывала. — Я могу поискать второй ночник. — Ещё одно солнце? — старается угадать Камуи.       Соё не сразу понимает, о чём он, но, догадавшись, что речь о рисунке на втором ночнике, отвечает: — По-моему, да. Это имеет значение?       Пират, кажется, её не слышит. Он задумчиво водит пальцем по маленькому светилу, и Соё приходит на ум, что Камуи вспомнил об их глупом споре. Расспрашивать его об этом принцесса не хочет. Но кое-что её жутко волнует. Каким будет интуитивный ответ Камуи, если она задаст вопрос со скрытым подтекстом? — Так что? Принести второе солнце? — шутливо спрашивает Соё, и дыхание замирает у неё в груди.       Камуи оглядывает её всю и улыбается. — И одного достаточно. И точно так же одна звезда всегда лучше двух, если эта тема никак не даёт тебе покоя. В конце концов, одна из них лишь вытягивает жизнь из своей пары.       Соё дико раздосадована. Она не решается определить, что уязвляет её больше. То, что задуманная уловка не прошла. Или, наоборот, то, что Камуи о ней догадался и не захотел уступить даже сейчас. — Отлично, — хмыкнув, выдаёт она. — Как скажешь.       И решительно поднимается с места. — Куда ты? Я же сказал.. — Заварить чаю! — отвечает Соё громче, чем требовалось, и гордо удаляется.       Это не сильно тревожит Камуи. Соё отходчивая. Оставшись в одиночестве, он ближе придвигается к котацу, грея озябшие руки и ноги. Ему уже гораздо теплее. Камуи слышит, как шаги девушки стихают вдали, и решает, что дождётся её. Голова его меж тем опускается на стол, и он усиленно борется с напавшей на него дремотой. В сознание меж тем ненавязчиво вплывают странные мысли.       Если б ему пришлось стать спутником одной полюбившейся планеты, он сделал бы всё возможное, уничтожил всех своих конкурентов для того, чтобы быть единственным.       Если б он был звездой, силой гравитации выкинутой за край вселенной, он знал бы, какую из планет прихватить с собой, чтобы бороздить бескрайний космос многие миллионы лет.       Если б они были двумя звёздами, он был бы не прочь пойти на сближение и быть уничтоженным вместе с ней в огромной взрыве для того, чтобы на свет появилось нечто новое. Такое ведь тоже возможно?       В действительности он вполне может всё это представить.       Но Соё об этом он ни за что не скажет.