***
— Ну и все! Поздравляю, ты снова стал отцом. Очнулся Зевс через четыре секунды, сразу узрев перед собой довольного Посейдона и младенца. — Ну, что с ним делать? — Оставь пока здесь, я потом на землю отправлю. Ух, это было трудно, — довольно прилег обратно Зевс. — Согласен, повторять я не хочу, — помотал головой Посейдон, передергиваясь. — Я тоже, — кивнул Зевс, поднимаясь. — Ладно, надо идти… Ох. Верховный оперся на одну из колонн, тут же садясь обратно. — Куда вскакиваешь-то?! — недовольно спросил Посейдон. — Полежи уж, нектар свое возьмет. Эх, покусал ты Владимира. Зевс перевел взгляд на карася. На туловище, прямо под плавником, виднелся сильный след укуса. Рыба выглядела еще грустнее. Она с трудом двигала плавниками, явно от боли. — С ним все хорошо будет? — с неожиданной тревогой спросил Зевс. — А как же. В воду спущу и очнется, — хмыкнул Посейдон. — Ладно, я пошел. Мне еще к Аиду надо заглянуть, я у него Тритона забыл. — А еще говорят, что я плохой отец, — пробурчал Зевс. — Ой, да ладно, ему на пользу. Посейдон исчез. А Зевс задумчиво покосился на спокойно спящего младенца. Нет, если эта история все же выльется в миф, то надо обязательно упомянуть карася. И Посейдона. Но карася обязательно. Он заслужил....
6 февраля 2019 г. в 01:19
Громовержец вцепился пальцами в подлокотники своего трона. Бедро раздирала адская боль. Такое ощущение, будто повторно вырывали сухожилия, только медленно и со вкусом.
Это женщины тоже самое чувствуют, когда рожают? Великий он, больше никогда не будет игнорировать героизм матерей. У них-то это наверняка больнее.
С трудом правитель богов доковылял до входа. Странно, что за шесть месяцев никто особо не обратил внимания на то, что бедро Зевса подозрительно распухло. Сослали на то, что он перебарщивает с едой. Что?! Его, бога красоты, обвиняют в переедании? Это было выше сил сына Кроноса. Но ребенка он уже зашил, пришлось терпеть. Какое-никакое, а понятие о любви к детям Зевс имел.
Во всем мире было только три бога, к которым он не преминул бы обратиться за помощью в столь трудном положении: Гестия, Аид и Посейдон. Это были единственные родственники, которые молча помогли бы и рассказывать потом направо и налево, а также высмеивать бы не стали. Ну, Посейдон может быть бы и стал…
Мышление прервала мучительная боль, и повелитель богов чуть не кувыркнулся с лестницы. Столь плачевное состояние повелителя заметил проходящий мимо, как некстати, Апполон.
— Отец? — сразу подскочил он, и Зевс чуть не ругнулся на титаническом, желая послать отпрыска куда подальше. — Что с вами? Нужна помощь?
Громовержец уже собрался познакомить не вовремя возникшего сыночка со своими молниями, но тут же мозг пронзила мысль, как когда-то копьем пронзила ему голову Афина. Фу, Олимпийцы, тоже не лучшее воспоминание.
— Да, сын мой, нужна помощь, — попытался властно и мудро сказать Зевс, но вышло как-то с кряхтением и воем. — Срочно зови своего дядю сюда.
— Какого? — хлопнул голубыми глазами Апполон.
— У тебя их много?! — проревел Зевс, потому что бедро уже разрывало на части.
— Два… — пропищал бедный лучник, пригнувшись.
— А, точно, — перевел дыхание Зевс, поудобнее схватившись за перила. — Так, давай этого… Морского. Точно, Посейдона! Скажи, чтоб что-нибудь прихватил с собой.
— Зачем? — уже убегая прокричал блондин.
— В карты отыгрываться будем! — проорал в ответ Зевс, тяжело ступая в свои покои. Он надеялся, что сделал правильный выбор. Хоть Аид и был самым адекватным из их тройки, до него было далековато, а Гестия, хоть и была очень добра, от камина бы не отошла, а…рожать при всех Зевс был не намерен.
Посейдон не подвел. Объявился в кратчайшие сроки, с колодой карт и какой-то рыбиной.
— Это что еще? — прошипел Зевс.
— Карась, — гордо ответил брат, тряся рыбкой. — Золотой, между прочим! Ну, на что играем?
— У меня проблемы! Забудь про карты, — рявкнул Зевс, с мученическим стоном падая на кровать.
— Тааак, — Посейдон вздохнул, выкидывая карты. Но карася оставил. На всякий случай. — Что на этот раз? Гера убила очередную любовницу? Дети достали? Ты проиграл Аиду и теперь обижен на весь свет? Мама все еще пытается убедить тебя в том, что многоженство плохая идея, а брать смертного парня на Олимп вообще бред?
— Хуже, — мученически простонал Зевс. — Стоп, про Ганимеда ты откуда знаешь?
— А, вот как его зовут, — хмыкнул Посейдон. — Птичка напела.
— По имени Форкий?
Может освещение плохое было, может круги перед глазами громовержца плясали вовсю, но ему показалось, что брат покраснел. Вот уж чудеса.
— Все хуже, — и на выдохе сказал. — Я рожаю!
Посейдон некоторое время просто смотрел на него, не совсем понимая смысл слов.
— Ага, — наконец выдавил он, думая что бредит. — И? Что ты от меня хочешь?
— Помоги мне! — чуть не рыкнул Зевс, уже лежа. Боль была невыносимая.
— Прости, чем? Я тебе не повитуха, в таком не разбираюсь.
— Титаны тебя подери, хоть чем-нибудь! Вытащи его из меня! Мне больше некого просить, а сам я не могу, как видишь.
— Ну да, вижу, — задумчиво кивнул Посейдон. — Ладно, брат, но с тебя должок. Держи.
— Зачем? — непонимающе моргнул Зевс, когда ему вручили карася.
— Укуси его, если будет невыносимо больно. Он вроде как волшебный, избавит от боли.
— Вроде как? — переспросил Зевс, с подозрением глядя на рыбу. Та ничего не ответила. Молча смотрела на него своими блеклыми, мудрыми и апатичными глазами. В ней было больше смысла жизни, чем во всех богах вместе взятых.
— Кроноса мне в душу, я был на Титаномахии, Гигантомахии, убил отца, правлю в морском царстве, у меня детей и женщин было больше, чем во всем мире. Я играл с Аидом в покер и выиграл, но именно сейчас меня немного мутит.
— Долго ты там ныть собрался?! — возмутился Зевс шепотом. Кричать не осталось сил.
— Все, начинаю, — бог морей достал свой любимый трезубец, аккуратно прицеливаясь к бугру на чужом бедре. — Вперед!
Громовержец чуть не заорал. Ему там насквозь ногу проткнули или что?
— Ты что творишь?! — возопил он, пуляясь молниями во все стороны.
— Тихо, — строго приказал брат. — Любая баба терпит муки в сто крат круче, а ты мужик, тем более бог! Терпи.
— Вот именно, я мужик, и к такому жизнь меня не готовила! — тихо вскипел Зевс, но послушно сжал зубы. Ощущение было не из приятных. Он чувствовал, что бедро еще разрезают, отрезая кожу, дырявят околоплодный пузырь и из него что-то вытекает. Волю своему воображению он старался не давать.
Он взглянул на карася. Тот так же смотрел на него, шевеля жабрами, и Зевсу почудилось, что он вздыхает. Внезапно рыба подняла плавник, положив его на щеку громовержца. В рыбьих глазах виднелось сочувствие и поддержка. Бог так и смотрел, медленно моргая, на чудо природы.
«Если совсем плохо, укуси его»
И именно в этот момент всю ногу пронзило адской болью. Но Кронид не заорал. Он молча извинился, вцепившись зубами в чешую рыбы. Сырая она, конечно, невкусная, но громовержцу полегчало. Вся боль внезапно отступила, даря мимолетную темноту.