Strangers

Носил он с собой всегда один лимон и пачку каких-то очень пахучих сигарет. Вот стоял и курил нагло под моим подъездом до посинения, пока не скурит всё, что у него есть. А вместе с тем и я стою, как идиот, облокачиваясь на перила, и смотрю вниз, будто что-то ища взглядом в темной брусчатке. Я часто смотрел на него, всматриваясь в силуэт и в плавность движений, пытался кое-как разглядеть черты лица, которые в темноте были чем-то необыкновенным и загадочным, собственно, как и сам мой друг. Единственное, что я знал о нём, это цвет волос. Рыжие, яркие, огненные. Волосы, которые светятся даже в темноте; которые приковывают своё внимание всегда. Мы молчали первые две недели осени. Тогда ещё было тепло и каждый из нас, кажется, вовсе не нуждался в общении с загадочным незнакомцем. Мой ум всегда терзала мысль: «Хочет ли он начать?», но потом, прерываясь, я отгонял это. Рыжий просто незнакомец. Может, он просто мой сосед; если нет, то друг соседа или просто прохожий. Хоть кто! главное, что не ко мне. Или было бы лучше, приходи он сюда из-за меня? Сегодня вижу, что он курит, но не играется чем-то овальным или круглым в руках; это не отблескивает из-за тусклого света фонаря. Он всегда стоит именно под этим подъездом, немного скрываясь за старинным козырьком, сделанным из бетона. Рыжий ходит взад-вперёд, сидит на одной единственной ступеньке, делающей порог подъезда немного выше, чем он есть, будто повышая этим ему самооценку; облокотившись спиной на стену, стоит и смотрит вдаль. Его руки, судорожно спрятанные в карманы, иногда высовываются оттуда, как в конвульсиях: резко и молниеносно. Изредка я даже пугаюсь этому, но страшного ничего не происходит. Рыжий достаёт новую сигарету и подкуривает. Я тоже. Проходит относительно немного времени и мне в голову приходит множество догадок именно такого поведения, главной из которых была: «Забыл что-то и переживает». Немного пораскинув своими извилинами, пришёл к выводу, что у Рыжего нет лимона, который есть всегда и именно сейчас я отметил про себя — это вовсе не заевшая кассета, повторяющая каждый раз одно и тоже. Почему-то именно эта ситуация с цитрусовым меня очень расстроила и даже заставила задуматься о высоком: смысле жизни, об огорчениях, забытом лимоне и прочем, прочем, прочем, если бы я не вспомнил одну очень хорошую новость. Впрочем, всплыв в моей голове, она создала достаточно хорошее настроение и я даже заулыбался, снова грюкнув своей старенькой дверью. Тогда я наделся, что парень не уйдет и я успею. Так и было. — Эй, — крикнул я со своего балкона, когда вернулся и переклонился вниз, чтобы видеть его получше. — Лови. Я бросил вниз лимон, а Рыжий, словив его с первого раза, поднял глаза вверх. — Словил. Это что? — Не видишь что ли? — всё же это был достаточно глупый вопрос с его стороны. — Это лимон, — я продолжил: — свой ты забыл, делюсь своим. Рыжий не опускал голову, а всё время пристально смотрел на меня, будто всё сильнее и сильнее хотел рассмотреть; как в первый и последний раз. Я занимался тем же. Первый раз его лицо я вижу четче и что могу сказать: он по-своему красив. Необыкновенен и странен. Заметив, что я его рассматриваю, Рыжий опустил голову, а потом и вовсе отошёл, снова прячась под бетонный козырёк. — Просто в продуктовом не было лимонов. — Ааа... — протянул я. Я не знал как продолжить разговор.