Останься

      Идти по улице и курить последнюю сигарету из пачки, что случайно нашла на лавочке в центральном парке — любимое занятие. Жестоко. Очень. Нет, не курить все, что попало — жестоко. А то, как ты со мной поступила.       А еще, каждый раз слушать «последняя песня о ней» — жестоко. Потому что всегда повторяю себе, что это в последний раз. И каждый раз себя обманываю. Каждый чертов раз!        Иду, постоянно смотря по сторонам. Тут очень красиво, безусловно. Помню, ты как-то процитировала актера из фильма. «Красота в глазах смотрящего». Я тогда с тобой не согласилась. Да и сейчас не согласна. Ведь каждый раз, когда я на тебя смотрела, была уверена, что дело не во мне, а в тебе. Просто, ты — особенная.       Наш с тобой мир был ничтожно мал. Я понимала, что сюда нельзя никого впускать. Жалко, что этого так и не поняла ты. Этот мир взорвался. Просто разлетелся в щепки. И размазался о стены той комнаты, из которой я выхожу настолько редко, что мои близкие вовсе забыли о моем существовании. Да и надо ли, чтоб они помнили? Конечно же, нет. Главное, чтобы помнила Ты.       Вот иду и вспоминаю. Корю себя за то, что продолжаю вспоминать. Извини, но я совсем ничего не могу с этим поделать. Ты только не икай там, ладно?       Теперь я просто запуталась, кто я, для чего создана и самое главное — что между нами случилось тогда? Смешно то, что однажды ты помогла вылезти мне из этого. А теперь я снова тут, в черной дыре, что меня засосала в себя, когда ты ушла.       Я снова забрела в скверик около торгового центра, в который ты всегда меня тащила. Помню, как мы купили тебе новую футболку, которую ты очень давно хотела. Кто бы мог подумать, всего лишь кусок ткани, а сколько было радости, когда мы выходили с тобой из отдела с покупкой. Я помню твои блестящие глаза. Они так сияли, будто алмаз. Я тогда поняла, что готова для тебя все на свете сделать, лишь бы видеть их каждый день.       Вот, уже прохожу мимо лавочек, на которую ты меня когда-то толкнула, обозвав дурой. Да уж, ты и вправду была истеричкой. Моей истеричкой. Но, сказать честно, я любила тебя в истерике. И после нее. О да, особенно после.       Зимой в этом же скверике я ругала тебя за то, что ты была холодно одета. «Не ворчи, зимой не нужно быть модной, главное, чтобы тебе тепло было.» Ты тогда безумно мило улыбнулась мне. Как никогда не улыбалась. Это было настолько искренне, что я не сдержалась и крепко-крепко обняла тебя, сама того не понимая. Ты всхлипнула. Тогда, я обняла тебя еще сильнее. А потом, мы поехали ко мне домой. Потому что ты была слишком холодно одета. А я за тебя всегда боялась.       Мне так нелегко было быть даже слегка далеко от тебя. Ты была в разъездах, на работе. Но часто откладывала все дела на потом, чтобы побыть со мной. Иронично, ведь теперь тебя совсем нет в моей жизни. Точнее, наоборот. Ты-то всегда тут. Слева. Чуть ниже груди.       Почему? Почему я? Почему ты? Почему мы?       Снова утешаю и жалею себя. Ненавижу жалость. Ненавижу себя. Ты — лучшее во мне. А если ты — часть меня, значит я не имею право себя ненавидеть. Я стараюсь, Тань, слышишь? Я стараюсь.       Хотя, какая тебе разница? Ты взрослая девушка, которая давно не нуждается в детском лепете.       Я, просто хочу сказать, что ты — моя луна. Не сходи с орбиты, ладно? Не покидай меня. Даже если я ослепну, то не переставай светить.       Мы ведь все когда-нибудь станем забыты, да? О нас никогда не напишут в книжках. Не снимут фильмы или сериалы. Не запомнят, как людей, которые сделали что-то хорошее для этой планеты. Как сказал один мой старый знакомый, который знает чуть больше меня про этот мир: «Из семи миллиардов нас никто не запомнит. Главное, чтобы помнили мы.»

Ищу себя среди миллионов таких же, Завидую героям прочитанных книжек. Знаю, что когда-нибудь я буду ближе. К тебе. Ближе.