Меч

      Находясь рядом с Линой, Гаури чувствовал в груди необычное тепло. Он не представлял, как правильно описать, как точно назвать это чувство. Но знал, что Лину хочется защищать.       Другое дело, что юная волшебница была сильнее кого-либо встреченного Гаури прежде и в защите не особо нуждалась. Если бы не...       Шумная плоскогрудая задира с прескверным характером. Лина умудрялась находить себе не только удивительных соратников, но и поразительных врагов. И если первые иной раз вызывали недоумение — и как только они умудрялись привязаться к такому человеку? (Гаури иногда пытался об этом думать, но от напряженной умственной деятельности сразу пробуждался зверский аппетит). То существование вторых как раз было абсолютно логичным.       И были ли враги слишком сильными или было их слишком много — Гаури всегда поднимал свой меч на защиту Лины. Пускай плоская, шумная, невыносимая — она была его Линой. Девушкой, которую он пообещал себе защитить.       И вот, казалось, совсем недавно она ходила в очаровательном лёгком платье и босоножках. А Гаури сидел напротив, пил коктейль и любовался её стройными ногами — не слишком открыто, но и не таясь. Лину просто было разозлить, но раз уж зрелище оказалось настолько приятным, зачем от него отказываться.       И так скоро — спокойствием едва удалось насладиться, — Гаури едва успевает заслонить её собой, мечом отбивая атаку наёмного убийцы. Мысленно молясь, чтобы очередной ненадёжный меч выдержал удар, не сломался в такой неподходящий момент. А если и сломается — чтобы, он Гаури, смог своим телом...       Но убийца отступил, а недовольное ворчание Лины прямо в ухо показалось самым приятным звуком. И на мгновение можно было позволить себе расслабиться, улыбнуться на недовольные реплики, ответить шутливо. Но ни за что не показать своего волнения.       Главное — не меч, а тот, кто держит его в руках. Гаури убеждал себя в этом каждый раз, беря в руки непривычную рукоять, пробуя разрубать незнакомым клинком воздух. Представляя, как встанет с ним на защиту жизни Лины, и он не выдерживает. Разлетается на мелкие куски и...       Против магии с обычным мечом Гаури был совершенно беспомощен. Даже с привычными заклинаниями следовало быть крайне осторожным, то и дело уворачиваясь. А увидев совершенно незнакомое заклинание и замешкавшись, пускай на мгновение, Гаури сам слишком легко стал тем, кого надо спасать. Убийца, которого послали за головой одарённой волшебницы, не задумываясь сметал все преграды на своём пути.       Но сколь удивительными бы не были у Лины враги, союзники всегда их превосходили.       Маги и мечники, иной раз те, кто отлично владел всем и сразу. Даже плюшевый зверь с таким желанным, пускай и поддельным, мечом.       — Да будет свет!       Гаури хотел, чтобы эта фраза была произнесена им. Хотел снова оказаться полезнее, чем сейчас. Но, вновь сумев вдохнуть полной грудью, почувствовав, как хватка на горле слабеет, Гаури испытал облегчение: даже с плохим мечом, пока есть силы, он по-прежнему сможет защищать Лину. Ведь только что ему был дарован новый шанс.       Пускай после падения с мачты на палубу корабля всё тело болело, а Лина даже не обратила на эти страдания внимание.              Гаури плохо понимал, куда и зачем они едут. Ему было невыносимо паршиво, и он совершенно не представлял, что с этим чувством делать. Да, его никто ни в чём не упрекал, но пролежать всё сражение с Кселлосом у стены, отходя от поражения после единственной неудачной атаки? Не таким должен был быть телохранитель, не таким. Сильнее сжав руки, обнимающие притянутые к груди колени, Гаури мельком глянул на Лину и вновь опустил взгляд. Она выглядела до того спокойной и непринуждённой, что он ей даже немного позавидовал.       Зелгадис и Амелия, тихо перешёптывающиеся рядом, тоже не понимали ситуацию, хотя и выглядели явно бодрее Гаури. Пускай в конце Лина и сдалась, они хотя бы приложили все усилия, чтобы ей помочь.       Чуть оживиться Гаури смог лишь после слов о том, что всё это — часть её плана. Конечно, и как можно было сомневаться? Лина была слишком умна, чтобы так просто сдаваться врагу и без попыток сбежать спокойно ехать в его логово.       Но, спустя какое-то время, мерную поездку нарушил шум снаружи. Гаури с Линой находились к окну ближе всех и привстали, чтобы попробовать разглядеть, что происходит. Только вот в следующий момент под колёсами телеги что-то взорвалось, отчего внутри всё ощутимо тряхнуло. И если Зелгадис с Амелией, продолжая сидеть, отделались лишь лёгким испугом, то Лина, не удержавшись, неуклюже свалилась на пол, умудрившись сбить с ног и Гаури. На мгновение ему даже показалось, что она потеряла сознание. Но нет — пришла в себя и тут же принялась упираться в него острыми локтями, пытаясь подняться.       А Гаури вдруг осознал, что ему не так уж и хочется, чтобы Лина вставала. Он, напротив, вовсе не возражал, полежи она вот так вот на нём ещё немного. Ещё бы её тонкие пальцы не упирались в грудь, толкая.       А внезапный порыв — прижать к себе сильнее, нырнуть лицом в копну рыжих волос — удивительно удачно удалось списать на очередную магическую атаку, от которой попытки подняться обернулись крахом, заставив вновь растянуться на полу заметно ускорившей свой ход телеги. И сварливая волшебница даже не стала ругаться или толкаться. Даже — на мгновение, но сейчас было достаточно и этого — сжалась от неожиданности и сильнее прильнула щекой к груди Гаури. В следующую секунду, впрочем, сумев всё же забраться обратно на скамью у стенки, попутно отпуская ругательства в сторону тех, кто, по её мнению, в данном инциденте виноват.              Покота, прячась в траве позади телеги, мстительно улыбнулся. Теперь Лина будет знать, как пробивать им стену. И не важно, что в месте с ней ехали и другие. Профилактика никому не помешает.              Гаури давно заметил, что некоторые страхи имеют особенность воплощаться в реальность. Но как бы он не старался, прогнать мысли о собственной беспомощности, возникающие, стоит очередному ненадёжному мечу сломаться, не получалось.       И во владениях Джоконды кошмар наяву вновь настиг Гаури. Возникла опасность — и рука привычно полетела за спину, но не почувствовала твёрдости рукояти, лишь ухватила ускользающий сквозь пальцы воздух. И снова на мгновение его одолела полная растерянность, которая в бою может стоить жизни. И наверняка стоила бы, если не Лина — та, которую он, Гаури, должен был защищать — не раз преградившая смерти путь своим хрупким телом, отражавшая её легко и решительно. Пускай потом она шутливо ругалась, говоря, что если от него без меча мало пользы — стоит находиться в стороне, — Гаури не мог на подобное обижаться. Что тут сказать, если и сам он был такого же мнения, а тактичностью волшебница никогда не отличалась?       И Гаури опомнился, полностью приходя в себя.       Подумать только — такая мелочь, как отсутствие меча, вывела опытного воина из равновесия?       За короткий промежуток времени Лина столько раз подвергалась опасности, что Гаури со счёта сбился.       Да, у него не было меча и он не владел магией. Но если понадобится, Гаури будет защищать Лину даже голыми руками, кем бы ни был враг — наёмный убийца Зуука*, загадочный мазоку Кселлос или сами Повелители Тьмы.       Голые руки, ненадёжное оружие или тяжёлая каменная громадина в форме меча, созданная Линой из руки голема... Использовано будет всё, что угодно. До тех пор, пока Гаури снова не сможет с уверенностью вытянуть руку вперёд и, бросаясь в бой, крикнуть:       — Да будет свет!