После

Энди просыпается от настойчивого ощущения, тянущего за правую сторону сердца, не взирая на бетон и металл, к безумно знакомому и родному. Понимание обрушивается мгновенно, бесповоротно и слишком радостно - она. Его часть, кровь и плоть. Никто больше в этом ужасающем, безобразном мире не мог быть ближе, чем его сестра. Впрочем, последовавшие после вторичные чувства вызывают недоумение и тусклую боль на периферии сознания. Ополовиненный Фенрис внутри щерится и тоскливо скулит - настолько слабо ощущается их связь, пару дней назад разорванная на куски. Это не было больно. Энди даже сперва не понял, что случилось, привыкший к постоянной стене-зеркалу между ним и сестрой. Лишь последние несколько суток, благодаря способностям сестёр Фрост, на преграде появились редкие трещины. Сквозь них и скользил юноша, слишком уставший от вечной борьбы между ними и так желавший их воссоединения. Было больно от осознания после, когда пустота нахлынула и поглотила с головой, сдавливая в водах апатии, отчуждения и непонимания. Фрост смотрели на него с недоумением, гневом и жалостью, пока Фенрис, истерзанный и жалкий, задыхался на дне мира, когда-то созданного двоими людьми с единой сущностью. Это потом он разнес свою комнату в клочья, крича от ярости на свою сестру, почти уничтожившую их, пока в дело не вмешалась Рива... Но, раз сейчас связь встрепенулась, пустив по венам клочковатую агонию, а перед глазами вспышкой мелькнула знакомая крыша, Лорен его ждёт. Энди, как никогда прежде, собирается резко и быстро, хотя предчувствие Фенриса скребётся на сердце драной псиной.

***

Лорен сидит на парапете крыши и, запрокинув голову, смотрит на редкие звёзды, мерцающие в необъятном ночном небе. Лорен выглядит, словно прожила тысячи лет и так же устала от бесконечной борьбы, и бежавший без остановки Энди, несмотря на одышку и слабость в ногах, замедляет шаг, лишь сейчас желая оттянуть неизбежное. А то, что это неизбежное грядёт, надвигается катастрофой, он видит в её напряжённом теле, побледневшем лице, обречённых глазах. И лишь пока не понимает: упадёт он сам или сестра столкнёт его вниз. Энди выбрасывает из головы кучу ненужных мыслей и натягивает на губы радостную улыбку. - Лорен... Девушка, наконец, обращает на него внимание и приглашающе указывает на место рядом с собой. - Привет. Брат с энтузиазмом садится в полуметре от сестры и свешивает ноги с крыши здания, у стен которого пару десятков этажей ниже плескается пенящееся тёмное пространство. И с каждой минутой уровень воды поднимался всё выше. - Почему ты не пришла тогда? Я тебя ждал, - Энди тянет к ней руку, желая вновь почувствовать, "ты же со мной, сестрёнка?", но Лорен почти сразу оказывается в миле от него. Отчуждение бьёт наотмашь, пинает ногами грязного пса; он сцепляет руки в замок - она тут же появляется рядом. - И почему больше не чувствую? В ответ та молча закатывает рукав рубашки и протягивает руку в его сторону, указывая на красную точку, ярко выделяющуюся на светлой коже локтя. Энди кажется, что он захлёбывается собственной кровью, освобождённую всё ещё острыми когтями сущности. - Я хотела прийти. Ты даже представить себе не можешь, насколько, - тихо произносит Лорен, неотрывно наблюдая за исчезающими яркими точками под сводами чернеющего, бушующего неба. Энди же не прекращает запоминать её профиль, боясь, что большего ему не достанется. - Но все выглядело слишком... идеально, что ли. И мне все ещё претили ваши идеалы, хотя что-то настойчиво толкало к тебе. Даже слишком настойчиво. Лорен вдруг переводит взгляд на него, и Энди захлестывает уничтожающим его... нет, не презрением. Жалостью, давящей и вызывающей из прошлого тупой смех задир и собственное бессилие. И терзающей её душу агонией. - Поездка сюда с Буревестником оказалась очень продуктивной... Отчего же ты не сказал, что тогда тебе составляли компанию Фрост? Что ты хотел сделать, Энди? Оглушающе гремит гром, раскалывая жуткими всполохами небосвод; юноша поднимает голову и понимает, что на его глазах только что погасла последняя звезда. И тогда сверху на них обрушивается беспощадный океан. Лорен вскакивает на скользкий парапет, откидывает с лица мокрые волосы и яростно кричит, перекрывая потоки бесконечной воды, стремительно наполняющие пустоту внизу. Энди встаёт напротив сестры и вновь тянет руки к ней, так отчаянно желая объяснить, ощутить, объединить его замерзшего щенка и монстра с щерящейся пастью, застывшего призраком за её спиной. Он всего лишь хотел почувствовать себя частью семьи, и только Лорен могла дать и вернуть оторванный кусок сердца. Энди открывает рот и осознаёт лишь сейчас, что время слов давно прошло. И что его словам, в её глазах, больше нет веры. - Я ведь думала, что ты стал сильнее, брат, - боль сестры всё также пронзает холодными ледяными иглами до костей, а истраченное доверие пускает молнии в почерневшие здания вокруг, руша всё и вся. - Физически - возможно, но внутри ты так и остался маленьким бесхребетным мальчиком с жаждой быть понятным. И не важно, что тем самым ты превратишь сестру в зомби или что похуже, не правда ли? Лорен озлобленно смеётся и рвёт на себе волосы от безысходности. Энди шагает вперёд и хватает обезумевшую сестру, совершенно не представляя, что можно предпринять. Наступает невероятная тишина, которую изредка пронзает тяжёлое дыхание Лорен, послушно замершей в стальных объятиях брата. Фенрис на целый миг становится единым целым. - Прости, Энди, но это слишком. Я не хочу быть ничьей марионеткой больше. А в следующую секунду оба кричат от боли и ужаса, но только один из них пошёл на это сознательно: огромная ослепительная молния попадает точно в оскалившуюся часть Фенриса сестры и уничтожает его без следа. Остатки зданий взрываются бетонной крошкой. Его часть некогда величественной и невероятно мощной силы скрючивается в позе эмбриона под ногами и тоненько пищит от нарывов и язв, тут же покрывших крохотное тельце. Круговорот воды продолжает движение навстречу, с каждым мигом сужая безводное пространство. Энди переводит отчаянный взгляд на сестру и видит только огромные глаза, в которых навечно застыла смерть. И обвинение в его адрес. Энди всхлипывает, кусая губы, и прижимает к себе скелет прежде, чем их мир с рёвом встречает две половины океана.