Счастливый конец

Он получил свой счастливый конец. Зеленоглазую красавицу в жёлтом платье, вечно юную, вечно любящую. И так просто, совсем не нужно было быть героем всегда или раскаиваться и приносить страшных жертв. Он просто пожертвовал своё бесполезное сердце после смерти своей красавицы, чтобы воссоединиться с ней навсегда. Румпельштильцхен как всегда смухлевал, только нужно было точно всё рассчитать. И у него получилось. Тихо-тихо в его мире, только красавица со светлой улыбкой, сопровождающая его вечность. Ни тревог, ни суеты. Тихо-тихо. И больше никого нет рядом. И не будет. Каково чудовищу наедине с собой? Белль не в счёт. За вечность они уже обсудили всё, что можно. Румпель протягивает руку своей красавице, в уже надоевшем жёлтом платье. Здесь нет музыки, но они всё равно кружатся в танце по привычке. Лишь бы отвлечься. И больше никого нет рядом. Первым словом Бейлфайера было «папа». Румпель не думает, что это заслужил. Он закрывает глаза, пытаясь вспомнить хоть что-то. Столько времени прошло. Сложно вспомнить, как выглядел комочек в пеленках. И храбрый подросток, который в него верил. Он почти не помнит своего Бэя. Зато очень хорошо помнит Нила Кэссиди. Взрослого мужчину, которого он так долго искал, чтобы предсказуемо подвести, разочаровать, не спасти и не сберечь. Вот он стоит, незамечаемый Белль. Угрюмый мужчина с тёмным взглядом. Его разочарованный мальчик. Увидеть бы ещё раз. Настоящего. Но вряд ли ему есть место в мире его сына героя. Тихо-тихо. Призрачная рука сына на его плече – лишь иллюзия. Румпель знает, только дотронься – Бэй исчезнет. Тихо-тихо. Бэй с грустной улыбкой рассыпается в прах, как множество сердец, что Румпель когда-то раздавил. Тихо-тихо. Ты, правда, думал, что чудовище может рассчитывать на счастливый конец?