зарождение
он был как буря. нет, как ураган. у всех, на кого тено смотрела, отражались в глазах ветер и страсть - но не у него, о, не у него. в его взгляде… горел огонь звезды. его невозможно было потушить. а они пытались. боже мой, как они пытались. мальчишка оставлял пепелище, куда бы не ступил, окружающие задыхались от дыма. можно ли их в этом винить? можно ли винить его? временами харука подбиралась слишком близко. играла с огнем. прикасалась, дразнила, вскользь задевая самые легковоспламеняющиеся уголки его разума и порох его костного мозга. пламя сияло ярко; дарило тепло, если правильно разжечь искру. он мог быть ласковым, трепещущим огоньком. но чувства харуки были сродни бензину, и он подливал в огонь топлива, снова и снова. у мальчишки не было иного выхода, кроме как сгореть на месте. это он и сделал. его звали сейя коу. мальчик, опаливший тех, кто был рядом, а затем выгоревший дотла.вознесение
если харуку попросить, она расскажет о ловких, бледных пальцах и том, каково ощущать их меж собственных. как они оставляли разряды статического электричества в линиях на ладонях, и оно, подхваченное током крови, пробуждало его к жизни. она расскажет о глазах, подобных звездному небу и, если она вслух опишет их иначе… что ж, этого она не сделает. не обмолвится, как его взгляд пробирал холодом до самых костей, заставляя чувствовать себя уязвимо, словно отлитым из стекла. зато она расскажет, как со временем увидела их иначе, когда огонь вернулся - курсируя по краю яростно-холодной радужной оболочки глаза - и как от этого тено ощутила тот самый невыносимый жар в глубине собственной души, как от этого почувствовала себя… живой. если попросить, она расскажет, на что это похоже, охладеть и влюбиться снова. как это было постоянно не в то время, не в том месте. раньше она рассказывала, каково это, смотреть, как вторая половина ее души спокойно уходит в объятия кого-то другого- но она слишком горда, чтобы и теперь говорить об этом. или, может быть, дело в том, что в ответ ей обычно говорят, о том, что она сама раскрывала свои холодные объятия недостаточно широко. она расскажет о том поцелуе в лютый мороз. она скорее забудет собственное имя, чем то, как тряслись руки сейи, и то, как холод бледного рассвета цеплялся за их лица, забираясь в горло. она расскажет о том, как мягки были волосы сейи, и как дрожали его пальцы и нервные окончания, о наличии которых он сам не знал. но о некоторых секретах никому не расскажешь, есть истории, которыми не делятся. его звали сейя коу. мальчик, с кого стоит брать пример живым мертвецам.[грехо]падение
он был словно феникс. он сам убедил себя в том, что он вечен, что неизменно возродится из пепла. но кто бы мог сказать ему, что его перья истрепались, а его тонкие кости еще немного и сломаются? кто бы осмелился? харука помнит кровь сейи. очень, очень много крови. какой густой показалась на руках, и это имело смысл. она помнит, как сейя сказал что-то вроде «я не умру, я бессмертный» и услышала тот последний - пусть и влажный от крови в легких, разбивающий сердце - смех, который любила слышать, но словно от кого-то старше, чем был сам сейя. она помнит, что его глаза не затуманились смертной дымкой, не остекленели, как должны были бы. как мерцали и сияли, пока усаги не закрыла их, осторожно опустив веки кончиками испачканных красным пальцев, харука ждала, что они вот-вот откроются снова и она снова поймает его живой взгляд. как они, наверное, так же сияли под опущенными веками, пока они не опустили его маленькое сломанное тело в землю, и может быть, еще немного после этого. она помнит, как сейя ни разу не плакал, всегда улыбался. говорил тено, что не достоин жизни, что его срок годности истек много лет назад. просил не слишком скучать по нему. она помнит последнее, о чем попросил сейя. напиши о нас, хорошо?эпилог
так я и сделала. я все еще люблю. боже, как я люблю его. не знаю, любил ли он меня. надеюсь, что любил. мы выжили после галаксии. все мы. даже я. прошло уже слишком много времени. мы все стали намного старше. я спрашивала у усаги о линиях вокруг моих глаз, они словно собираются морщинками по их уголкам, когда я улыбаюсь. она сказала, что это следы улыбки. она сказала, что это его вина. но они мне нравятся. я никогда не встречала никого, подобного ему. я никогда не встречала никого с тем же огнем в душе, что и у него. я среди тех, кто устал, сломлен, чем-то опечален. словно они все ждут чего-то или кого-то. а я не жду. тем не менее, я еще ловлю себя на том, что загадываю желание на падающих звездах, всегда одно и тоже, чтобы однажды он вернулся. иногда я думаю, что, может быть, он был не прав, возможно, он был единственным из нас, кто был достоин и готов жить. его звали сейя коу. мальчик, который ушел и забрал с собой весь свет этого мира. он живой о г о н ь, он з в е з д а во тьме ночи