Это место всегда казалось Шкиперу той еще помойкой. Бетонные стены с облупившейся местами светло-голубой краской, следы древних афиш, которые, пожалуй, повидали уже трех сменившихся президентов США, а в тех местах, где эти самые афиши отжили свой век — светлые пятна с жалкими останками клея и оборванной бумаги. Каменные ступени сыпались под тяжелыми армейскими сапогами цементной крошкой, и удивительно, как местами проглядывающие прогнившие металлические опоры еще не превратились в ржавую труху. Старому водному театру, на удивление, было не так много лет, но казалось, будто он пережил не годы запустения, а атомную войну. С первого взгляда, тут не было ни единой живой души, но Шкипер прекрасно знал, куда направляется.
— Здание на реконструкции, — прогундосил сидящий на каменном выступе у массивной ржавой металлической двери рослый парень с одежде рабочего, и выпустил в воздух облачко отвратительно пахнущего сигаретного дыма. — В аренду не сдается.
Дурацкое прикрытие. Ничем не лучше, чем их собственного, хотя, пожалуй, весьма рабочее. Шкипер достал из внутреннего кармана куртки записку размером не больше визитной карточки, и молча протянул «охраннику». Тот поднял на него взгляд, изучил содержимое записки беглым взглядом, зажав сигарету в зубах, после чего выплюнул окурок, поднялся и четыре раза медленно постучал в дверь. Послышался звук отодвигаемого засова.
— Прямо по коридору до лифта, шестой этаж, третья дверь слева, — коротко сообщил он, открывая дверь, и снова уселся на тот самый каменный выступ.
Шкипер ощутил в носу неприятную щекотку, какая бывает, когда очень хочешь чихнуть, но не получается, даже глаза заслезились. С ним такое бывало, когда он нервничал или испытывал некоторые противоречивые чувства. Например, положить в еду острый соус или горчицу? Одеться на свидание в гражданскую одежду или пойти в форме? Стрелять в колено или сразу в голову? Сейчас у него был выбор — войти или развернуться и отправиться на базу с пустыми руками. Здравый смысл говорил вернуться. Холодный расчет и логика говорили войти. Шкипер послушал логику.
Внутри здание выглядело ничуть не лучше, чем снаружи. Такое ощущение, что его таким уже построили — грязным, разваленным, и краску начали сколупывать тут же, как только та высохла. Лампы над головой были такими тусклыми, что лучше бы их не было вовсе, к тому же, время от времени они мигали, наполняя помещение противным шипением и треском. Даже пол здесь был металлическим. Тут и там попадались островки ржавчины, как будто она не появилась тут со временем, а ее специально создали, например, пролили какое-то вещество, заставляющее металл окисляться с ужасающей скоростью. Нет, Шкипер бы этому не удивился.
Лифт был занят. Шкипер нажал кнопку и теперь ждал, пока дребезжащая кабина преодолеет несколько этажей и доберется, наконец, до него. Главной прелестью этого лифта вообще было то, что у него не было дверцы. Только западающая обожженная кнопка, натянутый металлический трос и дыра, ведущая куда-то в бесконечность. Из дыры пахло металлом, какой-то тяжелой кислятиной и, почему-то, жареной рыбой. Последний запах с окружающей обстановкой не вязался, зато нервы успокаивал. Все вокруг напоминало собой атмосферу какой-нибудь хоррор-игры, и готовая еда говорила о том, что либо у местных монстров полевая кухня, либо здесь все же находятся живые люди.
Шкипер с интересом заглянул в зияющий чернотой провал. Лифт, вопреки тому, что этаж был первым, выше не ехал — трос с блоком находились прям над головой, а дыра уходила куда-то вниз, откуда доносились и запахи, и шум старого механизма. Кабину можно было заметить несколькими этажами ниже, железная коробка неспешно ползла наверх, слабо подсвечиваясь сквозь щели в ней же изнутри теплым желтоватым светом. Шкипер убрал голову, запустил руки в карманы и стал ждать. Кабина добралась-таки до пункта назначения, остановилась и дверцы со скрежетом разъехались в стороны.
— Нет, смотри, на шестнадцатом уровне ты... ой! — девчонка в алом комбинезоне прервала свою фразу на середине, столкнувшись взглядом со Шкипером, вернее, с его шеей — ростом она была ощутимо ниже.
Следом за ней из кабины показался парень примерно того же возраста в идентичной одежде, и смерил капитана оценивающим взглядом. Шкипер заглянул в коробку, понял, что выходить оттуда больше никто не собирается, и решил, что вполне может идти дальше.
— Эй! — воскликнула девчонка. — Ты куда?
Капитан остановился и обернулся, не нажимая пока нужной ему кнопки.
— Шестой этаж, третья дверь налево, — сообщил он, не уточняя цели своего прибытия.
— Ооо, — протянула девушка, пожала плечами и, видимо, сделав какие-то выводы, как ни в чем не бывало вернулась к разговору. — Короче, ориентируйся на кресты на потолке...
Шкипер вздохнул. Ему-то казалось, здесь все как-то... по-другому? По крайней мере, должно быть. Не этого он ожидал, не запаха ржавчины и крошащегося под ногами бетона. И не такого «радушного» приема. Могли бы хоть побеспокоиться о том, что по базе бродит какой-то левый тип. Капитан бы за свою базу точно беспокоился.
Лифт ехал медленно. Судя по всему, шестой этаж был «минус-шестым-этажом», а кнопок и вовсе было около десятка. Разве что на некоторых из них подписанные маркером числа были целыми, а на некоторых дробными, например, три и одна вторая или четыре и две пятых. Что означали эти дополнительные дроби, капитан понятия не имел, да и не особо этим интересовался. А вот Ковальски попытался бы тут же добыть чертежи здания, он вообще в таких штуках весьма искушенный тип.
Перед третьей дверью слева на пресловутом шестом этаже Шкипер на минуту остановился. Это был его последний шанс отказаться от затеи. Последний шанс остаться на своей стороне баррикад, не обрекать себя на долженствование, вообще забыть и пойти дальше жить своей жизнью. От того факта, что он вот-вот откроет дверь хотелось разбить нос самому себе. Но в то же время он понимал: вариантов больше нет. Все действительно плохо. Даже «Ветер» уже ничем не мог им помочь, они там, в конце концов, не Иисусы. Иисус прощает, а люди нет.
Вздохнув, Шкипер сжал кулаки, досчитал до десяти, взялся за ручку двери и вошел в комнату.
— Мог бы еще постоять, я как раз делал тебе кофе, — с усмешкой произнес его собеседник, кивая на повернутый монитор компьютера — на том отображались данные с камеры, на которую Шкипер не обратил внимания.
Вот поэтому он не хотел сюда приходить! Вот, черт его дери, именно поэтому!
— С цианидом? — ядовито произнес он, закрывая дверь.
Блоухол поднял на него удивленный взгляд от кофеварки, где действительно вместо одного стакана стояло два — таких же старых, керамических, с трещинами и, пожалуй, вековыми темными следами от предыдущих заварок.
— С сахаром, — назидательно произнес он. — Это же сладкая смерть, ты в курсе?
Все было очень плохо. Несколько месяцев назад ребята поняли — их расходы на выполнение работы превышают их возможности, причем, в несколько раз. А введение парочки новых законов в их штате вынуждало их либо переезжать, либо как-то выкручиваться из того, что мир закручивает гайки все туже. Короче, им банально не хватало ни средств, ни возможностей на новое вооружение. Ковальски мог собрать танк из того, что нашел бы на помойке, но длительность работы такого танка оставляла бы желать лучшего. А уж винтовку сделать... каждый в отряде знал, как она устроена, и оттого понимал, что без оборудования и материалов им даже соваться в это нечего, разве что склепать детский водный пистолетик. За месяц Рико с Ковальски обшарили весь черный рынок, всех поставщиков и всех возможных спонсоров — было глухо. Каждый из них либо требовал непомерных бабок, либо предоставлял товар такого качества, что любой пистолет развалился бы после первых двух выстрелов, если вообще смог бы стрелять. Но, в конце концов, кто-то сунул им в руки номер телефона. Шкипер понятия не имел, с кем ему предстоит разговаривать, когда набирал его.
— Давай к делу, не хочу торчать тут вечность, — проворчал Шкипер, пододвигая к себе скрипучий стул. — Ты учел условия, о которых мы говорили?
— Если бы они меня не устроили, я бы послал тебя сразу, — отмахнулся Блоухол, ставя на стол сразу две кружки и удобно устраиваясь в офисном кресле, пусть и не таком раздолбанном, зато прекрасно подходящим местному интерьеру — лет ему было, пожалуй, не меньше дюжины. — Ты уверен, что тебе терпения хватит меня не трогать?
— Захочешь подорвать Манхэттен, и я нарушу условия договора, — сурово произнес капитан, даже не притрагиваясь к кофе.
Доктор вздохнул, открыл заедающий ящик стола, порылся там и выложил на стол чистенькую копию договора в двух экземплярах, протягивая один из них Шкиперу. Тот тут же уставился в текст, стараясь вычленить из него что-то действительно важное, помимо пояснения, что предоставляющая услуги сторона в дальнейшем зовется «продавцом». Блоухол не обманул — он действительно предоставлял им все необходимое вооружение за сумму в разы меньшую, чем кто угодно другой. А вооружение у него — Шкипер знал это не по наслышке — было высшего качества. Фирма веников не вяжет. Вот только цена была за это не только материальной.
— Ты ведь понимаешь, что мне не выгодно продавать оружие тому, кто его на меня направит, Шкипер? — совершенно серьезно спросил доктор. — Я не собираюсь устраивать государственный переворот в ближайшие годы...
— Блоухол!
— Ничего не обещаю, но к тому времени ты расплатишься, — снова махнул рукой тот, чтобы его не прерывали. — Экстремизмом почем зря я не занимаюсь. Я вообще-то не дурак, если ты вдруг забыл.
— Просто не попадайся мне на глаза, и я обещаю закрыть их в случае твоих... выебонов, — весьма пространно выразился Шкипер. — Цена меня устраивает, давай ручку.
— Все прочитал? — прищурился Блоухол. — Менять условия из-за твоей невнимательности я не буду. В вопросах сделок я честный человек.
— Хоть в чем-то ты честный человек, — покачал головой капитан. — Ручку дай мне, говорю.
Доктор достал из нагрудного кармана своего бессменного белого халата перьевую ручку и протянул Шкиперу. Эта вещь, пожалуй, была единственным, что никак не вписывалось в рамки этой комнаты. Крохотная, блестящая даже в тусклом свете парочки подвесных ламп под низким потолком, с витым тиснением на золотом клипе. Будто весь Блоухол был в этом — сияющая дорогая вещица среди грязи и старья. Шкипер поставил размашистую подпись в конце на обоих экземплярах, после чего пронаблюдал за тем, как доктор оставляет свою, плавную, каллиграфическую и такую бисерную, излишне вычурную, на взгляд капитана. И убирает ручку обратно в карман халата.
Шкиперу вдруг подумалось в такой спокойной обстановке, что этому парню здесь не место. С его белым халатом, аккуратным почерком, дорогой ручкой. Он хорошо смотрелся бы в коридорах какого-нибудь исследовательского института, где белый не только кафельный пол, но и стерильные стены, и свет энергосберегающих ламп, и тонкие латексные перчатки. Где каждую разработанную тобой модель собирает машина, делая это идеально, без единой царапины на покрытом свежей краской корпусе. Где люди показательно вежливы и показательно умны. Как, в общем-то, сам Блоухол — показательно. С его привычкой выпендриваться и хвастаться своими достижениями, да, там ему самое место. Не среди этого хлама, не в кабинете, где стены облицованы металлом, а проржавевшие болты едва удерживают древнюю дубовую столешницу. Но люди почему-то делают свой выбор в пользу совершенно иных вещей, нежели те, которые бы им подходили.
— Теперь об оплате, — произнес Блоухол, распуская забранные в хвост длинные пепельно-русые волосы и массируя тонкими пальцами уставший затылок. — Рассрочка на год, когда планируешь сделать взнос?
Шкипер откинулся на спинку стула — тот жалобно застонал под ним, будто расстроенная скрипка — и взял, наконец, со стола кружку с кофе. Раз договор подписан, можно, в общем-то, больше и не нервничать.
— У нас заказ через трое суток, — выдохнул он, вспоминая о назначенном задании и тут же начиная выстраивать в голове возможные риски, но заставил себя вернуться к разговору. — Как вернусь, получишь часть суммы.
— Устраивает, — кивнул Блоухол, поднялся с кресла, потянул затекшую спину и снял халат, вешая его на подлокотник. — А как на счет второй части оплаты?
— Я так далеко предпочитаю не загадывать, — усмехнулся капитан.
— Далеко? — доктор взглянул на него сверху вниз, из-за привычного импланта одна половина его лица будто бы не выражала эмоций, зато другая была весьма удивлена. — Шкипер, ты точно читал договор?
Капитан напрягся. Не отрывая взгляд от лица Блоухола, он медленно поставил кружку на стол и потянулся к своему экземпляру. Доктор обогнул стол, остановился за спиной Шкипера и облокотился ему же на плечи. Тому сейчас было, в целом, все равно на подобные штуки — во-первых, он был занят чтением, а во-вторых, его и так кто только ни лапал, от Прапора до Джулиана, ежедневно и весьма часто.
— Что ты там написал? — пробубнил он, листая страницы одну за другой на предмет подвоха. — Проценты мелким шрифтом?
Что-то щелкнуло, доктор потянулся вперед и на стол лег его имплант — весьма громоздкий, как оказалось, когда он не крепился на его голове. И как этот парень только таскает такую тяжесть постоянно на себе? Шкипер не успел долистать, тонкая рука потянулась к договору, перелистнула всего одну страницу, и Блоухол пальцем провел по строчкам.
— Пункт двенадцать, подпункт пять, — произнес он капитану на ухо. — Все прочитай, Шкипер, чтобы теперь без сюрпризов.
Глаза капитана лихорадочно бегали по тексту, и чем дальше он читал, тем сильнее вытягивалось его лицо. Прав был этот ублюдок, когда говорил, что договора следует читать внимательно. Особенно ближе к концу. Даже если это очередное лицензионное соглашение перед установкой какой-нибудь программы. В конце концов, Шкипер бросил договор на стол, едва переводя дыхание от накатившей бури эмоций и противоречий.
— Блоухол, я не собираюсь выполнять этот пункт, — коротко отрезал он.
Над ухом послышался вздох, и горячее дыхание защекотало бритый затылок.
— А в случае досрочного расторжения договора покупатель обязуется выплатить неустойку в размере половины заявленной суммы, — то ли яда в его голосе было много, то ли сам факт всего этого проедал в капитане нехилую такую дыру.
— Я на это не!..
— Подписывался, — доктор снова перегнулся через Шкипера, ткнув пальцем в ту самую размашистую подпись.
— Блоухол, мать твою! Я не стану трахать тебя целый год!
Пункт двенадцать, подпункт пять. Покупатель обязуется в течение всего срока оплаты сексуально удовлетворять Поставщика с частотой не менее чем раз в семь дней. В случае невозможности выполнить данные условия кредитования в срок, Покупатель возмещает их в удобное ему время в том объеме, в котором был должен согласно каждому семидневному сроку. В случае произведения оплаты чаще, чем раз в семь дней, каждая из них учитывается, что дает Покупателю возможность уменьшить общий срок кредитования. Качество натуральной оплаты проверяет Поставщик, оставляя за собой право не принять услугу в качестве платы по причине халтуры.
Блоухол выпрямился и рассмеялся — громко, заливисто, как он умел. Это он составлял договор. Это он остается в плюсе. А Шкиперу действительно следовало внимательнее читать все эти чертовы пункты. Все те же тонкие руки медленно гладили его сейчас по плечам — можно было подумать поначалу, что доктор пытается успокоить его. Но только поначалу.
— Ну ты и шлюха, — сквозь зубы прорычал капитан, дергая плечом, чтобы сбросить с себя это навязчивое недоразумение.
— Заметь, я поставщик, а ты расплачиваешься со мной, в том числе натурой, — совершенно серьезно, но все еще с капелькой той самой язвительности произнес Блоухол. — Сопоставь эти факты и подумай еще раз, кто из нас здесь шлюха?..
Хотелось развернуться и дать этому парню в его нахальную морду. Вся погань ситуации состояла в том, что он был прав, во всем прав. Шкипером двигала даже не честность, не то, что он обязан будет заплатить эту самую неустойку, а то, что если он действительно откажется, живым отсюда, скорее всего, не выйдет. В лучшем случае отправится в морг, в худшем — на опыты к этому безумцу. Он не в выигрышном положении. Хотя, был, конечно, один отличный способ покончить с этим одним махом…
Капитан поднялся, потер глаза, как бы ненавязчиво, развернулся и столкнулся с Блоухолом взглядом. Впервые в жизни он видел его без импланта. Мутно-белый зрачок на фоне такой же сероватой, словно затянутой паутиной радужки не видел его, зато другой, здоровый темно-синий глаз — вполне. И сейчас оба они насмехались, и один, и второй. И оба были живыми. Шкиперу хватило одного этого взгляда, чтобы решить, что он прав.
Резко схватив Блоухола за запястье, он развернулся и прижал его к столу, заламывая руку и нависая сверху. Посыпались на пол листы бумаги, покачнулся, но устоял экран монитора. Тяжелая дубовая столешница выдержала атаку на «ура». Пленник Шкипера зашипел то ли от боли, то ли от негодования.
— Отлично, — тихо прорычал капитан ему на самое ухо. — В таком случае, я затолкаю свой член так глубоко в твою задницу, что тот, кто сможет его вытащить, будет провозглашен королем Артуром.
Доктор под ним даже не дернулся, только напрягся на секунду, и снова рассмеялся, но на сей раз глухо, будто кашлял, выталкивал воздух из легких на каждом смешке. Шкипер практически лежал на нем, явно не рассчитывая силу, и смог почувствовать, как тот приподнялся, чтобы нахально потереться задницей о его ширинку.
— Презерватив в левом кармане, Мерлин хренов.
***
Идея, вообще-то, была неплохой изначально. Отыметь Блоухола так, чтобы тот не смог потом ходить еще пару дней, а сидеть минимум неделю. Конечно, после этого он передумает и сам пересмотрит договор, может, даже лично его расторгнет, и тогда Шкиперу придется выплачивать ему только половину суммы. Прекрасный план, просто отличный! Если бы этот мелкий ублюдок не кайфовал, как последняя сучка, от того, что его вколачивают в стол, дерут за волосы, и не орал благим матом о том, как ему, черт возьми, хорошо. Ему даже хватило наглости сказать, что меч короля Артура, пожалуй, был подлиннее. И получить за это еще одну порцию.
Нет, Шкипер не отделался от своих долгов. Мало того, Блоухолу было не зазорно позвонить и напомнить, что эти самые долги по договору следует отдавать с завидной регулярностью. Первые несколько раз Шкипер сжимал зубы, готов был все бросить и попросту никуда не поехать. А ехал — из чистого упрямства, желания если не отпинать ногами по печени, то хотя бы выебать, что было вполне себе хорошей альтернативой для выпускания пара. Это вам не дротики бросать в портрет начальника на стене. Кто еще может похвастаться, что он своего едва ли не главного врага последних лет жизни на хую вертел, да еще и неоднократно?
Но время шло, недели пролетали одна за другой, и капитан не особо заметил тот момент, когда сообщения типа: «Ты ни о чем не забыл?», сменились на: «Жду тебя завтра в шесть, захвати чего-нибудь выпить». Он как мог отмазывался от отряда, говоря, что едет проветриться, просто по делам или на личную встречу. Отряду, по большей части, было до лампочки, личная жизнь Шкипера касалась только Шкипера, по крайней мере до тех пор, пока ничем не мешала окружающим. И на следующий день он, черт возьми, действительно в половине шестого стоял на кассе в супермаркете с несколькими банками пива, пытаясь не думать, как он докатился до такой жизни.
А правда состояла в том, что Шкипер вполне себе осознанно спал с мужчиной. Ладно, с молодым красивым мужчиной, которому нравится, когда его жестко трахают. Можно сказать, этот факт слегка сглаживал положение. Примерно на три сотых процента. Вспоминая об этом, капитан клал на кассовую ленту еще три банки, набирая Ковальски предупреждающее сообщение, чтобы сегодня они его не ждали. Просто потому что он не сядет пьяным за руль, конечно. Нет, вовсе не от того, что они могут разговориться на полночи, а после док не выпустит его никуда до самого утра.
У него был чертовски приятный одеколон, въедающийся в футболку, остающийся на вороте даже если постирать ее с кондиционером. У него были мягкие длинные волосы, которые вечно лезли в самые неподходящие места, например, в рот. А когда они, примерно, раз на четвертый или пятый, все же, поцеловались, Шкипер узнал, что принципиальной разницы между женскими и мужскими губами нет, зато целуется Блоухол весьма круто. Мелочи копились, просто ебаться на столе им быстро наскучило, и док мог назначить «свидание» в каком-нибудь другом месте, от какого-нибудь мотеля до предложения съездить «на природу». Он был разговорчив, он умел поддержать любую тему, умел спорить — и умел соглашаться, прекрасно шутил и не менее прекрасно язвил, откровенно нарываясь, зная, что может за этим последовать. А Шкипер не был против. Шкипер привык. Шкиперу нравилось, даже если он ни разу не говорил об этом.
— Охренеть, как болит, наверное, — с каким-то садистским восхищением произнес Блоухол, сидя на кровати за спиной Шкипера и разглядывая царапины на его спине, которые сам же и оставил некоторое время назад.
— Да херня... а-ай, ты что делаешь?! — капитан вздрогнул от неожиданности и резкой боли, когда горячий язык коснулся одной из кровоточащих ссадин.
— Вот теперь точно болит, — удовлетворенно произнес доктор, пересаживаясь поудобнее и водя ладонями по плечам Шкипера, то сжимая пальцы, то снова расслабляя.
— Поехавший, — вздохнул капитан, пытаясь дотянуться до стакана с портвейном, стоящего на полу возле кровати.
Нет, его не раздражало, он просто констатировал факт. Да, пожалуй, Блоухол действительно поехавший. Чокнутый, безумный, какие там еще есть слова для описания подобных вещей? Кому еще в голову придет заключать договор, чтобы с ним трахались целый год...
Целый год.
Шкипер замер со стаканом в руке, глядя на то, как плещется на дне дурно пахнущая жидкость. Интересно, сколько он уже «заплатил»? Кредит наличными они с парнями закрыли еще в прошлом месяце, а его срок? Кажется, истекает в июне, а сейчас конец апреля.
У Шкипера, как обычно, засвербело в носу. Вроде бы, не такое уж и противоречивое чувство, всегда приятно расплатиться с долгами, в конце концов. И никуда не придется ездить. Тратить время, быть привязанным к чему-то дурацкими обязательствами и подписью на листе, собственным упрямством, гордостью. Да об этом даже никто не узнает!
— У меня в куртке мазь, — произнес Блоухол Шкиперу на ухо, продолжая массировать его плечи. — Сходишь в душ — обработаю.
— А раньше она где была? — в шутку усмехнулся капитан, допивая остатки портвейна.
— А раньше экспериментальные образцы не давали нужного результата, — нарочито-официальным голосом произнес доктор, и искусанные — Шкипер знал это — губы коснулись его спины.
***
Капитана даже не спрашивали, зачем и к кому он пришел. Парень в рабочей форме — они, к слову, частенько были разными, видимо, по очереди несли вахту — приветливо махнул ему рукой и отпер железную дверь. Шкипер уверенно шел по коридору, эту дорогу он запомнил так хорошо, что преодолел бы расстояние даже с закрытыми глазами. Руки он держал в карманах, чтобы лишний раз не сжимать кулаки и не выдавать крайнюю степень волнения.
Блоухол сидел за столом с хмурым видом и медленно набирал что-то на клавиатуре одним только указательным пальцем. Если он так делал, значит, ни черта не работал. Когда этот парень занимался расчетами, удивительно было, как только системный блок не загорался и не плавились под его пальцами клавиши. Когда Шкипер закрыл дверь и остановился, то по повисшей тишине, разбавляемой только жужжанием лампы, понял, что компьютер вообще не включен — не было привычного шума вентилятора.
— Поздравляю с закрытием кредита, — медленно и безэмоционально проговорил Блоухол, продолжая смотреть в экран. — Благодарим за использование услуг нашей компании.
Фраза явно была очередным издевательством. Возможно, доктор даже придумывал ее некоторое время, переставлял местами слова, чтобы все звучало идеально. Он делал так иногда, даже клеил себе на стол эти желтые бумажки, на которых записывал особенно удачные варианты. Шкипер так и остался стоять посреди кабинета, не решаясь подойти ближе, и теперь задумчиво чесал затылок.
— По поводу услуг компании, — произнес, наконец, он, и поймал на себе первый за это время вопросительный, но все еще хмурый взгляд. — Мы тут на последнем задании пару пушек проебали. Старье некоторое поизносилось, вроде можно починить, но я бы перестраховался. И до меня с рынка слух дошел, что у тебя отличная партия взрывчатки...
Блоухол так и продолжал смотреть на него из-за «занавески» из спутанных светлых волос. То ли он не особо понимал, к чему клонит капитан, то ли настроение его было так глубоко в заднице, что плевал он на все, что происходит вокруг. А Шкиперу казалось, будто он второй раз в жизни делает предложение...
— Короче, — сказал Шкипер и сделал паузу — вот же, дурацкая привычка. — Не люблю менять коней на переправе. Предлагаю еще один договор, на тех же условиях. С продлением. Идет?
— Инфляция, — протянул Блоухол, снова возвращаясь взглядом к экрану. — На тех же условиях не получится, цены растут.
— Двенадцатый пункт не забудь прописать, — таких, мать его, тонких намеков Шкипер никогда в жизни раньше не делал.
Доктор несколько раз моргнул, будто у него в голове подвисла какая-то программа, и снова поднял взгляд на капитана. Имплант был сейчас на нем, но Шкипер прекрасно знал, что под ним скрывается. Невидящий глаз, рассеченный шрамом, также смотрел на него, пока его хозяин осознавал, что ему, в конце концов, сказали. Капитан привык к этому взгляду, к этим губам, искривленным наглой усмешкой, к запаху привычного горько-соленого одеколона, к голосу и к смеху — громкому, надрывному, словно тот, кто издавал его, не смеялся вовсе, а кричал.
Как бы еще сказать этому придурку, что Шкипер не хочет прекращать их отношения, так, чтобы он, наконец, перестал смотреть на него такими глазами?..
— Хотя, без договора двенадцатый пункт тоже сойдет, — в конце концов, собрался с силами капитан, зная, что это последняя фраза, на которую хватит его фантазии.
Блоухол посмотрел на него еще несколько секунд, не моргая, словно ребенок, упорно всматривающийся в солнце, после чего крепко зажмурился, тряхнул головой, вскочил на стул и перемахнул через столешницу. Безжизненный монитор грохнулся-таки на пол, не выдержав подобного обращения, вместе с кучей всякой мелочи, коей был доверху завален стол доктора. Еще немного, и он точно пропахал бы носом ржавый металлический пол. Шкипер шагнул вперед, едва успевая поймать это недоразумение, буквально рухнувшее на него со стола и тут же повисающее на шее. У того даже ноги земли не касались, док утыкался в плечо капитана носом так крепко, что рисковал остаться без него.
— Я думал, ты не придешь, — хрипло и тихо произнес Блоухол, голос его сильно заглушался, но разобрать слова в общей тишине не составляло труда.
Капитан не ответил. А что отвечать, если он уже пришел? Действия вообще всегда казались ему куда лучше и весомее слов. Доктор так и продолжал висеть у него на шее, только сильнее сжимая ее, не решаясь отпустить. Видел бы их сейчас кто, точно не сказал бы, что они много лет глотки друг другу готовы были перегрызть.
Ни разу за весь этот год они не целовались так долго. Шкипер слушал, как док стонет ему в губы, и наслаждался этим до потери пульса. И не знал, когда начал ловить от этого кайф. Да и плевал на это, по большей части. Не драл грубо тонкие волосы, а зарывался в них пальцами, надавливая на затылок. Не выколачивал выкрики, а доставал их медленно, наслаждаясь каждым звуком, каждым всхлипом. И сам отстегнул мешающийся имплант.
***
— Как прошло заключение лицензионного соглашения? — спросил Ковальски, сидя на подлокотнике дивана в кружкой кофе в одной руке и планшетом в другой — как он умудрялся листать новостную ленту, одному богу было известно, но у него неплохо получалось.
— Отлично, — Шкипер повалился на тот же самый диван, вытащил из заднего кармана джинсов мешающийся мобильник и бросил его рядом.
Конечно, отлично. Его не было шесть часов!
— Слушай, Шкипер, — Ковальски убрал планшет и громко отхлебнул кофе из кружки. — Всем, конечно, плевать, но я, как бухгалтер, все-таки спрошу. Тебе без финансовых вложений ебаться религия не позволяет?
Хорошо, что капитан в этот момент сидел. Лейтенанта никогда нельзя было понять — он серьезно или это такая разновидность издевательского юмора?! В конце концов, он главный садист их отряда. Шкипер даже задумался, что бы такое ему ответить, но в этот момент телефон пискнул, оповещая о новом сообщении.
«У вас в гостиной, вообще-то, МОЯ прослушка, чтоб ты знал».
Все понятно. Вот теперь Шкипер точно не знал, что сказать. Прояснить ситуацию? Отвертеться? Отшутиться?! Черт, что люди в таких случаях делают?
— Я не... — начал было он, но мобильник пискнул еще раз.
«Пни его за меня».
Капитан тяжело вздохнул, отбросил телефон на другой конец дивана и окончательно сполз по спинке, буквально растекаясь по всей поверхности. У него, между прочим, стресс! Он, между прочим, сегодня подвиг совершил! И не чета этому вытаскиванию меча короля Артура, а в тысячу раз круче! Меч вытащить любой дурак может, а ты попробуй поговорить о такой сложной материи, как отношения...
— «Ты не» что? — спросил Ковальски, и его выражение лица по-прежнему было бессменно-каменным.
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, бухгалтер хренов, — выдохнул капитан, удовлетворенно кивая самому себе — вот, молодец, сказал все, как надо, нечего тут перечить начальству.
— Вот и славно, — вдруг произнес Ковальски, снова сделал несколько глотков кофе и поднялся, направляясь в сторону кухни. — Парни, с ним все нормально, отбой тревоги!
Шкипер готов был провалиться куда-то вниз сквозь обивку собственного дивана. Если с этим миром что-то не так, то пусть так будет подольше. Да и, в конце концов, договор на новую поставку он действительно подписал.
