***
Чимин устал и хочет спать. В голове Пака уже очень долго играет одна и та же мелодия, из-за чего он не может сосредоточиться на танце. Сейчас он способен лишь представлять, как прекрасно его маленькие пальчики будут смотреться на шее соулмейта. Да, Чимин уже привык к тому, что радио в его голове работает на вечных батарейках, но не в день выступления. — Прошу, незнакомец, — шептал парень, глядя на себя в зеркало, — всего несколько часов, и я обещаю, что в течение следующей недели не буду даже пытаться перебить твою музыку своей. Тем более, признаю, эти треки прекрасны. — Хэй, Чимин-а, у тебя всё нормально? — Как и что у меня может быть нормально, Тэхён? — Чимин вздохнул. — Что это вообще за странное слово? — И что на этот раз в программе? — Всё то же, но мне кажется, с каждым днём мелодия становится всё чище, — Пак пожал плечами и откинул голову на плечо друга, — но, знаешь, я бы хотел под это станцевать. — Ну так танцуй. — Ой! — Чимин вскочил на ноги и закружился. — Он решил отдохнуть! Чёрт, голова болит. Господи, я люблю его. — Так, Пак Чимин… — Я твой хён, — перебил парень и улыбнулся. — Неважно. Сейчас ты ляжешь и сам отдохнёшь, а я зайду за тобой позже. Тебе все понятно, Пак Чимин? — Тэхён дождался, пока Чимин кивнет, и вышел, аккуратно закрывая за собой дверь и набирая чей-то номер. — Я надеюсь, план в силе? Чимин не понял, какой план, да и не хотел понимать, потому что это было адресовано не ему, а то, что адресовано не ему, не имеет никакого значения. Чимин слишком устал и хочет спать, и у него наконец-то появилась возможность это сделать. На Чимина легли, и это заставило его вскрикнуть и распахнуть глаза, чтобы увидеть над собой довольное лицо Тэхёна. Чимин вздохнул, прислушался к себе, понял, что в голове всё ещё пусто, засмеялся, посмотрел в глаза друга, засмеялся ещё раз, а когда тот покрутил пальцем у виска, поприветствовал истерику и ушел вместе с ней в ее мир. — ЧимЧим, ты чего? — осторожно поинтересовался Тэхён. — Хён? — Стоп, ты назвал меня хёном? — удивлённо спросил Пак. — О, я отмечу этот день в календаре и буду каждый год праздновать. Мне пора идти приводить себя в божеский вид? Ким сполз и упал рядом, пальцем показывая на дверь, уверенный, что его поймут. Чимин действительно понял и пошёл в гримёрку, где ему вручили одежду, заставили переодеться, накрасили, объяснили, что идёт за чем и выпнули к Чон Хосоку, соулмейту его друга и третьему участнику их группы, дабы тот сопроводил его за кулисы. — Повторю. Начинаешь ты, потом я, потом Тэхён-и, потом, как сказал Тэ, ты куда-то уходишь, возвращаешься, и мы повторяем, но с другими танцами, — выпалил на одном дыхании Хоуп. — Вопросы? — Я справлюсь? — Ты справишься.***
Юнги сам не заметил, как заснул под играющую в наушниках мелодию, а очнулся он лишь тогда, когда её выключили, и уставился на незнакомого парня перед собой. Незнакомого. Парня. В. Его. Студии. — Кто ты, блять, такой? Мин проводил взглядом кипу бумаг на столе, которую рука незнакомого парня легко скинула на пол и на месте которой вскоре оказалась кружка с кофе. И нет, Юнги до сих пор не нравится, что в его студии присутствует левая личность, но отказываться от кофе не в его правилах, поэтому пусть незнакомец пока поживет. — О, проснулся? Юнги медленно оборачивается, видит в дверях улыбающегося Намджуна и сразу кое-что понимает. А именно, то, что скоро на этой планете станет на один труп больше. Никому, даже Намджуну, нельзя входить в его обитель, а тем более приводить сюда кого-либо. Да что уж говорить, сюда даже его собака не заходит. — Хён, я позволю тебе себя убить, если ты сейчас встанешь и пойдешь с нами на концерт. — Ты про тот концерт, на который я ходил каждый год, когда учился в университете? — Намджун кивнул. — Нет, я убью тебя просто так. Кто это? — Если бы ты хоть иногда выползал из своего мирка, то знал бы, что я нашел своего соулмейта, — Нам закатил глаза. — Ким Сокджин. — Вы уже поженились? Ладно, неважно, — Юнги повёл плечом и надел наушники обратно. — Уйдите из, как ты сказал, моего мирка и дайте продолжить. — Месяц назад ты проспорил мне желание, — прибегнул к тяжёлой артиллерии Ким. — Мое желание: ты пойдешь с нами. — Ты знаешь, я ещё не придумал, как убить тебя за все эти годы, но когда-нибудь придумаю, — Мин устало прикрыл глаза. — Окей, я пойду, но свалите, мне нужно собраться. Через несколько минут к соулмейтам вышел уже не бледный признак, а вполне симпатичный парень, который, о чудо, даже сменил свою черную растянутую толстовку на более приличную. Прислушавшись к себе, Мин отметил, что его соулмейт, похоже, отдыхает, и решил не будить его. Всё равно ему через полчаса придётся проснуться. Нет, Юнги вовсе не беспокоился о том, с кем даже не встречался, ему было плевать, но… Именно вот это вот непонятное «но» пугало парня больше всего, правда, поделать он ничего не мог. Да он и так сократил время, когда занимается продюсированием, что ещё надо? Мина довезли, Мина познакомили со слишком улыбчивым Ким Тэхёном в слишком откровенном наряде, который оказался братом соулмейта Намджуна, имя которого Юнги, к сожалению, забыл, но ему быстро напомнил единственный друг. Мин задумался над тем, что он сделал, что Намджун его терпит, однако предмет раздумий быстро сообразил, что к чему, и утащил Юнги курить. За что Мин просто обожает Намджуна, так это за то, что тот знает, когда нужно молчать, а когда — говорить без умолку. Ким рассказал Юнги всё, что случилось, пока он жил со своей новой песней, чем не дал ему уйти в свои мысли. Через несколько минут Мин уже запомнил всех близких родственников Сокджина, его любимый напиток, любимое блюдо, любимый цвет, любимую марку машины и даже то, какую сказку ему его мама рассказывала в детстве. — Скоро начнётся, — прочитал сообщение Намджун и посмотрел на Юнги. — Постарайся получить удовольствие, хён. На сцену вышел парень в черном плаще, скрывающим абсолютно всё, что было возможно, и Мин даже не понял, как догадался, что это парень. Вроде как где-то позади кто-то обсуждал его, называя ЧимЧимом, но, если честно, Юнги плевать, кто и как его называет. Его взгляд прикован к медленно сползающему плащу, ногам, обтянутыми джинсами, шикарным бёдрам, майке, не скрывающей пресса, мощным рукам, соблазнительной шее и невинному лицу, по которому и не скажешь, что его обладатель может двигаться так, может быть таким. Лёгким резко стало не хватать воздуха, но Юнги не мог вдохнуть, Юнги не мог ничего, его уже не было здесь. Он был там, рядом с парнем, он был в нём, он тонул и парил, и, чёрт возьми, это было так правильно. Юнги вздрогнул, когда музыка закончилась, а в голове образовалась слишком неправильная пустыня. Мин не идиот, Мин догадался, что музыка, которая играла в зале, играла и в его голове. Мин не дурак, и поэтому он сорвался с места и побежал туда, где скрылся танцор, но налетел на кого-то. — Вы кого-нибудь искали? — придерживая Юнги, спросил парень. Нет, Мин не дурак, Мин просто пропал, потому что в конце коридора стоял Он и смотрел на него, переминаясь с ноги на ногу и кутаясь в плащ. Незнакомец, проследив за его взглядом, хмыкнул и ушёл. Юнги было плевать? Нет, Юнги просто боялся и боится. И сейчас его самый большой страх смотрит в его глаза. Почему никто не сказал Мину, что страхи могут быть такими тёплыми и волшебными?***