***
Она не появляется на похоронах, не может думать о том что Стража Весны больше некогда не будет рядом с ней. Больше не будет игривых подшучиваний, не будет смеха, хриплого и грубого, но столь любимого ею, не будет раздражения по поводу её очередной шутки и не будет долгих занятий любовью, когда она чувствовала что она и Астер как никогда становятся едины. Она не может заставить себя столкнуться с суровой, мучительной реальностью этого кошмара. Она проводит все время в Лабиринте, в их гнезде, где все ещё свеж запах Астера. Он обволакивает её, пока она рыдает, свернувшись калачиком среди сена, одеял и подушек. Как только её слезы полностью иссохли, и она, все еще опустошенная горем потери, выходит из норы чтобы заглянуть в Лабиринт который, Джесси может чувствовать это, медленно начинает увядать. Он скучает по своему хозяину так же сильно, как и она, к такому выводу приходит Хранительница бродя среди некогда пышных растений. Лабиринт тянется к ней так, как никогда раньше, признавая её тем, что его хозяин любил больше всего, и Джесси останавливается, ища утешения в очень медленно умирающей жизни. С каждым нежным прикосновением к листьям и шелестом лепестков, Джесси понимает, как драгоценно это место. Это такой же дом, как и ее заледеневшее озеро в Бёрджессе, и даже больше, чем мастерская Санты. Лабиринт приветствует её с распростертыми объятиями, как и тогда когда Астер привел её сюда и показал её все свои чудеса. Нет, она не может позволить этому месту и его красоте исчезнуть. Она должна что-то сделать. После нескольких недель добровольной изоляций, она появляется в мастерской Северянина. Она позволяет Фее суетиться вокруг неё и осыпать сотнями вопросов, она позволяет Северянину по отцовской похлопать её по плечу выразив этим безмолвною поддержку, и она позволяет Песочнику дарить её сны. Сны, наполненные счастливыми мгновениями с Астером, но лишённые крови и скорби, которые появляются всякий раз, когда она засыпает. И именно тогда она озвучивает свою просьбу. — Ты хочешь занять место Кролика? — спрашивает Северянин более мягким тоном, чем когда-либо прежде доводилось слышать Джесси. Она кивает. — Я… — она запинается, её голос все еще слишком хриплый, результат нескольких недель безотрывных рыданий — я не знаю, смогу ли я, но я хочу попробовать — говорит она. — Почему? — мягко спрашивает Фея кладя ладонь её на плечо. — Так я смогу сохранить то, что осталось от Кролика, Лабиринт он… — она сильнее сжимает посох руками — он умирает. Я не могу этого допустить, я не могу так легко сдаться. Потому что она была готова прожить остаток предполагаемой вечности с Астером. Они любили, они были вместе и она была уверена, что ничто не сможет изменить этого даже смерть её влюблённого. Она сохранит то что оставил ей Астер, она будет Хранителем Надежды и хотя она будет оплакивать свою потерю оставшиеся дни своего бессмертия, навсегда останется убитой горем вдовой, у неё все равно останется частица того, кого она больше всего любит. Впрочем, позволит ли это Луноликий или нет — другое дело.***
Она чувствует, что что-то незримое меняется в неё. Её шаги больше не оставляют за собой морозные следы и узоры, но под её ногами расцветают цветы, а трава становится более яркой. Её прикосновения несут жизнь, а её посох обвит зелеными лозами, живыми и цветущими. И теперь, глубоко в сердце, она больше не чувствует холода лишь нежное тепло и она задается вопросом: это и есть то, что чувствовал Астер? Это сладкое чувство жизни, возможности вдохнуть новую жизнь в мир? Это настолько красиво что у Джесси на глазах наворачиваются слезы, когда она наконец полностью овладевают новой силой. Когда она одной мыслью может заставить расцвести вишневые деревья, она плачет от благодарности и счастья. Она меняет свою толстовку с капюшоном, на более легкую рубашку и плащ из мягкого зеленого материала, подаренного Северянином и Феей. Ей также отдают наручи Астера. — Они твои — говорит Северянин и Джесси слышит дрожь в голосе старого Хранителя. Она прекрасно знает, что они все потеряли столько же, сколько и она. Астера был их другом и товарищем и они знали его гораздо дольше чем она. — Спасибо — бормочет она, затягивая кожаные ремни на запястьях. Они слишком большие, но это не имеет значения, они в любом случае подходят так, как будто так и должно быть. Это еще одна частица Астера, которую она может носить с собой всегда, теперь нечто большее чем простое воспоминание. Её всегда нравилось, как ощущалась гладкая кожа, как будто она ощущала его прикосновения. Она проводит пальцем по золотые камням, рельефным треугольникам и больше всего желает, чтобы они были там, где должны быть, на лапах с серовато-голубым мехом. Она ждет возможности остаться одной, чтобы ещё раз оплакать свою потерю.***
Поначалу Лабиринт отвечает её лишь ориентировано. Жизненная сила, которая течет через него, заключенная в каждой травинке и куске коры, в каждой тычинке, пестике, корне и ветке, испугана и осторожна. Да, это все еще Джесси, Джесси которую он знал годами, но теперь через неё течет та же сила что текла через его хозяина. Это жизнь, плодородие и возрождение, в то время как Джесси всегда была покрыта холодом и морозом. Тем не менее, он постепенно начал открывается её, помогая освоить свои новые силы. Лабиринт никогда не будет таким могучим и зеленым, каким был когда Кролик был жив, но этого было достаточно, чтобы он снова рос и цвёл. Он тоже будет скорбеть всю оставшуюся вечность, как и Джесси и они вместе будут оплакивать эту потерю, но Астер был воплощением самой Надежды. Он жил ради весны и ее изменений и Джесси будет продолжать его дело до конца своих дней. Она перенаправит свое горе в весну и будет чтить их любовь каждый год. Её любовное послание для Астера будет написано по всей планете в новых бутонах, в розовых и белых тонах свежих цветов. Эта планета не забудет того, кто придал ей жизнь, Джесси позаботится об этом.***
— Мы не видели тебя всю зиму. Джесси поворачивается. Джимми уже сорок он муж и отец двух детей, но он все еще верит. Он стоит держа руки в карманах куртки, хмуро уставившись на Джесси. Возможно, его смутила пустота в её глазах или просто изменения в её одежде, Джесси не уверена. Она выпрямляется с грустной улыбкой на губах. — Я больше не управляю зимой — говорит она махнув своим посохом, прямо под её ногами расцветают подснежники. Джесси любила их, потому что они были единственными цветами, которые она когда-либо видела, Астер любил их, потому что они означали надежду. Они связывают её с потерянным взлюбленным, ещё одна связь которую нельзя уничтожить. — Но… — Джимми запинается — как так получилось? Джесси почти не может заставить себя говорить. Боль еще слишком свежа, раны заживут не скоро, и говоря откровенно, становится невыносимо больно каждый раз когда она сталкивается реальностью в которой нет Астера. Если она скажет это, она снова разразится в рыданиях. — Кролик … его больше нет — бормочет она и прижимает руку ко рту, её дыхание становится прерывистым и её не удается сдержать слезы. Джимми касается её плеча. — Прости — говорит он. Джесси снова вспоминает, что у неё никогда не было достаточно времени чтобы попрощаться.***
Джесси не против того, чтобы в неё больше не верили. Она не возражает танцевать по небу, распространяя весну везде, гуда бы она не пошла. Со временем, она это знает, запах Астера исчезнет из их норы. Запах, оставленный от него, едва различимый даже для самого острого носа, и мысль о том, что никто никогда не узнает её как зимнюю супругу стража весны, оседает тяжёлым грузом в её сердце и память о её потере ощущается ещё острее. Она знает что со временем боль уменьшится, воспоминания больше не будут приносить такую боль, ноющая пустота в груди уступит место только радостным воспоминаниям и она сможет двигаться дальше. Джесси всегда будет скучать по Астеру, до конца своего бессмертия и она никогда не полюбит никого другого, в этом она уверен. Но она продолжит жить, ради новых начинаний, Пасхи, Весны и Надежды. Ради того, кого она любила и будет любить.