The Way She Loves Me

       — У нее есть дети, — это было первое, что сказал Джейс Эрондейл, войдя в кабинет своей матери. — От двух разных отцов.        Джейс вздохнул, сжался и взглянул на Доротею Роллинс, исполнительного помощника своего матери, которая держала профессиональное, нейтральное выражение на лице, но она кивнула на Джейса и повернулась к двери, сочувственная улыбка мелькнула на её лице. Затем дверь закрылась за ней, и Джейс остался в комнате с Селин Эрондейл.       Один.        — Доброе утро, мама, — проговорил Джейс, и Селин издала звук, выражающий её явное раздражение.        — У меня нет времени на любезности, — огрызнулась она. — Не тогда, когда об этом пишут во всех таблоидах!        Джейс вздохнул, когда она взяла журнал, который лежал на ее столе, и толкнула в его сторону. Он посмотрел на нее, потому что знал, что это то, что она от него ожидала, но на обложке не было абсолютно ничего, чего он не видел.        Он видел каждую фотографию, которую чертовы папарацци публиковали на веб-сайтах и в журналах и даже в газетах, хотя те, которые были напечатаны в газетах, были сильно размыты и плохого качества.        Джейс облизал губы и скрестил руки на груди, радуясь, что он пришел сюда без пиджака, потому что все его тело охватил жар, и он, вероятно, вспотел бы, если бы был в пиджаке.        — Ты хоть представляешь, с какой прессой мне придется иметь дело? Линдси собирается оставаться здесь двадцать четыре часа в сутки всю следующую неделю, пытаясь выяснить, как мы исправим это! — Селин встала из-за своего стола и встала перед ним, и хотя в ней было всего пять футов против шести футов Джейса, он всегда чувствовал себя запуганным, когда она была такой. — Ты знаешь, как важен будет следующий год — ты знаешь, что я делаю! — Она понизила голос до шипения, хотя они были одни в комнате. — Ты знаешь, как мне нужно, чтобы все было спокойно.        Потому что через несколько месяцев она собиралась подать в отставку с поста госсекретаря, чтобы объявить о своем намерении баллотироваться в президенты.        Президент Соединенных Штатов.        И учитывая Консервативную партию, которую она будет представлять — партию, с которой она и Джейс ссорились много раз, читывая ее политику и заявления, которые делают ее очень красноречивые и высокопоставленные члены, ей нужно было начать с чистого листа.        Пресса должна была говорить о ней только хорошее.        Прессе не нужно было говорить публике и потенциальным избирателям о ней как о кандидате, у сына которой были обнажённые фотографии.        А потом была вся предыстория девушки на фото с ним.        Джейс почувствовал, как внутри него вспыхнул гнев, потому что, хотя они знали, что им придется столкнуться с этим в какой-то момент, это должно было быть на их условиях.        Вот почему они были так осторожны.        Но Джейс действительно помнил эту ночь, ту, на которой они были сфотографированы.        Он ясно вспомнил, потому что это было только на прошлой неделе, и они оба были немного пьяны, и они были немного небрежны и, очевидно, не закрыли занавески в его квартире, ибо не думали о том, что не должны заниматься сексом на половине кровати, которая част была видна через окно.        Джейс знал, что нормальные люди не должны беспокоиться о таких вещах.        Но его мать была публичной фигурой почти всю его жизнь, и он должен предвидеть.        Однако Джейс чувствовал раскаяние не из-за Селин.        Это была Кларисса Фрей. Потому что она не подписывалась на такую жизнь. Как и он, но он привык к этому - он родился в этом.        И хотя он сказал Клэри, что, скорее всего, произойдет, если (когда) они расскажут о своих отношениях. Никто не сможет должным образом подготовиться к этому, пока они не будут обречены на это.        Теперь они оказались вытянуты это.        И Джейс чувствовал себя таким злым и виноватым, только потому, что охрана его матери приехала к нему домой и пообещала насильно посадить его в машину и отвезти к матери, если он будет сопротивляться. И вотон здесь, с ней, а не едет к Клэри.        — Ты даже не слушаешь, что я говорю! — Селин щелкнула пальцами перед лицом Джейса, привлекая его внимание, и он моргнул.        Она была права. Он действительно не слушал ее.        — Я сказала, — Селин резко вздохнула. — Как, ты думаешь, я буду баллотироваться под лозунгом семейных ценностей, когда ты… ты трахаешься с какой-то бродягой, у которой первый ребёнок родился в семнадцать лет, а второй - в двадцать, и они от двух разных мужчин!        Гнев Джейса снова вспыхнул, направленный исключительно на мать.        - И ее родители! — продолжила Селин, скривив губы и схватив еще один глянцевый журнал на столе. — Очевидно, это не ее отец, — она ткнула пальцем в фотографию Люка Гарроуэя рядом с Джоселин Фрей, которую где-то откопали таблоиды. — А ее мать — художница, а это не приличный способ зарабатывать на жизнь. Он даже не говорит, что делает! Он ожидает, что она будет обеспечивать их семью?        — Люк — полицейский-детектив, — слова Джейса были резкими. — И Джослин — невероятный художник и удивительная женщина, которая добровольно работает в женских приютах и с молодежью ЛГБТ, поэтому гибкость её графика отлично подходит ей        — Молодежь ЛГБТ? — верхняя губа Селин скривилась, и Джейс стиснул зубы, едва удерживаясь от того, чтобы не наброситься на нее.        Это было одним из самых больших разногласий между ними касательно её партии        Лчший друг —его лучший друг — был геем, и Селин вела себя так, как будто с ним что-то было не так.        Александр Лайтвуд был одним из самых лучших, самых добросердечных, самых удивительных людей на этой планете, и его сексуальная ориентация не уменьшала этого — она добавляла к этому, была частью того, кем он был.        — Да, мама, — ответил Джейс. — Молодежь ЛГБТ.        — Правильно, — Селин выдохнула через нос. — Тогда, конечно, ее дочь забеременела дважды к двадцати годам.        Иногда Джейс понятия не имел, как его мать заняла положение, которое имела сегодня, оставаясь такой высокомерной и невежественной.        — Это позор, потому что мать должна стремиться к тому, чтобы ее ребенок жил лучше, — промурлыкала Селин, словно на самом деле заботилась о Клэри.        На самом деле, она просто смотрела на то, чтобы подавить «новую девушку» в жизни Джейса, найти с ней что-то не так, потому что никто, с кем Джейс был счастлив, никогда не будет соответствовать тому типажу, который она хотела для него.        Особенно с двумя детьми. Незамужняя женщина с двумя детьми.        — Что за бессмыслица! — Джейс огрызнулся, его слова были резкими и удивительными для его матери. — Нет никакой связи между распущенностью и сообществом ЛГБТ, которую ты пытаешься навязать здесь, и у тебя нет никакого права, чтобы говорить о том, что у Клэри плохая жизнь.        Брови Селин взлетели вверх, она не привыкла, что Джейс огрызается, заступаясь не за себя. Конечно, были некоторые уступки, у Джейса были гораздо более либеральные взгляды, и особенно когда дело доходило до высказываний о правах ЛГБТ и женщин, но в целом Джейс был счастлив находиться в своем положении и не устраивать слишком много сцен, потому что он знал, насколько важна политическая карьера для его матери.        Но он никогда не был… Грубым.        Дело в том, что он никогда раньше не был влюблен.        И его никогда не любили так, как это делала Клэри.        — Я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что, возможно, она могла бы жить лучше. Я понял, что, возможно, у нее была бы лучшая жизнь. Но жизнь, которая у нее есть с Айзеком и Тео — жизнь, которую она построила с этими мальчиками, — это безумно удивительная вещь, и ею можно восхищаться, — Джейс действительно почувствовал, что его голос немного дрожит, когда он думал обо всем, с чем был связан последний год.        Год.        Прошел год с тех пор, как он был с Клэри.        Магнус Бэйн, парень Алека, познакомил Джейса Клэри на одной из своих многочисленных вечеринок.        Джейс всегда был очень осторожным и бдительным на вечеринках Магнуса, потому что они могли стать дикими, и часто там было много наркотиков, алкоголя и сумасшествия, которые не были редкостью для владельца большого клуба.        Клэри даже не была на вечеринке, она работала с документами для клуба Магнуса и часто работала по ночам, чтобы провести дни со своими мальчиками. Поэтому она была рядом, чтобы оставить какую-то бумажную работу. На ней не было макияжа, волосы были в полном беспорядке, сваленные на макушке, на ней были рваные джинсы и рубашка с пятнами краски.        Джейс практически споткнулся о собственные ноги в спешке, чтобы добраться до Магнуса и познакомиться с ней.        Это было почти полтора года назад, потому что Джейсу потребовалось несколько месяцев, чтобы убедить ее пойти с ним на свидание, потому что большая часть ее времени занимали сыновья.        Там был старший, Айзек Фрей, которому было девять лет, и младший, Тео Льюис, которому было шесть.        Оба мальчика были прекрасными, невероятными, забавными и милыми, и Джейс считал, что ему так повезло быть частью их жизни.Он не встречал отца Айзека, Себастьяна Верлака, который был парнем Клэри в старшей школе, и никогда не имел отношения к Айзеку или Клэри, чем просто алименты. Но Джейс встретил Саймона Льюиса, который был одним из хороших друзей Клэри и отцом Тео. Джейс ожидал, что он будет угрозой, так как он присутствует в их жизни долгое время, но он не претендовал.        Саймон и Клэри переспали на ночной тусовке, на свадьбе Люка и Джослин, под кайфом от романтики, и Клэри была на антибиотиках, которые испортили ее противозачаточные таблетки.        Саймон был особенным для обоих мальчиков, но они с Джейсом легко сориентировались, как им обоим быть в жизни мальчиков и в жизни Клэри.        И Клэри.        Клэри.        Она была невероятно сильной, жизнерадостной женщиной, которая так заботилась о людях, которых впустила в свою жизнь.        И когда она решила, наконец, дать Джейсу шанс — каким-то чудом — и впустить его в свое сердце, в свой дом и в жизни самых важных людей в ее мире, Джейс почувствовал, что никогда не был частью чего-то настолько особенного.       Когда дело касалось Клэри, не было никакой ненужной драмы или скрытых планов. То, что ты видел, было тем, что ты получил.        У рыжеволосой не было на это времени, и у нее не хватило терпения, и Джейс, наконец, почувствовал, что нашел кого-то, с кем он мог бы построить жизнь.        Знал, что нашел кого-то, с кем сможет построить жизнь.        И вместо того, чтобы быть рядом с ней, убеждать ее, что все будет хорошо, снова и снова говорить ей, что он сожалеет о том, что эти фотографии были сделаны, а затем проданы, будто момент дешёвого секса; он был здесь, со своей матерью.        — Я должен идти, — твердо заявил Джейс, уже начиная отступать к двери.        — Ч… — голова Селин дернулась при этом заявлении. — Нет! Ты не можешь выходить на публику, пока мы не придумаем, как это исправить! Ты не можешь уйти!        Джейс остановился у двери и бросил на мать гневный взгляд.        — Нет никакой раскрутки, — сказал он. — Я люблю ее, она любит меня. И когда она говорит мне, что любит меня, нет никаких условий, — он махнул пальцем по офису, в котором они находились. — Она говорит серьезно, и я тоже. И я должен извиниться перед ней за то, что втянул ее в этот безумный мир, частью которого я не хочу быть. И вместо того, чтобы извиняться, и помогать ей во всем разобраться; успокаивать ее, что ее дети не поймут, что происходит, и что они не будут против нее, когда станут старше; я здесь, с тобой, когда ты ведешь себя так, как будто все это простой пиар-кошмар, а не огромный удар по всей ее жизни. Так что да — я могу уйти.        И с этими словами он распахнул дверь кабинета и вышел.        Джейс был рад, что привез сюда свою машину, несмотря на то, что охрана его матери была против; это было проще, чем забрать его и бросить в машину—хотя они были готовы это сделать.        Он услышал, как несколько человек окликнули его — не его мать, она не хотела бы запачкать свое достоинство, преследуя его и крича о внимании, но пара ее сотрудников и ее секретарь сделали это от ее имени.        Джейсу потребовалось почти двадцать пять минут, чтобы добраться до дома Клэри, и он был так рад, что дом, в котором она жила, принадлежит ее брату и записан на его имя, в связи с чем прессы там не было.        Джейсу было все равно, что он незаконно припарковался на улице возле ее дома, ему просто нужно было увидеть Клэри и знать, что с ней все в порядке. Он побежал вверх по ступенькам и громко постучал в дверь, не желая открывать дверь своим ключом на случай, если Клэри не захочет его видеть.        Он чувствовал, будто прошел час, прежде чем дверь, наконец, открылась; его сердце так сильно колотилось в груди, что он едва мог дышать.        Лицо Клэри было бледным, а глаза красными, как будто она плакала.        Джейс почувствовал, что гнев вспыхнул снова, желая защитить Клэри от всего, что должно было произойти, от всего, что уже произошло.        — Мне очень жаль, — прошептал Джейс.        — Я знаю, — Клэри испустила дрожащий вздох, а затем с трудом улыбнулась. — Это…это не нормально, но… — она тяжело сглотнула, очевидно, ища нужные слова. — Ты хочешь зайти на завтрак? Мы смотрим «Могучих Рейнджеров» и едим фруктовые петли?        Это было как предположение, что восемнадцать месяцев назад действительно не было бы обращено к Джейсу.        Сейчас он был так благодарен и счастлив, что его все еще приглашали.        — Да, — выдохнул он, и улыбка Клэри слегка расширилась.        Он наклонился вперед и крепко обнял ее, радуясь, что она все еще дает ему шанс—дает шанс их любви.