Моя безупречная ведьма.

      Ночь давно вступила в свои права, накрыв всю Британию сонной негой. На тёмном небесном полотне пестрили маленькие огоньки-звездочки, своим сиянием взывая к небесам. Над небосводом возвышался серебряный диск полной Луны, посылая мягкое сияние на спящую природу. Она была словно зеркалом этого мира, отражающим всю безмятежность и спокойствие всего в округе. Стоял прохладный воздух, но недостаточно, чтобы замерзнуть. Все давно сладко грезили в мире Морфея.       Однако кое-кто не спал, целеустремлено направляясь в самую чащу. Таковым являлся молодой парень невысокого роста с золотыми прядями волос, торчащими в разные стороны, и чистейшими изумрудами в глазах, так уверенно смотрящими вперёд. Всюду стояли тишина и умиротворение, окутывая сознание легкой дымкой сонливости, но блондин упорно продолжал идти. И несмотря на то, что ночью в лесу гораздо страшнее, чем днём, — а всё благодаря темным силуэтам и теням разных чудовищ, которые так любезно нам подкидывает собственное воображение, — двигался он вполне уверенно и без опаски. Да и перспектива заблудиться тоже не волновала нашего смельчака, словно он точно знал, куда идёт.       Вскоре он вышел на открытую местность, что представляла собой небольшую поляну с единственным деревом по середине. На мгновение остановился. Кое-где слышался стрекот сверчков, затаившихся в тенистой траве, а где-то ухнул филин — ночной охотник этого леса. Помимо самого парня и коренных обитателей леса, ничто не говорило о присутствии кого-либо ещё.       Юноша мотнул головой, направившись к дереву, одиноко стоящему средь травы, чья листва шуршала от легкого порыва ветра. Трава под ногами хрустела, но юноша продолжал двигаться к своей цели. Достигнув самых корней древа, он принялся оглядываться по сторонам, словно ожидал кого-то.  — Я знала, что ты всё-таки придешь сюда, — раздался мелодичный женский голос, заставивший блондина поднять взгляд. — Это было предсказуемо с твоей стороны, Мелиодас.       На ветке дерева, закинув ногу на ногу, сидела молодая особа, чьи пепельные волосы развивал прохладный ветер, а большие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, сияли как сапфиры в снегу. Феолетовое платье выше колен с декольте отлично подчеркивало её фигуру, на ногах высокие сапоги на небольшом каблучке того же цвета, достигающие бедер. Хрупкие плечи покрывал плащ с разбросанными по всему изделию звездами и лунами. Правая рука была обтянута темной перчаткой до предплечья, а на левой же красовался золотой браслет. Таинственности также прибавляла серьга в левом ухе, сделанная из голубого стекла в форме капельки с символом Луны и Солнца. На голове остроконечная шляпа, раскрывающая истинную личину девы.       Элизабет, Белоснежная ведьма.  — Если ты знала, что я приду сюда вновь, значит, тебе уже известна причина моего визита? — задался вопросом Мелиодас, в упор глядя на пепельноволосую ведьму.  — Ну конечно, — ответила Элизабет, а нежного оттенка губы растянулись в обаятельной усмешке. — И уверяю тебя, мы никак в этом не замешаны.  — Да неужели? — хмыкнул блондин, скрестив руки на груди. — А все жители деревни почему-то как один твердят, что это проделки ведьм. Ни разу ещё за время существования нашей деревни подобного не случалось, а сегодня весь наш урожай был испорчен неизвестной силой. Как ты это объяснишь?  — Ох, Мелиодас, ты не понимаешь одной очень простой вещи, — качнула головой девушка.  — Какой же?  — Все люди — донельзя примитивные создания. Вы никогда не принимаете собственных промашек, ища во всём подвох. — в сапфирах проскользнули нотки раздражения. — При каждом удобном случае норовите обвинить нас, ведьм, во всех грехах мира. Однако вы не понимаете, что магия — невероятно сложная стихия, обуздать которую очень непросто. Это занимает немалое количество времени и сил. Так что наводить порчу на ваш урожай — пустая трата драгоценного времени. Да и какая нам выгода из всего этого?  — Но если не ведьмы стоят за этим, то кто? — спорить Мелиодас не стал, четко ощущая зерно правды в речах девушки.  — Без понятия, — пожала плечами та. — Но будь уверен, у нас есть дела поважнее вашего неурожая, — устало прикрыла веки, вздохнув полной грудью.  — И это какие же? — недоверчиво спросил Мелиодас.  — Охранять границы Чарграда от нежеланных гостей, — произнесла Элизабет, качнув головой, отчего бубенчики на ее шляпе весело звякнули. — На это уходит огромное количество сил всех ведьм разных сословий и мастей, ибо этих «гостей» стало в разы больше. — Тогда почему ты находишь здесь, вместо того, чтобы охранять эти границы? — поинтересовался Мелиодас, разглядывая ведьму.       Элизабет выглядела хрупкой и беззащитной девушкой с миловидной внешностью, но таковой явно не являлась. Она была ведьмой. Причем одной из могущественных, прозванная как в народе, так и среди своих Белоснежной ведьмой. И это прозвище подходило ей как нельзя лучше. Серебряные нити волос сияли как в лунном, так и в солнечном свете, а темный наряд лишь подчеркивал бледность её кожи, словно она специально пыталась выделить эту особенность своей внешности. Плавные и аккуратные черты лица делали из неё аристократку, что возможно и являлось истиной. Прекрасные глубокие глаза, сияющие далекими сапфирами, могли очаровать любого деревенского, да и не только, паренька, затягивая своей глубиной. Для ведьмы она выглядела слишком чисто и невинно, словно ангел.       Ангел, что пленил его сердце и разум.  — Ну, во-первых, мои силы не бесконечны, да и отдых мне не помешает, а во-вторых, — неожиданно она спрыгнула с ветки, приземлившись в паре шагов от Мелиодаса, и приблизилась лицом к блондину, — я знала, что ты захочешь повидаться со мной, Мелиодас.       Парень вздохнул, стараясь унять дрожь в руках и собраться с мыслями. От одного лишь произношения его имени, сорвавшегося с губ этой обольстительницы, сердце участило свой ритм.  — Знаешь, что это? — внезапно она отошла от парня на несколько шагов и сняла с шеи золотую цепочку, к которой был прикреплен полупрозрачный пузырёк, наполненный странной жидкостью.  — Нет, — проглотив вязкую слюну, качнул головой изумрудноглазый.  — Это снадобье по моему личному рецепту. Очень мощное средство против проклятий и разного вида порч, — небесные глаза заискрились смехом, губы украшала лукавая улыбка. — Пару капель будет достаточно, чтобы вернуть всё в былой вид. И я готова отдать его тебе, но за достойную плату.  — И какую же? — шёпотом спросил Мелиодас, у которого от волнения перехватило дыхание.  — Не знаю, придумай сам, — хохотнула девушка, сжав в руке заветный пузырёк.       Вот та самая черта характера Элизабет, в которой она проявляется себя как хищник, загнавший его, Мелиодаса, в свою ловушку, как жертву. Но перед неминуемым она мучает добычу, позволяя ей зацепиться за крупицу призрачной надежды, что она просто отдаст эту жидкость спасения, и тут же рушит всё, требуя «достойную плату» за данное снадобье. Причем выбор оставила за ним, заставляя чуть ли не задыхаться от наступившего чувства обреченности. Ну что такого он может предложить Белоснежной ведьме в обмен за спасение всей деревни?       Если спросить его о том, как же всё это началось, Мелиодас и не вспомнит. Может быть всё началось тогда, в их первую встречу, когда, блуждая по лесу в поисках выхода, он набрёл на эту поляну, где повстречал ведьму, мирно сопящую под тенью листвы; а после короткого знакомства девушка любезно указала выход прямиком к его деревне, оставив после себя отпечаток в его сознании. А может в тот раз, когда он впервые обратился к пепельноволосой за помощью от страшного недуга в деревне, которым захворал и его младший брат Зелдрис. Нет, он не знал точно, когда всё началось, не знал, когда же эта безупречная ведьма успела проникнуть в его голову, каждый день изводя его своим туманным образом, своим звенящим смехом. Не понимал, когда он успел влюбиться в эту чертовку так сильно, что в свободное от работы время все мысли только о ней.       Любовь — злая штука.       Все жители деревни, включая его родителей, всегда говорили, что ведьмы коварны и им нет доверия. Были уверены, что если и случилась какая-нибудь напасть, то во всём виноваты ведьмы. Они играют с людскими жизнями, забирая всё самое ценное, оставляя после себя разруху. Но Элизабет не такая! Она в корне отличается от тех страшных ведьм, которыми пугают маленьких детей. Да, возможно она хитра, остроумными уловками заставляя его повиноваться её воле и приходить сюда день ото дня, но ведь это же не повод обвинять её в лжи и коварстве. Тем более когда Мелиодас сам желает приходить сюда. Также Элизабет не раз спасала их деревню от разного рода напастей, до сегодняшнего дня ничего не требуя взамен. Да и сейчас она дала ему право выбора.       Но вот только что ей предложить? Что он может дать одной из сильнейших ведьм, чтобы оплатить услугу? Что же? Что?  — Ну же, Мелиодас, — весело протянула голубоглазая, облокотившись о ствол дерева, наблюдая за пареньком из-под пушистых ресниц. — Неужели ты ничего не можешь предложить мне взамен?       С силой сжал пальцы в кулак так, что костяшки норовили порвать тонкий слой кожи. Она игралась с ним, замышляя это с самого начала. Хотела, чтобы он оказался в безвыходном положении, чтобы почувствовал себя бессильным перед ней. Но неужели всё должно закончится именно так? Закончится очередной победой этой ведьмы? Ну уж нет! Он достаточно позволил помыкать собой, теперь же он сам сделает выбор. Нанесёт удар, которого она точно не будет ожидать.  — Будь по-твоему, Элизабет, — произнес он слегка осевшим голосом и подошел к девушке почти вплотную, вызвав у той неоднозначную реакцию. Определенно Белоснежная ведьма была удивлена, но в глазах читался интерес.       Вцепившись в хрупкие плечи, Мелиодас примкнул к губам девушки. Этого она никак не могла ожидать. Сердце участило свой ритм в пять раз выше нормы, гоняя кровь по всему телу, отчего стало невыносимо жарко. Принялся сминать губы девушки, распробовав на них вкус спелой клубники, что, разумеется, только шло на пользу их поцелую. Руки неуверенно легли на женскую талию, очерчивая линию бедер и поднимаясь обратно.       Приятным сюрпризом для блондина стало то, что Элизабет покорно повиновалась его рукам, отвечая на поцелуй и позволяя углубить его. Одной рукой зарылась в светлые пряди, второй проникла под ткань рубахи, поглаживая широкую спину. По всему телу пробежал электрический разряд наслаждения от поглаживаний, и Мелиодас сильнее прижался к телу голубоглазой, желая ощущать её тепло как можно чётче. Но вскоре им пришлось оторваться друг от друга, так нуждаясь в кислороде, что почти иссяк во время поцелуя.  — Это было неожиданно, но приятно, — во время отдышки, произнесла Элизабет, доволь жмурясь. — Думаю, это доостойная плата за снадобье, — нежно погладила мужскую щёку, — так что можешь забирать, Мелиодас, — она протянула ему цепочку с пузырьком.       С дурманом в голове, но парень всё же принял пузырёк, не отрывая взгляда от губ молодой особы. Ему понравились те ощущения на губах, понравилось вдыхать запах ведьмы так близко, что он опьянял получше любого другого алкогольного напитка. И ему снова хотелось ощутить это.       И, кажется, Элизабет уловила ход его мыслей.  — На сегодня достаточно, — поправила невидимые складки на платье, выровнявшись. — Запомни, Мелиодас, двух капель будет вполне достаточно, постарайся не переборщить. Ну, а теперь, мне пора, — вокруг нее постепенно стал сгущаться туман, скрывая голубоглазую. — Ещё увидимся, милый.       И она исчезла, оставив после себя легкий аромат клубники, шоколада и каких-то трав. Странно, но Мелиодас до сих пор ощущал её. Вернее, помнил шелковистость её волос, когда зарылся в них, помнил гладкость и мягкость кожи. А губы всё ещё пылали после недавнего поцелуя, отчего внутри тела растекалось приятное тепло, греющее изнутри.       Днём Мелиодас вернет весь урожай, а ночью вновь отправится на эту самую поляну, чтобы встретить новый рассвет в компании своей безупречной ведьмы.