Молчание она любила куда больше, чем все слова в мире. В нём она находила покой и ясность. — Сесилия Ахерн. Посмотри на меня
Очередной новый день, такой же никчемный и ничем не привлекательный, как и все на прошлой неделе. Одри сидит в самом дальнем углу столовой и ковыряет вилкой в еде, к которой так и не притрагивается губами. Она не ест уже несколько дней, просто размазывает еду по тарелке и литрами пьет воду, дабы заглушить чувство голода. Коллинз даже не задумывается над тем, что служит причиной ее поведения. Отъезд матери, обещавшей не задерживаться? Известия об отце? Или постоянно преследующий чужой взор? Контролируемая необъяснимой силой Одри оборачивается, встречаясь взглядом с парнем, который открывает банку газировки и делает несколько глотков, продолжая неустанно прожигать в ней невидимые дыры. «Ты боишься меня?» Несколько слов эхом отражаются в ее голове, и она резко опускает голову, безрезультатно прячась под волосами. Кажется, Коллинз действительно верит в то, что это помогает, раз делает так каждый раз, когда замечает Свит Пи в радиусе десяти метров. Змей усмехается и провожает глазами спешащую на выход девушку. С тех пор, как парень разносит шкафчик Одри и зарекается не подходить к ней, проходит две недели, но он все еще не перестает ловить себя на мысли, что неизменно находит ее взглядом, стоит ей появиться в поле его зрения. Свит Пи по-прежнему садится с ней на совместных парах — единственное исключение из правила «Держись подальше от Одри Коллинз», которое он делает то ли по привычке, выработавшейся на фоне нежелания остальных сидеть с психически нездоровой одноклассницей, то ли поддаваясь своему внутреннему желанию находиться рядом с ней. Змей больше не пытается заговорить с ней или коснуться. За две встречи хватает с лихвой. Да, он все еще думает о ней. Изредка задается вопросами, но тут же тянется за пачкой сигарет и вдыхает ядовитый дым, затуманивая рассудок. Это прекрасно помогает отвлечься от мыслей, пытающихся пробить брешь в его самообладании. Говоря об общей обстановке, начало новой недели в старшей школе Ривердэйла проходит не так гладко, как этого хочется всем. Затишье, которое в течение последних дней царит в стенах школы, разбивается вдребезги утром, когда в комнате отдыха, где уютно располагаются Змеи и их северные приятели, появляется директор Уэзерби. — Вы, — мужчина прерывает беседу ребят, указывая на членов южной банды, — за мной. Живо. Сказать, что Змеи не горят желанием выполнять приказ директора, значит ничего не сказать. Однако они помнят наставления Джонса о хороших манерах и, мысленно матерясь, беспрекословно следуют за мужчиной. — О боже мой! — пораженно роняет Бетти, когда директор Уэзерби пальцем указывает в пол на герб старшей школы Ривердэйла, откуда на них смотрит разъяренная двуглавая змея. Свит Пи сжимает кулаки и наступает на Реджи, который с высокомерным лицом нагло подливает масло в охватившее школу пламя. Это самая мерзкая и низкая подстава. Даже для него. — С этого момента в школе запрещено любое маргинальное поведение, — звучит как гром среди ясного неба. Змеи злятся, а Свит Пи уже на грани. Он готов надрать зад зазнавшейся блохастой псине прямо при директоре Уэзерби, но его вовремя останавливает Джагхед, преграждая путь рукой, давая понять, что не здесь и не сейчас. — Тебе даже не стыдно? — спрашивает Вероника Лодж, складывая руки на груди. Как Мантла может быть таким гнусным? Тот лишь усмехается и качает головой. Последняя капля падает в чашу терпения Свит Пи, и он вырывается из рук своей названной семьи. Секунда, и он разукрасит лицо Реджи похлеще герба школы, но нежный мелодичный голос не позволяет ему довести задуманное до конца: — Мантла никогда не отличался особой порядочностью, чего нельзя сказать о Вас, директор Уэзерби. Этот голос — нечто новое и ранее неизвестное. Свит Пи уверен, что слышит его впервые, в противном случае он точно запомнил бы его. — Несправедливые и необоснованные наказания — не Ваш стиль. Свит Пи со своими приятелями оглядывается в поисках источника звука. Какого же его удивление, когда он замечает одиноко сидящую на полу возле шкафчиков девушку. Та открывается от любимого альбома и поднимает глаза на Змеев, встречаясь взглядом с самым свирепым из них. С ним. — Я ценю Вашу любовь к справедливости, мисс Коллинз, — отвечает директор Уэзерби, — но я не потерплю в своей школе пренебрежительного отношения к ее символам. Впрочем, как и любое другое противозаконное поведение. Все виновные будут наказаны. По всей видимости, Свит Пи даже и не обращает внимания на слова директора. Он пристально изучает Одри, от которой никто с момента ее возвращения в школу не слышал и звука. Удивительно. Он усмехается. — Больше никаких курток Змеев. Татуировки и любые отличительные знаки должны быть скрыты… Нарастающее недовольство в рядах Змеев и суровое наказание директора Уэзерби прерывает Коллинз, крайний раз подающая голос: — Тогда правильнее было бы забрать куртки Бульдогов, распустить школьную команду или отстранить ее членов от игр. Одри поднимается с пола, не забывая прихватить вещи. Она намеревается покинуть коридор. — Ведь именно Реджи и его парни нарисовали это граффити на гербе нашей школы, — напоследок оборачивается она. Возмущенный баритон директора Уэзерби предотвращает ее побег. Мужчина разгоняет по классам толпящихся зевак в лицах не попадающих под подозрения студентов, а остальных, включая к всеобщему удивлению говорливую Одри Коллинз, просит проследовать в свой кабинет. В помещении катастрофически мало места, и от этого Коллинз ненароком начинает чувствовать себя неуютно. Она располагается у окна, пиная носком кроссовка рейку на полу под недовольный бубнеж Бульдогов на тему немой, вдруг обретшей голос. Змеи кучкуются правее парней из футбольной команды, держась из последних сил, чтобы не ввязаться с ними в потасовку из-за устроенное псами подставы. Терпению Свит Пи приходит конец, когда Реджи отпускает очередную реплику в сторону Одри, не подающей виду, что ее тревожит происходящее. Глубоко внутри, быть может, ее и задевает пренебрежительное отношение к ее персоне, но она уже давно привыкла. — Закрой свою поганую пасть, Мантла! Змей толкает парня в грудь. Назревающую битву прерывают Арчи и Джагхед, влезая между парнями, дабы не усугубить и так нелегкую ситуацию. — Решил заступиться за свою змеиную подстилку? — усмехается Реджи, кидая презрительный взгляд на Коллинз. — Ну и кого это трахать больную на голову, а, Свит Пи? — К твоему несчастью, тебе никогда не узнать это, — рычит в ответ Змей и замечает огоньки ярости в глазах Бульдога. В яблочко. Свит Пи прекрасно помнит причину ненависти Мантла к Коллинз, завесу тайны на которую так любезно приоткрывает Элизабет Купер. — Прекратите сейчас же, — вмешивается Тони. — Это уже слишком для вас обоих. В ответ следует скрип открывающейся двери, который заставляет ребят разойтись. В кабинет входит директор Уэзерби. — Итак, — мужчина занимает место за столом, — Вы выдвинули серьезное обвинение, мисс Коллинз. Вновь тишина. Только сейчас Свит Пи поднимает взгляд на Одри, молча глядящую в пол под гнетом их пристальных глаз. Она напоминает ему провинившегося ребенка. Такого маленького и опасающегося сболтнуть лишнего, ведь за этим всегда следует более строгое наказание. — Поэтому я прошу Вас рассказать все, что Вам известно, — произносит директор Уэзерби. — Директор Уэзерби, она просто ненормальная, — настаивает Реджи. — Мало ли что ей привиделось во время очередного припадка. Мужчина суровым взглядом смиряет Бульдога, напоминая ему о том, что именно он все еще главный в стенах этой школы: — Мистер Мантла, я попрошу Вас воздержаться от подобных высказываний в моем кабинете. Реджи недовольно фыркает. — Одри, — директор устало проводит рукой по лицу. Говорить с ней трудно, особенно когда не знаешь, с какой стороны подступиться. И каждый в этом помещение знает это не понаслышке. Коллинз разворачивается и под непонимающие взгляды плетется к сумке, которую бросает у входа, когда заходит в кабинет. Она выуживает из кармана мобильный телефон и предоставляет достижение технического прогресса директору Уэзерби. — Мистер Мантла, — мужчина откладывает телефон и складывает руки в замок, — и вы, господа, — он переводит взгляд на парней, окружающих Бульдога. — Сдайте свою форму, Вы отстранены до конца игрового сезона.Справедливость торжествует: Бульдоги свирепствуют, а Змеи радостно улыбаются. Чистая победа южной стороны, хотя и не без помощи странной девушки с севера.
Проходит несколько дней, и все возвращается на круги своя: молчаливая Одри Коллинз, сторонящаяся людей и разговоров с ними; рвущий и мечущий Реджи Мантла, который в конце концов после двухдневного отстранения от занятий переступает порог старшей школы Ривердэйла с лишь одной навязчивой мыслью — «месть Одри Коллинз и ее ползучим «дружкам»». В рядах Саутсайдских Змеев царит тишь да гладь: нет никаких проблем с севером или же местными бандами, желающими оттяпать часть их земель. Ко всему прочему, Свит Пи вновь начинает чаще проводить время с Тони и Фэнгсом, что не может не радовать последнего. Просто идеальное развитие событий. Говоря о Свит Пи, он также погружается в размышления о поступках девушки с крыши, часто смотрит на нее и тщетно старается избавиться от липких мыслей о ней. В его голове до сих пор речитативом играют слова директора, которые он слышит, прежде чем дверь закрывается за ним. Она ночует в школе? Почему? Неужели ей так не мил ее дом? Вот он один из секретов Одри Коллинз, который та раскрывает ради мало знакомых ей людей. Она делает это ради них, отбросов с юга. Не каждый отважится на такой шаг, а она идет на него.Ради вечно мрачного парня с юга, плечи которого плотно обтягивает черная кожаная куртка с разъяренной змеей.
Они по-прежнему не разговаривают. То одинокое «спасибо», которое, дождавшись ее у кабинета директора Уэзерби, кидают члены банды, включая и его — не в счет. Это вообще сложно назвать диалогом, Одри ничего не отвечает им, только улыбается и пожимает плечами, удаляясь в известном ей одной направлении. Ее улыбка завораживает, и Свит Пи непроизвольно роняет, что «ей стоит чаще улыбаться». Однако Коллинз не слышит этого, чего нельзя сказать о Топаз и Фогарти. Фатальный промах. Звонок звенит восемь минут назад, еще семь — и Змей может вовсе не появляться на уроке, так как благополучно запишет на свой счет еще одну отметку «отсутствует». Свит Пи открывает шкафчик и осматривается. Кажется, он не единственный, кто не горит желанием посещать химию. Он усмехается, на долю секунды встречаясь взглядом со светловолосой девушкой, и обращается к содержимому своего шкафчика. Сущий бардак. Нужно будет как-нибудь привести все в божеский вид. Грохот эхом проходится по пустующему коридору, и Змей оборачивается, становясь свидетелем того, как Мантла впечатывает девушку в стенку из школьных шкафчиков. Похоже, наказание сказывается на деградации личности Реджи, раз он даже не удосуживается проявить необходимую осмотрительность и прилюдно решает отыграться на Одри за то, что так не вовремя распускает язык. Свит Пи головой опирается об открытую дверцу шкафчика и шумно выдыхает. Одна часть него напоминает ему следует придерживаться плана, оставаться вдали от нее и позвать кого-нибудь на помощь, а другая... Другая заставляет его захлопнуть шкафчик и стать той самой помощью, в которой так нуждается хрупкая девушка.Даже сейчас она не подает и звука. Она молчит. Почему она вечно молчит?
— Знаешь, тебе стоило держать свой рот на замке, — произносит Мантла, приподнимая ее за грудки и смачно припечатывая головой к металлу. Одри морщится, пытаясь избежать зрительного контакта с бывшим Бульдогом. — Не смей закрывать глаза, когда я с тобой говорю, — рычит Реджи. Его раздражает тот факт, что она становится на сторону Змеев — главных врагов Бульдогов. Его бесит тот факт, что даже сейчас ей хватает смелости всем своим видом показывать свое отвращение к его персоне. Она просто выводит его из себя одним своим появлением. — А иначе что? — до Мантла доносится голос, пропитанный ненавистью и злобой. — Разукрасишь ее личико о стенку? Не дожидаясь ответа, Свит Пи наносит удар в челюсть. Реджи отшатывается, разжимая хватку, отчего парящая в воздухе Коллинз падает на пол. Мантла заносит руку для удара, но Змей вовремя уворачивается. Кулак Реджи впечатывается в школьный шкафчик. Свит Пи ногой ударяет Бульдога в живот, и тот врезается спиной в стену. Но этого мало Змею. Он размеренными шагами наступает. Схватив лежащего на полу парня за ворот его куртки, Свит Пи наносит очередной удар. — Знаешь, я тут недавно наткнулся на адресок одного собачьего питомника, — усмехается он, — подумываю скинуть его твоему папаше. Быть может, там тебя, блохастый, научат хорошим манерам, — еще один удар. Как же он долго ждал этого. Опираясь о шкафчики, Одри поднимается с пола. С трудом фокусирует взгляд на Змее, который снова под язвительные комментарии со своей стороны заносит руку для удара. Его останавливает нежное прикосновение к руке, по костяшкам которой стекает темно-алая кровь. Свит Пи оборачивается. Тонкие пальцы скользят по его, заставляя расслабить сжатый кулак. Осторожно они проникают между его грубых и местами израненных, заставляя и вовсе опустить руку. В его взгляде читается ярость, смешанная с желанием разорвать позорного пса на части, в ее — мольба остановиться. Стук каблуков дает понять, что неизбежно кто-то приближается. Одри кидает взгляд вдаль, едва сжимая свободной рукой плечо Змея. Секундой позже в его глазах она пытается отыскать остатки здравого смысла, который тот теряет в момент, когда впервые наносит удар Бульдогу. Все, что Свит Пи находит в ее взгляде — немое «пожалуйста». Он отпускает Реджи и мысленно проклинает себя за неожиданную слабость. Не будь ее здесь, Мантла так легко не отделался бы. Змей хватает валяющийся на полу рюкзак и следует за Коллинз, которая только крепче сжимает его руку, будто опасается, что он может вырваться и вернуться к и так весьма помятому парню. Они укрываются в первом свободном помещении — в кабинете музыки, больше смахивающим на репетиционную, где, как помнится Одри, часто собираются «Кошечки». Точнее, собирались. Многое она упускает за время своего отсутствия. Свит Пи прислоняется спиной к двери. Опираясь рукой о деревянную преграду, Коллинз приподнимается на носочки и выглядывает в окошко, разведывая обстановку. Она находится совсем близко. Стоит Змею двинуться чуть вперед, и Одри уткнется лицом в его широкую грудь. Заманчиво, но рискованно. Шорох, и Коллинз кидает сердитый взор на него. Она прикладывает палец к губам, напоминая Свит Пи о том, что сейчас тишина — их лучший друг. Змей кивает, и Коллинз возвращается к мелькающим за окном фигурам. Внезапно она приседает, и он не может сдержать улыбки: еще секунду назад она смотрит на него таким суровым взглядом, а теперь прячется, подобно ребенку. Свит Пи откидывает голову и выжидает. Одри вновь выглядывает из-за тоненькой рейки и облегченно выдыхает. Чисто, никого нет. Коллинз распрямляется и машинально убирает прядь волос за ухо, делая шаг назад. Она смотрит себе под ноги, он — на нее. Только сейчас Свит Пи замечает кровоточащую ссадину на ее лбу. Челюсть сжимается от злости, а в глазах снова вспыхивает пламя ярости. Чертов Мантла. Одри чувствует неспокойствие Змея и виновато опускает глаза, полагая, что причиной его поведения становится ее неожиданно пристальный взгляд. По привычке прячется за волосами. Снова. Коллинз вздрагивает, когда грубые пальцы Свит Пи осторожно касаются ее лба, аккуратно заправляя длинные пряди волос, которые за несколько недель становятся ненавистными Змею, поскольку вечно скрывают от его взора красивые черты лица. Она морщит лоб и шипит сквозь зубы, едва отстраняясь от него. Другой рукой он скользит от сгиба ее локтя до кисти. Кончиками пальцев очерчивает нежные подушечки. Одри облизывает приоткрытые губы и проглатывает ком в горле. Свит Пи запускает свои пальцы меж ее. Всего мгновение. Коллинз одергивает свою руку и отступает, обхватывая себя руками. Она вновь избегает встречи с его темными, но такими притягательными глазами. Свит Пи сжимает кулак и, бесшумно ударяя им о дверь, проводит по ней затылком.«Идиот», — эхом отражается в его голове.