Надо не много

-Тик-так. Тик-так. – будильник громко проживал свою тихую жизнь, а Леви сидела на кровати и, упершИсь затылком в стену, думала. Она совершенно запуталась. Игра поднялась на новый уровень. Теперь, сердце перешло на беззвучный режим и не отвечало даже на прямые, чёткие вопросы. -Что я чувствую? В груди её словно бы образовался металлический щит. Металлический? Девушка выстрадано хихикнула. Даже монолог, её со своим нутром, имел двойной смысл. Металл. Интересно, а сердце его из железа? Остывший ли это слиток или всё-таки раскалённая сталь? Она закрыла глаза и постаралась вспомнить его запах. Казалось бы, каждый человек чем – ни будь да пахнет. Мылом, цветами, едой, пылью, землёй или бензином. Но он… Он пах улицей и сигаретным дымом. Хотя, вполне возможно, что это улицы пропахли им. Девушка сжала в руке деревянного мишку. Края его тут же впились в кожу. -Не нравится! – поставила она в размышлениях точку. Воцарившаяся тишина, поначалу, успокоила её, но затем, зазвучала, зазвенела, стала давить на уши, будто бы воздух собрали в таком месте, где ему, ни молекуле, некуда было бы сдвинутся. И теперь, со всех сторон сдавленный своими собратьями, он, во имя спасенья, рвался под кожу, за ушные перепонки, в голову. -Тик-так. Тик-так. А может быть, О2 обладает своим, так сказать, «дальним умыслом» *, и хочет реанимировать «затухнувший» мозг? Леви усмехнулась. Наверное, так оно и было. Мак-Гарден встала. Тихо шурша носками, дошла до кухни. Обычно, когда признаёшься себе в чём-то, становится легче. Но чувства этого она не испытывала. Ощущалась скорее душная теснота. Она задыхалась. Она-душа. Быть может, волшебница улавливала в себе нотки терпкого разочарования. Ведь всё-таки, она испытывала симпатию к Гажилу. Есть не хотелось, Леви вернулась в комнату и села на коврик. Затишье. Но не тишина. Оно вибрировало в воздухе, в мебели и среди книг, разбросанных по всюду. Тут звякнула «почтант-конура». Эту штуку, какое-то время назад, установили в женском общежитии. Наверное, оно имелось и в мужском, но это не суть. В стены были встроены каналы, по типу мусоропровода. Какой-то механизм гонял их между проходами, сбрасывая в ящик посылки. Леви не вникала в суть устройства. Меж тем, подойдя к «чудо-ящику»: как называла его Эльза, открыла крышку. В тёмной прохладной полости сундука лежало маленькое письмецо. «Не может быть!»: - пронеслось у неё в голове. Дрожащими руками развернув письмо, она замерла. Затихла, боясь спугнуть, наверное, момент и чувство. Ощущение чуда, удовлетворения, сбывшейся мечты. Кривые, будто раздавленные дождевые червяки, буквы исполосовывали старый поцарапанный чем-то пергамент и разобрать их было очень трудно, но это ей было совсем не важно. «Мелкая, закончил с ремонтом серьги. Хотел съесть, она ведь металлическая, но удержался. С тебя прогулка. Как дела?». Мак-Гарден перечитала записульку ещё по два раза, а затем сжала в ладони. И в этот самый момент все сомненья исчезли. Точнее сказать, конечно, остались, но смиренно умолкли, ожидая худшего повода, времени для пробуждения. На сердце потеплело. -Спасибо… - улыбнулась невольно она, уже предвкушая, какое наденет платье.