Baby, I'M Home (Детка, я дома)

      Черная краска блестела на солнце. Дверь скрипнула, и вес сместился, когда Дин сел на водительское сиденье. Он глубоко вдохнул знакомый аромат, нежно провел рукой по рулю и ласково похлопал по приборной панели. Он поерзал на кожаном сиденье, усаживаясь удобнее. Дин вытянул ноги, откинулся на спинку и довольно вздохнул. Снова дома.       Последние несколько месяцев были трудными для Дина, когда они вынуждены были постоянно менять машины, бегая от Левиафанов и ФБР. И хотя это ему не нравилось, он знал, что смена автомобилей была необходима. Но он никогда раньше не бросал свою Детку дольше чем на день или два.       Тоска по дому. Он не чувствовал этого с тех пор, как огонь сжег его последний дом.       В тот день он потерял гораздо больше, чем дом и мать. Теплые руки Мэри всегда заставляли его чувствовать себя в безопасности. Ее мягкий голос мог прогнать любой страх или боль. Ее пирог всегда поднимал ему настроение, каким бы капризным Дин не был. Она была его источником безопасности и комфорта, и она ушла.       Дом был его миром. Дин еще не успел пойти в школу, но когда он выходил на улицу, с ним всегда были мама или папа. Большинство дней он сидел дома, играя в своей комнате, лазил на заднем дворе, или лежал на диване, смотря мультики. Все эти простые вещи стали пеплом и дымом. Дин потерял чувство стабильности, когда четыре стены этого дома рухнули, и он не мог вернуться.       Дин тогда потерял и отца, несмотря на то, что Джон был рядом. Счастливая улыбка превратилась в хмурую гримасу. Теплые руки, которые раньше высоко подбрасывали его в воздух, или бросали мяч, теперь учили его обращаться с пистолетом и стальными лезвиями. Руки, которые раньше защищали его от кошмаров, теперь обучали сражаться, чтобы держать монстров в страхе.       Джон всегда был пьян, или от пива, или от мести. Тот отец, который играл с ним в футбол на заднем дворе, исчез в огне. Даже реальность разрушилась той ночью. Все, что Дин знал о мире, изменилось в одно мгновение. Насилие, кровь и смерть были вещами, которые четырехлетний ребенок никогда раньше не видел, но быстро научился узнавать. Монстры также изменили саму его реальность. Он не понимал страх и боль, которые сопровождали эту нескончаемую поездку.       Дин вспомнил те первые несколько месяцев после пожара и мысленно попросил прощения у своей Детки. Раньше он ненавидел ее, ненавидел все, что было связано с Импалой и задним сидением, где он застрял со своим плачущим братом, пока папа часами ехал по пустынным дорогам. Четырехлетний ребенок, уставший от горя и неспособный понять ужасные события.       Не было больше дивана или мультфильмов, исчезли его игрушечные машинки и большой двор с качелями. Все, что у него было, это половина заднего сиденья и банка с зелеными солдатиками.       Он дрался, плакал и крушил все вокруг каждый день в течение месяца. Когда папа говорил ему садиться в машину, Дин прятался в ванной, и Джону приходилось нести его на руках в Импалу. Он дулся на заднем сиденье и просился в туалет каждые полчаса, жаловался на еду или просто высовывал голову из окна. Все, что угодно, лишь бы вылезти из машины.       Только после нескольких месяцев разных мотелей, все более грязных и шумных, когда деньги у отца подходили к концу, Дин начал ценить Импалу. Папа всегда держал ее в чистоте. У Дина не было много игрушек, но когда Сэмми стал старше, они могли играть вместе. Дети, которых они встречали, косились на них и шарахались чаще, чем звали их поиграть. Таким образом, заднее сиденье стало для Дина убежищем, единственной постоянной в мире, где будущее было неизвестностью.       Когда он вырос достаточно чтобы доставать до педалей, Дин проводил больше времени на переднем сиденье. Он сидел за рулем и знал, что машина будет повиноваться любой его команде. Он мог заставить ее бежать по пустому участку дороги и на несколько мгновений чувствовал себя свободным. Дин мог отогнать ее на стоянку и просто есть пончики, пока Сэмми не начинало тошнить. Если приходила беда, Импала увозила их в безопасное место, спрятав в своих стальных объятиях.       Безопасность. Дин никогда бы не признался вслух, но страх управлял им в каждое мгновение каждого дня. Но это было просто частью их жизни. Но здесь, с Деткой, за рулем или на заднем сиденье, он снова почувствовал себя в безопасности. Чувство, которого у него не было с тех пор, как Мэри целовала его на ночь.       Дин отпустил память и позволил чувству безопасности пройти сквозь него. Все было знакомо и уютно. Он положил руки на руль, знакомая шероховатость щекотала ладони, словно говоря: «Здравствуй».       Дин улыбнулся.       — Привет, Детка. Я дома.       Пассажирская дверь открылась, и Сэм залез в машину.       — Итак, готов это сделать?       — Да.       Дин потянулся вперед и запустил двигатель. Пришло время убить некоторых монстров.