Ичимару Гин: Внутри тройки предателей.

- Итак, отбросы, - понятное дело, что утром нас сперва построили. - Вы уже могли видеть, как мы относимся к тем, кто даже не пытается договориться и жить совместно, сообща, выручая друг друга.       Инструктор ходил вдоль строя из оставшихся сорока человек, осматривал каждого. Хмуро и солидно так, стараясь произвести впечатление. У него не получалось, в первой группе собрались полнейшие отморозки, которые чихать хотели на его крутость.       Ну, или были изнасилованы, судя по крикам из женской части, а потому сейчас скорее пытались прийти в себя, а не слушать очередные наставления или обзывательства. - Начиная с сегодня, вы, мусор, пыль придорожная, всё будете делать вместе. Объясню почему у вас так, когда остальные будут просто учиться: вы, куски дерьма, по всем тестам не годитесь для командной работы. Единоличники и эгоисты, что спокойно ударят в спину товарища, чтобы сбежать от сильного пустого, пока тот пожирает умирающее тело.       О, это про меня. Сейчас смогу, и даже сделаю, скорее всего, если убиваемый не представляет для меня ценности или не имеет важности для задания, точно. Спасибо воспитанию в школе для сирот имени Шихоин. - Всё общее. Оценки будут выставляться всему отряду учеников сразу, одна на всех. Зачёты проходят либо все, либо не проходит никто.       Судя по реацу, все оставшиеся были не только готовы к чему-то подобному, но даже ждали именно этого. Кроме Кучики, который Кусанаги. Этот был крайне недоволен тем, что его оценивают вместе со всеми.       Но скажу я тебе, дорогой товарищ усатый мужик-инструктор: ничего у тебя не получится. Потому что я не собираюсь здесь задерживаться, и если меня будут тормозить - перебью их к чёртовой матери! - А теперь двадцать кругов вокруг расположения! Бегом! Пошли!       Так начиналось, что абсолютно нормально, каждое утро. И так же заканчивался вечер. Что тоже неплохо. Жаль, что Йоруичи была права, и кормили здесь ужасно: как и было сказано, лишь бы сознание не теряли.       После разминки сперва шли бои на деревянных мечах. Первую неделю я специально сливал все бои, даже против совсем уж слабых соперников - учился махать мечом. И понял, что мне не нравится тот стиль, что используют и внедряют в наши головы с помощью пинков и зуботычин наши развесёлые мастера. Не по мне. Какой-то тяжеловесный очень. Хотя стоит оглядеться, и я начинаю понимать, почему именно - вокруг-то здоровые мужики большей частью.       А мне он даже в будущем не очень подойдёт. Независимо от того, будет у меня Шинсо или нет - комплекция не та, чтобы весом напирать. Реацу, конечно, поможет выровнять ситуацию, когда мне предстоит удерживать чей-то клинок на своём, но до этого лучше просто не доводить. Ростом и длиной рук задавят, без всяких реацу.       Это мне продемонстрировал Кучики - как я ни упирался, он просто толчком вышвырнул меня за пределы татами.       Нужно что-то изобретать, но для этого сперва стоит хоть чему-то научиться.       Поскольку тренировки всегда были в полный контакт, то и травм было много. За первую же неделю я отправился в лазарет сам семь или восемь раз, не уверен. Палкой по голове - рисково. Боккен хоть и деревянный, но тяжёлый, зараза, а поблажек, как уже было сказано выше, мне никто не делал.       Это ладно, к этому не привыкать - после любезных разговоров со своими учителями у Шихоин меня часто приводили в порядок по неделе-две.       Слабость в руках, урчание в животе, отбитые руки и плечи, шишки на голове и слегка мутно перед глазами, а ведь после ещё и учёба была. В аудиториях, напоминающих университетские, в общем потоке - лекции. Снова деление на группы - и конкретные занятия с кидо.       К концу третьей недели я сделал вид, что включился. А нас стало на три человека меньше. Потому что тренировки в полный контакт и совершенно без жалости. Казалось бы: как так, зачем Готей раскидывается ценными пользователями силы?       Если честно, то я не знаю. Возможно, такое происходит только в нашей группе. Возможно, так повсеместно. Мне всё равно, я, сцепив зубы, постигаю нелёгкую науку кидо. Нет у меня времени думать о чём-то ещё. Потому что один материал начального обучения занимает восемь книг на пятьсот листов европейского образца. А ведь не учили меня этому в разведке, не учили. - С дороги, шкет.       Я на автомате подвинулся, пропустив вперёд на очереди в столовую злющего мужика. Он не говорил - рычал. Потом несло, как от коня. Умылся бы хоть. - Пшёл вон, я здесь встану.       Ещё один. Чёрт с ним, терпимо. В принципе, даже если пару дней не есть, я смогу протянуть. Приём пищи три раза в день, так что хоть что-то урву.       Если подумать, то я не помню тех времён, когда я не боролся с голодом. Здесь, имею в виду.       Есть охота - сил нет. Перекусить бы хоть что-нибудь!       Взял свою плошку с рисом, но мужики, что прошли первыми, как по сценарию ударили меня по рукам и ногам. Хорошо, что я приучен терпеть - не сделал ничего пафосного и героического. Молча подобрал миску с рисом и очень быстро проглотил всё, что показалось мне съедобным.       Убирать, понятное дело, тоже пришлось мне.       Два месяца спустя я начал работать, то есть, действительно тренироваться. Но сперва. - Ичимару и Хонока.       Тот самый мужик, чтоб вы понимали. Один из двух.       Сегодня я даже пропотел на тренировке. Разгорячённое тело требовало действий, так что встал, довольно улыбаясь. У меня получается. Я учу кидо - и волшебство работает. Только я не понимаю корней сего искусства, понятия не имею, как создавать новые, да что там! Вообще не понимаю, как в руке из реацу собирается огненный шар Шокахо, но работает, зараза. Ещё бы научиться всяким лечебным премудростям, но это будет не в моём образе. Я не забочусь о других. Я - хладнокровная отмороженная на всю голову тварь, что собственную мать зарежет даже не из-за выгоды, а если будет интересно. Так и нужно держаться, в этой канве. Насколько я понимаю, Айзену не нужны марионетки с собственными целями.       Взять Тоусена, например. Если мне не изменяет память, мотивация слепого самурая была банальной - месть. А месть - это не цель, это средство. Один из множества способов получить удовольствие. - О-осторожней, Гин-тян, - замученная, но продолжающая цепляться за возможность быть шинигами девушка очень тихо сказала мне какую-то несусветную чушь. Вот только в душе она ликовала. Считала, что сегодня-то разъярённый Хонока сломает мне шею, и отличник по кидо исчезнет, и больше не будет мешать ей влезать на крутую карьерную лестницу через постель, подставы и сплетни.       И чем я ей не угодил, а? Ещё настроила против меня этого здорового бандюгана. Вот в чём смысл этой подставы, зачем?       В головах моих одногруппников обитают очень тараканистые тараканы. - Сдавайся и уходи, - сказал мне Хонока.       Я поднял лицо и спросил его: - Вы такой страшный, Хонока-сан, что аж жуть. Но неужели действительно настолько глупый? Разве не заметили, что отсюда уходят только на кладбище?       Вообще, я имел в виду в целом Сейрейтей, но и к конкретной школе молодого бойца это тоже относится. Никто не ушёл по своей воле. Даже случая такого не было. А я хотел бы на это посмотреть. - Ты, мелкий ублюдок! Вот так ты и уйдёшь!       Инструктор молчал. Я даже не знаю, кто это был. Понятия не имею. Может, сам Айзен? Просто действовал тот необычайно формально. Даже, что странно, вежливо в какой-то мере. Будто и не он вовсе.       Не дождавшись объявления о начале поединка, противник быстрым ударом с подшагом обрушил мне на макушку свой боккен. Я отошёл и просто ткнул его своей деревяшкой в пах. А затем, использовав хохо, воткнул кончик боккена через глаз ему прямо в мозг.       И повернулся к инструктору, посмотрев, как почти натурально уже труп падает на татами, пачкая плетёную плитку пола смесью различных жидкостей.       Задолбал, честно. - Как же так? - ахнул кто-то знакомым голосом. - Это... чудовищная случайность!       Айзен словно из воздуха себя собрал, грамотно сложив элементарные частицы. Он склонился над телом, осмотрел его и прощупал что-то. Чёрт его знает, что. Может, просто вид сделал. - К сожалению... - лейтенант пятого отряда не стал договаривать очевидное. У мужика из затылка деревяшка торчит, что там непонятного? - Ичимару-кун... С этим ничего не поделать, но впредь не используй то, что подглядел у старших товарищей и сам до конца не понимаешь, на обычных тренировках! Этот человек погиб из-за тебя!       Серьёзно, перед кем и зачем ты сейчас что-то строишь, Айзен? За нами наблюдает кто-то, а ты решил, типа, меня прикрыть? А ничего, что мы друг друга в первую же ночь резать начали, не очень смущаясь и церемонясь? - Ты совсем ничего не чувствуешь, Ичимару-кун? Ни укола совести, ни чувства вины? - Есть хочу, - поведал я откровенно.       Понятия не имею, как, но прямо чувствую, что главный злодей доволен. Это ощущается во всей его позе. Властность и уверенность голоса выросла на порядок. Казалось, что Соске злится, но нет, он точно доволен. - С этого дня у тебя будет отдельный курс тренировок. Только опытные инструктора, никаких поединков с начинающими. Нельзя, чтобы кто-то ещё пострадал из-за твоей неопытности! Ученики, помогите мне убрать тело. Инструктор Ходзё, проводите мальчика в карцер. Это не должно остаться безнаказанным. И я буду твоим личным куратором! Без нормального воспитания человек - животное...       Нет, на нас точно кто-то смотрит, причём этот кто-то явно присматривал за самим Айзеном.       Или нет? Чёрт его знает. Шпионские игры не по мне ещё. По крайней мере, не такого уровня, не с такими гениями. Потому сейчас нужно быть предельно честным.       Не было никаких Шихоин. Простой талантливый бедняк из захолустных районов, сирота.       Повторяя эту фразу как мантру, я натягивал на себя образ мелкого отморозка. С каждым днём получалось всё уверенней и даже в какой-то мере приятней.       Карцер был обычной камерой без источников света. Меня никто не посещал, никто не пытался со мной заговорить, даже дежурные из старшекурсников молчали, не переговариваясь. Даже ночью, когда за ними не присматривали. Спали, что ли? Но храпа я не слышал.       Или то звукоизоляция?       А ещё тут вообще не кормили. Совсем. Теоретически, душа и месяц без еды может протянуть, при должной сноровке. К сожалению, не могу сказать такое про себя. Полагаю, этого не было сделано специально: мне не нужна выживаемость, мне нужна правдоподобность. Как мне кажется - достаточно логичное рассуждение, вполне в духе тайных или специальных операций. Выдал себя - не нужен и вреден, помер по случайному стечению обстоятельств... ну, хотя бы не выдал сведения. Информация - вот ресурс, определяющий главенство. От одной из четырёх знатных семей было бы глупо ожидать непонимания такого простого тезиса.       Потому только основы, то, что я легко мог выведать у самих шинигами или у бандитов в Руконгае. Уникумов там очень много, не стоит недооценивать тех, кто выживает на протяжении нескольких сотен лет в самом злющем гетто этой реальности. В каком-то смысле, большие уникумы те, кто вообще не стремится в шинигами.       Это была пытка. И пытка очень болезненная даже для меня.       В какой-то момент мне показалось, что из чувств у меня остался только проникающий во все слои сознания, почти видимый зрением зубастый голод.       А когда, наконец, раздался лязг открывающейся двери, я расплакался. Не захныкал, нет, но слёзы, против воли, полезли на глаза. Фигуре Айзена, участливо предложившей выйти, умыться и поесть, а затем пойти на занятия, показалась мне снизошедшим с небес богом, с манной небесной в руках.       Простое яблоко я ел медленно, смакуя каждый кусочек под внимательным взглядом из-за простых стёкол очков. Я ел, поддерживаемый добрым взглядом, а сам думал. - Гин-кун, ты ведь понимаешь, что сделал глупость? - Понимаю, - кивнул я, разлепив глаза и уставившись на Соске. - Вот и хорошо. Впредь, убивая, оставайся неузнанным, Гин-кун. У тебя большой потенциал. Не хотелось бы разбрасываться такими одарёнными студентами.       И я опять словил некий диссонанс. Потому что в нашей группе все убивали, никто никого не щадил. - Ты ведь не возражаешь, если я стану, в некоем роде, твоим наставником?       Надо отвечать быстро, но как? Лучше всего не формальной фразой, а чем-то таким, что ещё больше увеличит его интерес к моей персоне. Потому что учитель такого уровня, со всеми таящимися за личностью Айзена рисками, станет для меня не лестницей в небо, а... - Как вы думаете, Айзен-фукутайчо, а можно ли падать вверх?       Каким-то прыжком с парашютом, пожалуй. - Хм... Думаю, я смогу тебя научить, - пошутил Айзен.       Пошутил же? - Следуй за мной, Ичимару Гин, и ты научишься всему, что пожелаешь.       Он поднялся, уверенный, что я последую за ним. И я пошёл, бросив недожёванное яблоко, что тот, судя по усмешке, оценил: - Не оставляй следов, Гин-кун, если не хочешь, чтобы тебя нашли.       Я поднял на него лицо. Возможно, это лишь фантазия пережившего потрясение разума, но мне показалось, что меня просветили рентгеном. - Мне забрать его, Айзен...сама? - Забери, конечно, в твоём возрасте необходимо много есть.       А где все? Где мой почётный караул? Почему коридор пуст, как будто тут и не было никого никогда? Точно были ведь! Он уже успел поймать меня в гипноз Кьёка Суигецу?       Твою мать, я уже запутался! Что же будет дальше?