***
Джехёну двадцать два. Он сидит в раздевалке и слушает наставления тренера на важную игру. От их прежней детской команды остались лишь сам Чон, да Тэён, возобновивший контракт с клубом в этом году. Чон Юно играет уже во взрослой сборной, являясь самым младшим и результативным игроком в команде. СМИ пророчат форварду успешное будущее, контракты с известными клубами таких стран, как США и Канада, а Джехёну нет дела до всего этого, ему лишь бы ощущать свежесть обновлённого льда, чувствовать адреналин от высоких скоростей, азарта и словесных перепалок с противниками, да вкушать сладость победы. Ким Донён поступил в престижный университет, и больше не связывается с Джехёном. Сначала они как-то пытались поддерживать дружбу, но их дороги разошлись, видеться было некогда — у Джехёна вечные тренировки с вступлением в молодёжную лигу, а у Донёна первый курс университета и куча дел. Со временем их общение сошло на нет, и всё, что у них осталось, — воспоминания из детства в виде потёртых фотографий, спрятанных в пыльной коробке на чердаке. Джехён со своей командой выходят на лёд, занимая свои позиции. Впереди ещё последний период матча, в котором они должны хотя бы сократить разрыв (3:2 в пользу противника) и продержаться до конца игры с ничьёй, чтобы определить победителя в овертайме, или обыграть и выиграть этот матч (что уже сложнее, но они ведь смогут, да?). Юно поднял взгляд на табло, чтобы посмотреть, сколько осталось до конца перерыва. В это время показывали сидящих на трибунах болельщиков. Дети с фирменными шарфами клуба танцевали под какую-то поп-музыку, покорившую интернет и радио своей до жути приставучей мелодией, а затем изображение сменилось на миловидного парня, который, увидев своё лицо на большом табло, очаровательно улыбнулся, от чего девушки, сидевшие рядом выше, начали активно перешёптываться и глупо хихикать, прикрыв рот рукой. А у Джехёна лёд ушёл из-под ног. Потому что это бы не кто иной, как Ким Донён. Тот самый Ким Донён, который провожал младшего домой, потому что хотел подольшеЧасть 1
25 февраля 2019 г. в 23:59
Джехёну четырнадцать. Впервые заходя на лёд огромного стадиона, он чувствовал восторг, трепетную радость и желание провести здесь всю свою жизнь, ведь размеры этого здания значительно отличались от того помещения, в котором он тренировался до этого времени. Он рассматривал каждую деталь стадиона, который выглядел поистине величественно: трибуны, на которых умещались пять тысяч человек; огромное ледовое поле (казалось, от одной линии ворот до другой — целая вечность), в середине которого гордо расположился логотип текущего хоккейного клуба, а по остальному периметру — названия спонсоров; по бокам высокого потолка развешены флаги разных стран и формы известных хоккеистов, принёсших когда-то славу своему клубу.
Из его мыслей, которые сводились лишь к одному восхищению, вывел голос тренера, который начал тренировку с представления новичков.
— Чон Юно, нападающий, — прозвучало его имя, и куча глаз уставилась на него оценивающе. Игроки разглядывали Джехёна с ног до головы, будто внешний вид мог определить способности. Но лишь один человек смотрел куда-то в сторону, возможно, так же витал в облаках, как и сам Джехён пару минут назад. «Ким Донён», — успел заметить Чон имя на форме этого парня прежде, чем тренер отправил их наматывать круги по площадке для разминки.
Прошёл месяц с прихода Джехёна в команду. Он показывал хорошие результаты на тренировках, чем не мог не радовать тренеров, строил хорошие отношения с другими игроками. Он даже успел сблизиться с Ли Тэёном, который взял контроль над новичком, поставив цель быть отличным куратором, а теперь ещё и другом. Но тот самый Ким Донён, который привлёк внимание Чона, не особо хотел идти на контакт. Да, он относился к нему крайне приветливо, помогал, когда надо, и был очень дружелюбным, как и со всеми остальными, но они не обсуждали новую вышедшую игру, ставшую популярной среди геймеров, не подшучивали над младшими, не смеялись над мемами, и вообще, если и разговаривали, то только о хоккее. Джехёну было обидно, хоть он этого и не признавал, потому что ему отчего-то хотелось сблизиться именно с этим улыбчивым, добрым парнем, который был открытым только с друзьями.
На выходных Тэён позвал Джехёна и ещё нескольких ребят из команды в Макдональдс. Тренировки тренировками, диеты диетами, а молодой организм всё же требует иногда фастфуда, поэтому Чон, недолго думая, согласился.
Парни довольно весело проводили время, поставив запрет на всё, что связано с хоккеем (им этого в жизни хватает), а нарушитель обещания должен был отжаться сто раз. Никому такое наказание не приходилось по душе, поэтому все разговоры были на совсем разные от хоккея темы, и если бы кто-либо посмотрел на них, то даже и не подумал, что эти подростки будущие игроки сборной.
— Донён-а, ты такой милый, когда ешь, — улыбнулся Тэн, приставив к его лицу телефон, на котором было видео кушающего кролика. Все сидящие за столом засмеялись, а Донён, увидев, с кем его сравнивают, сначала (всё так же мило) нахмурился, а затем обиженно ударил тайца по плечу, от чего тот засмеялся ещё больше.
— И правда милый, — тихо проговорил Джехён, но сидевший рядом Ким всё же услышал, от чего у него прошла вся злость, заменяемая смущением.
— Я для тебя хён, — также тихо ответил Донён.
— Хорошо, хён, ты очень милый, — улыбался ему Чон, показывая свои ямочки, а Ким, кажется, немного покраснел.
Этим же вечером Джехён возвращался домой не один, а в компании его потенциального друга — Ким Донёна.
Прошёл год, и Джехён ошибся, назвав Доёна своим будущим другом, потому что он стал настолько близким, что лучше него, казалось, уже не найти. Они проводили вместе бо́льшую часть своего свободного времени (если не всё), делились самыми обычными и самыми сокровенными вещами, и, казалось, Чон был готов доверить Доёну свою жизнь.
— Может быть, завтра прогуляем школу? — предложил Джехён, лежавший на коленях у Донёна. Он в очередной раз оставался у старшего на ночь, и перспектива того, что нужно вставать рано утром, чтобы идти в нелюбимую школу, ему не нравилась.
— Ты же знаешь, что в старших классах лучше не прогуливать уроки, — как-то по-отцовски улыбнулся Донён, словно перед ним был не подросток, отличающийся от Кима большим телосложением, а маленький ребёнок, познавший, что школа — это на самом деле невесело.
— Зачем нам уроки, если мы всё равно попадём в сборную? — Джехён состроил недовольную гримасу, понадеявшись, что друг сжалится над его бедной головой, не готовой к восприятию новых непонятных формул по математике и физике.
— А ты спрашивал, хочу ли я этого? — ответил вопросом на вопрос Донён, не обращавший внимания на старания Чона.
— А разве нет? — удивился Юно. Он никогда не задумывался над тем, что старший, может быть, и не хочет стать хоккеистом. Будучи уверенным в своих желаниях стать профессионалом своего дела, он не понимал, что кто-то может думать по-другому.
— Я, честно говоря, не уверен, — проговорил Доён, посмотрев куда-то в пустоту, — мне нужно в этом разобраться, а пока давай закроем тему?
Джехёну хотелось бы помочь, хотелось бы поговорить о том, что его волнует, выслушать, поддержать, но раз Донён не хочет, то и заставлять Чон его не будет. Но всё же надеется, что старший когда-нибудь расскажет ему о своих переживаниях. Ведь это для него очень важно.
Ким Донён ему очень важен.
— Хочешь посмотреть фильм? — губы Джехёна расплылись в очаровательной улыбке, и пальцы дотронулись до кончика носа старшего. А тот смущённо отвернулся и промямлил что-то непонятное в ответ, — И всё-таки, хён, ты очень милый, — снова прошептал Чон, вызвав табун мурашек у Донёна.
— Перестань на меня так смотреть, — Донён сейчас олицетворяет известный мем паникующего гея, хотя он сам ничуть не гей (он так себя уверяет), но сердце предательски быстро стучит, а в комнате внезапно стало жарко, может, батареи слишком сильно греют? (и не важно, что сейчас конец весны, и отопление отключено).
— А как я смотрю? — Юно берёт в руки лицо Донёна и поворачивает к себе, заставляя посмотреть в глаза. Сердце Кима уходит куда-то в пятки, а глаза пытаются найти спасение в любом другом предмете комнаты.
— Так какой будем фильм смотреть? — резко берёт пульт Доён и направляет его и свой взор на экран телевизора, пытаясь не сгореть от смущения. К его великому счастью, Джехён переваливается на бок, устраивая свою голову поудобнее на ногах Доёна, и переключается на выбор фильма.
побыть с Чоном погулять на свежем воздухе. Тот самый Ким Донён, который мило дул губки, когда над ним подшучивали, и делал вид, что никогда в жизни не простит, но спустя пару секунд смеялся со всеми. Тот самый Ким Донён, которого смутить было легче простого — приблизься к нему на «непозволительное для друзей» расстояние или (что ещё хуже!) медленно проведи по губам кончиком языка, и он уже паникует, отворачиваясь или отступая на несколько огромных шагов назад. Тот самый Ким Донён, который был первой любовью Чон Джехёна.
И всё могло бы обернуться по-другому, открой они свои чувства друг другу. Но Доён не хотел признавать свою влюблённость, ссылаясь на то, что это всего лишь привязанность и ничего больше. А Юно вырастили, твёрдо вбивая в голову, что однополые отношения — это отклонение от нормы, и непонятные чувства к Донёну являлись лишь начальной стадией разрушения стереотипов, навязанных обществом.
У Чона вся тактика игры на этот период вылетела из головы. В ней вообще ничего не осталось, кроме улыбки старшего и резко нахлынувших волной воспоминаний. Он опомнился лишь от сирены, напоминающей о продолжение матча, и, запоздало отреагировав, двинулся в сторону игроков, борющихся за шайбу.
Борьба разыгралась нешуточная. За первые пять минут периода клубу Джехёна удалось сравнять счёт, и теперь каждая команда пыталась забить гол в ворота соперника. Шайба перемещалась от одной зоны к другой, не задерживаясь долго в одном месте. За одной атакой следовала контратака и так по кругу. Атмосфера накалялась. Игроки были на взводе, поэтому потасовка, чуть было не переросшая в драку, у ворот одной команды отразилась удалением хоккеиста у противников.
Две минуты до конца. Счёт по-прежнему 3:3. Команда Джехёна находилась в численном преимуществе, поэтому тренер решил заменить вратаря на шестого полевого игрока. Шесть против четырёх. Либо вы забьёте, либо вам — в пустые ворота (что в данном случае было бы очень позорно).
— Последняя минута третьего периода! — проинформировал диктор. Трибуны скандировали «шайбу!», а в головах у хоккеистов было лишь одна задача — забить гол.
Расположившись в зоне соперников, игроки команды Джехёна умело передавали шайбу друг другу, контролируя противников и пытаясь создать идеальный момент для точного броска.
— С передачи Со Ёнхо шайбу забросил Чон Юно! — прозвучал приятный голос диктора, и стадионы взорвались аплодисментами и криками. А спустя пару секунд прозвучала сирена, означающая конец матча, победу команды Джехёна и первое место в турнирной таблице.
Но впервые Джехён не думал о хоккее. Пока игроки из его команды поздравляли друг друга и вставали в линию, чтобы пожать руку сопернику, Чон пытался найти в толпе Ким Донёна. Его глаза бегали по трибунам, он крутился вокруг своей оси, надеясь, что сможет отыскать знакомое такое близкое сердцу лицо, но всё было тщетно. Слишком много людей, кто-то уже уходил, а кто-то ещё стоял и радостно хлопал в ладоши.
Юно разочарованно поехал к выходу с ледовой площадки и направился в раздевалку. Он прекрасно понимал, что его не выпустят из здания ещё как минимум час, поэтому надежда увидеть Доёна этим вечером угасала со скоростью зажжённой спички.
Приняв душ, выслушав длинные речи тренеров, растянувшиеся на полчаса (но если вкратце рассказывать: вы, конечно, молодцы, но не расслабляйтесь), он вышел из арены и направился к автобусу, на котором их команда передвигалась по городу.
На улице уже стемнело. Возле здания стояли несколько человек, видимо, ждавших своих друзей или родственников. Они что-то бурно обсуждали, громко смеясь и активно жестикулируя руками. Джехён уже хотел надеть наушники, чтобы погрузиться в свой собственный мир мыслей, когда:
— А я уж думал, вечность придётся ждать ради вашего автографа.
Удивлённый Джехён повернулся на голос, а где-то внутри него всё остановилось: «Это действительно он? Почему он пришёл? Остался ждать меня?». Доён улыбался, а Джехён, широко раскрыв глаза, стоял как вкопанный. И, возможно, он бы ответил что-то типа «Так это вы — моя самая преданная фанатка?», если бы не тот факт, что перед ним стоял тот, кого он не видел около четырёх лет.
— Может, прогуляемся, если тебе это разрешено? — продолжил Ким, не найдя признаков жизни в старом друге.
— А, д-да, конечно, — засуетился Джехён, всё ещё не верящий в происходящее.
— Это я на тебя настолько сильно влияю? — ухмыльнулся Донён.
— Ну, я бы посмотрел на тебя, если б твой лучший друг, от которого не было ни слуху, ни духу четыре года, вдруг внезапно заявился на твою игру, — Юно игриво состроил обидчивую мордочку, от чего стал походить не на известного хоккеиста, а на милого, домашнего щеночка, которого хотелось приласкать и окружить заботой и любовью.
— В своё оправдание могу сказать, что ты тоже не особо-то спешил со мной связываться, — как-то с грустью ответил Доён, — но лучше поздно, чем никогда.
Они шли по ночному городу, разговаривая, смеясь и что-то активно обсуждая, совсем как в старые-добрые времена, словно этих четырёх лет и не было вовсе. Доён рассказывал о своих скучных университетских днях, наполненных учёбой и лишь изредка каким-то дешёвым развлечением в виде вечеринок с сокурсниками, на которых Кима затаскивали его неугомонные друзья. Ему в целом нравилось, хотя игр на льду иногда не хватало, но среди знакомых уверенно на коньках стоял лишь только сам Донён, поэтому тот нечасто проведывал каток.
Донён скучал. По усиленным тренировкам перед матчами, по дружной команде, которая вечно делала что-то на спор, по нечастым, но весёлым походам в Макдональдс, по блестящему льду и играм, в которых каждый выкладывался на все сто процентов. И, конечно же, он скучал по Джехёну. Его отсутствие где-то глубоко в сердце откликалось ноющей болью, которая разрасталась с каждым днём, словно сорняк, разъедающий счастье и радость и замещающий их тоской.
Они подошли к мостовой. Лёгкий ветер создавал рябь на поверхности воды, которая переливалась бликами от лунного света. Тишина, прерываемая лишь шелестом листьев, звуками сверчков и редкими проезжающими машинами. Мерцающие огни от многочисленных вывесок, расположенных на высотках города, фонарей, выстроившихся вдоль улиц, и света в многоэтажных домах. Лучший друг с блестящими глазами и приоткрытым ртом, рассматривающий ночной пейзаж, открывшийся им этой ночью. Завораживающая картина.
Повзрослевший Доён выглядел шикарно. Он выделялся среди остальных высоким ростом, худощавым, но подтянутым телом, широкими плечами и выпирающими ключицами. Может, он не мог похвастаться мускулами и шестью кубиками, но их отсутствие ничуть не убавляло в нём красоты. Чёрный берет сидел на нём идеально, а белая футболка, бежевая клетчатая рубашка и такого же цвета пальто хорошо гармонировали, говоря о том, что у их хозяина хороший вкус. Чёрные, как уголь, волосы были хорошо уложены, а различные шампуни и кондиционеры (ну, и ещё чуть-чуть — лунный свет) придавали им здоровый блеск. Ухоженная кожа, очаровывающие глаза, розовые от помады губы, овальное личико — с такими данными, Юно уверен, он покорил немало девушек и парней (и одного Чон Джехёна), сам того не подозревая.
— Если будешь так пялиться, подумаю, что я тебе нравлюсь, — не оторвав взгляд от воды, произнёс Донён.
— Тогда можешь так думать, потому что прекращать я не собираюсь, — облокотившись на перила моста и продолжая смотреть на Донёна, улыбался Джехён, показывая свои белоснежные зубы и милые ямочки, от которых сходили с ума фанаты хоккеиста Чона. А спокойствие на лице Кима сменилось паникой. Годы идут, а привычки остаются.
Не найдя, что ответить, Доён приставил руку к лицу, загородив вид (и своё смущение) Джехёну. А второй, нахмурившись и решив, что так дело не пойдёт, взял руку в свою и переплёл их пальцы.
В этот момент Донён почувствовал себя маленькой школьницей, а не взрослым, самостоятельным парнем, потому что ноги внезапно подкосились, а сердце готово было выпрыгнуть из груди либо в воду, либо прямиком в руки Джехёна. Он ещё не определился, чего хотел больше (второго).
Ким вырвал свою руку из чужой, благо Джехён её несильно сжимал, и побежал, отчего-то (возможно, от нервов) громко засмеявшись и оставив удивлённого Юно стоять на месте. И тот, опомнившись, ринулся догонять своего очень странного, но такого родного хёна.
Их догонялки не продлились долго, потому что в скором времени Джехён, всегда отличавшийся своей быстротой, поймал Донёна, заключив в крепкие объятия, и не давал тому пошевелиться. Джехён со всей присущей парню серьёзностью посмотрел старшему в глаза, расплылся в очаровательной улыбке и быстро чмокнул Кима в губы. А затем побежал в другую сторону, почувствовав себя на пятнадцать лет моложе и свободнее. В этот миг исчезли все взрослые заботы, вся ответственность перед родителями, командой, тренерами, страной, возложенная на совсем ещё молодого парня, чьи ровесники развлекались в клубах, проживая свои жизни каждой клеткой тела, пока могут. Ким Доён помогал Джехёну отвлечься от внешнего мира, создавая их собственный.
Теперь пришла очередь Донёну удивляться. Такого поворота событий он никак не ожидал, приходя на матч проведать старого друга и восхититься его прекрасными навыками игры. За те секунды, пока Ким, ошеломлённый такими внезапностями, стоял, всё детство пролетело у него перед глазами, а чувства, прятавшиеся где-то глубоко-глубоко, вспыхнули новым ярким пламенем. Не заставив ждать, Ким ринулся за Джехёном. Хотя и бежать-то не особо надо было, потому что Чон уже и не убегал вовсе.
Доён остановился перед Юно и, взглянув младшему в глаза, утянул его в поцелуй, но уже настоящий. Такой, после которого и слова не нужны. Такой, который расскажет всё за себя: о тех подростковых чувствах, загоревшихся маленьким синим пламенем, и нынешних, представляющих собой целый пожар.
Отстранившись от парня из-за нехватки воздуха, Донён смущённо опустил глаза. А Джехён довольно улыбался, глядя на такого жутко милого и уютного уже-несколько-минут-как-не друга.
— Я и не думал, что меня ждёт такой приз, — сказал Чон, приблизив Доёна к себе за талию и сцепив свои руки у него за спиной.
— Ты первый начал, — покраснел Ким.
— А ты продолжил, — Джехён смотрел на Донёна с такой нежностью и уверенностью, словно старший был он, а не вот это вот смущающееся чудо.
— Мы теперь вместе? — Донён поднял на Чона свои блестящие глаза.
— А ты думаешь, я тебя после такого отпущу? — произнёс Джехён, потянувшись за вторым поцелуем.