Стрекоза и заклёпки или трагедия из-за мелочей

Форрест О`Риордан считал свою работу весьма подходящей для него самого и достойного образа жизни. Заведующий оборудованием и материалами на верфи «Харленд энд Волфф» быть может звучит довольно просто, словно какое-нибудь место заурядного кладовщика. Однако величина верфи и объёмы выполняемых работ позволяли Форресту иметь влияние и уважение в своём кругу. Молодой мужчина потянулся, сидя на стуле в своей конторке, - пропылённой и заставленной полками с учётными книгами. Взглянул на календарь. «31 марта. 1909 год». Сегодняшнее утро было замечательным во всех отношениях. Не далее, как месяц назад состоялась брачная церемония, и достопочтенная Салли Джордан, смущённо опустив очи долу, сказала ему перед алтарём сокровенное «Да!». Семейная жизнь началась с переселения четы в небольшой особнячок недалеко от главной площади Белфаста, и всё это время они с воодушевлением обставляли дом и устраивались на новом месте. Его жена была восхитительна! Мудра не по годам и скромна, как юная козочка. И если бы не ещё одно событие сегодня, то Форрест незамедлительно отправился бы домой, чтобы выпить утренний чай в компании своей дражайшей второй половины. - Мистер О`Риордан! Вы просили сказать! Мы начинаем! – парень в мятом пиджаке и нелепой кепи на глазах был возбуждён сверх всякой меры. Его ирландские рыжие вихры торчали во все стороны из-под головного убора, а руки, чисто отмытые от древесной пыли, словно по случаю праздника, теребили лацканы. - Уже иду! – Форрест не удосужился вспомнить, как зовут подмастерье. Их было так много на верфи. Дополнительно нанятые для компании «Уайт Стар». Управляющий, - напыщенный дурак с непомерным самомнением и амбициями, - Джозеф Брюс Исмей, - англичанин, что с него взять. Сейчас начнёт махать руками и взывать к патриотизму. В толпе ирландцев-оранжистов. Смешно! «Однако нужно идти!» Форрест вышел за дверь в замечательное тёплое утро и улыбнулся. Закладка нового корабля – это прекрасно! Родной братец теперешнего, должного вот-вот родиться на стапелях, уже три месяца довольно бодро возносил свои борта бок о бок в соседнем отсеке дока. - Ну что, О`Риордан, пошла работка, а? – широколицый мужчина со щербатой ухмылкой панибратски хлопнул Форреста по плечу и пошёл рядом. Тот поморщился. Больше всего на свете он терпеть не мог этого вечно лыбящегося помятого мужлана с въевшимся под кожу запахом гари и железа. Брайан О`Хара – мастер цеха клепальщиков – не отличался ни воспитанием, ни деликатностью. На все случаи у него было крепкое словцо и оглушительный, неприятный смех, напоминающий ржание не привязанного жеребца. Он и сам напоминал лошадь вытянутым тяжёлым лицом и отвратительными манерами. Но Форресту, к его огромному сожалению, приходилось по работе иметь дело непосредственно с ним. Поскольку все материалы для постройки были в ведении О`Риордана, а часть людей, и лучших людей, подчинялись «папаше Брайану». Такое вот «говорящее» прозвище у него было. О`Риордан подозревал, что это прозвание он сам себе придумал, ни на что более умное у неотёсанного ирландца воображения не хватило. Свежий, солёный ветер резво забирался за воротник, слух приятно радовал рабочий гул огромной верфи. Грохот и лязг железа, крики рабочих, скрежет колёс подъезжающих повозок и сваленных досок, всё это бодрило, настраивало на деловой лад. Метрах в пятистах возвышались до неба стальные стапеля, готовые поддержать корпус нового корабля невероятных для верфи размеров. По накатанной многими колёсами дороге они шли не одни. Папаша Брайан то и дело окликал кого-нибудь, махал руками и Форрест давно бы придумал себе какую-нибудь штуку, чтобы отстать на несколько шагов от неприятной ему личности. Но ему не хотелось пропустить глухой стук, с которым многотонный киль четыреста первого* опустится на деревянные подпорки. Поэтому он обречённо тащился с О`Харой рядом. Мимо огромных охапок досок для настилов, мимо аккуратно приставленных друг к другу кип железа. От них исходил резкий запах, оставляющий в гортани горьковатый морозный привкус. Совсем скоро эти безжизненные конструкции обретут изящную форму и, разбивая своим весом голубые холодные волны, отправятся в долгий путь. А пока, гудела сварка, шёл дым из горелок и собранные вместе плотники, столяры, литейщики и клепальщики стояли, дружно задрав головы в ожидании рождения чуда… *** - Это было что-то, я тебе скажу! Никогда мы не строили ничего подобного! Олимпик-класс, наш ответ «Лузитании» и «Мавритании»!** Этот корабль ещё покажет себя, мы все станем знаменитыми, благодаря ему! Форрест забыл о тушёной утке с травами на тарелке перед собой, рассказывая жене о событиях сегодняшнего дня. - Как это, должно быть, восхитительно, чувствовать себя частью таких необычайных историй! – Салли соглашалась с мужем, разделяя его энтузиазм. Он так горел делом, которым занимался, а причастность к грандиозному строительству, о котором судачил весь Белфаст, и вся Ирландия вместе с ним, делала его человеком исключительной важности. После ужина молодожёны сидели в гостиной у камина. Салли шила, Форрест читал газету, изредка поглядывая на жену. Светлый, непослушный локон так и норовил оказаться у неё на носу, а миссис О`Риордан то сдувала его, то, перехватывая одной рукой шитьё, другой пыталась заправить его в причёску. Неуловимая нежность затапливала его в такие моменты до самых краёв. Он откашлялся, нарочито аккуратно сложил печатные листы и сказал: - Послушай, дорогая! Нам следует как-нибудь отметить этот немаловажный эпизод в нашей жизни, да и просто… - он замялся, не находя слов, - хочу сделать тебе подарок. - Ох, Форрест, - Салли опустила глаза, и непослушная прядь волос тут же опустилась на зардевшуюся щёку. - Нет-нет, никаких возражений я не приму! Завтра же отправляйся в ювелирную лавку Бернштейна и присмотри себе что-нибудь симпатичное. А в воскресенье, когда на верфи останавливается работа, я возьму тебя на экскурсию. Почувствовав себя одновременно и вершителем мировых судеб и настоящим главой семьи мистер О`Риордан отошёл ко сну вполне довольный жизнью. *** В аккурат через неделю, его милая жёнушка, снова покраснев до корней пышных золотистых волос, осмелилась напомнить ему о подарке. Форрест едва не разорвал воротничок на тонкой рубашке, который в данный момент поправлял. Он-то совершенно забыл о недавнем разговоре. Дел на верфи было столько, что немудрено выпасть из повседневной жизни. - Дорогая моя! Ну что же ты не сделала этого раньше! Я ведь… - Форрест, любимый мой, мне не хотелось докучать тебе такими мелочами. – Перебила его Салли. – Я видела, как ты занят, да и вообще… Мистер О`Риордан в очередной раз вознёс хвалу господу за то, какое сокровище досталось ему в жёны и повернулся к ней. Салли хитро улыбалась. Она была вовсе не лишена того внутреннего женского кокетства, которое с лёгкостью воспринималось мужчинами за милое простодушие. Но муж углядел в её улыбке вовсе другое. - Спорим на шиллинг, что ты что-то приглядела у старого Менахема? Форрест внутренне напрягся. Конечно, они были отнюдь не бедны. Но и на миллионеров не тянули однозначно. Если его дражайшей супруге изменит сейчас её чувство меры и врождённая скромность, - ему придётся не сладко. Он и не знал, что его внутренняя борьба так очевидно отразится сейчас на лице. Салли рассмеялась, подошла к супругу и сама оправила ему воротничок и запонки. - Не переживай, дорогой! Ничего заоблачного я не потребую, но вот кое-что мне действительно очень и очень понравилось. Огладив мужа по плечу, она мечтательно закатила светлые глаза: - Там на витрине лежит премиленькая брошка. Небольшая и, как я смогла убедиться, не слишком дорогая. Но она так необычна и… ну, не знаю! Мне страшно захотелось её тут же взять! – молодая женщина сжала кулачки и прям запрыгала от возбуждения. - Ох, Салли! Ну, так взяла бы! Неужели старик Бернштейн не знает меня или тебя? - Мне не хотелось делать такие покупки без твоего ведома. – Она вновь улыбнулась и сложила руки на платье. – Зайди сам, ты сразу поймёшь, о каком украшении речь. А если нет… Жена кокетливо вильнула коричневой юбкой домашнего платья и удалилась в спальню. Не забыв, впрочем, помахать ручкой на прощание мужу. Форрест ничего не стал говорить жёнушке, с такой же улыбкой подхватив котелок с комода в прихожей. Салли затеяла весёлую игру, но уж он-то сможет выяснить на раз-два у Менахема, что именно ей понравилось. Старый еврей глазлив и хитёр, как все старые евреи вместе взятые. С этими, несомненно, приятными, мыслями он отправился на работу. После смены, наполненной беготнёй по душным цехам в поисках недостач и досмотром за тратой материала, Форрест был как выжатый лимон. Но сделал над собой усилие, дабы исполнить свою задумку. Ювелирная лавка «Бернштейн» располагалась очень неудобно в извилистом проулке и добраться до неё можно было лишь сделав изрядный крюк пешком. Он уже видел себя в качестве дарителя милой безделушки, видел довольные и радостные глаза своей любимой супруги, как на ступеньках почти столкнулся с папашей Брайаном. Он выходил из высоких деревянных дверей лавки спиной вперёд, всё ещё благодаря продавца и приседая от удовольствия. Которое прямо таки сверкало на его лошадиной физиономии. «Тьфу ты, пропасть!» - только и успел подумать Форрест, уже почти развернувшись прочь от нежелательной встречи. - Эй, О`Риордан! Глянь, что я доче своей прикупил на крещение! У Форреста не было никакого желания разглядывать дешёвые серёжки или цепочку, вероятно. Что ещё мог придумать этот человек, дабы осчастливить ребёнка? Но О`Хара уже разворачивал свёрток грубой серой бумаги, где на небольшой подушечке голубого бархата лежала великолепная вещица. Ажурная брошь не более двух дюймов, изображающая стрекозу. Изумрудные глазки и бриллиантовое тельце венчали искусно выполненные крылышки из тонкого золотого плетения. Он аж присвистнул от неожиданности. Ну надо же! Откуда столько вкуса и, главное, денег у простого мастера? Клепальщики, конечно, считались элитой на верфи, поскольку у них самая тяжёлая и опасная работа, получали они соответственно, но… Однако! Папаша Брайан мерзко рассмеялся, довольный истинным удивлением на лице спесивого мистера. Бережно свернул подарок. На красивую коробочку, увы, его средств не хватило, но он был уверен, что маленькая Анна обрадуется и этому. Подивившись на удачную покупку и чопорно приподняв головной убор на прощание, Форрест вошёл в лавку. - А-а-а, мистер Риордан, добро пожаловать, добро! – милейший опрятный старичок, которого было едва видно из-за прилавка, нисколько не обманул своим добродушием Форреста. Вежливо раскланявшись, он осмотрелся, и первый червячок сомнения прокрался в его сердце, стоило глянуть на центральную витрину. Место прямо посередине пустовало. Вероятно именно там покоилась только что купленная О`Харой стрекоза. Тут же в памяти всплыли слова Салли: «Там на витрине лежит необычная брошка»… Вдох застрял у него в горле, и обидное сожаление захватило целиком. Теперь он был почти уверен, о чём говорила ему жена. - Вы, таки, что-нибудь хотите, или зашли на посмотреть? – Менахем сложил перед собой морщинистые руки в желании услужить. Но с таким же удовольствием он этими самыми сухими старческими лапками будет готов ободрать вас, как липку. - Недавно заходила моя супруга, уважаемый, - нерешительно начал выбитый из колеи Форрест. - О, да! Вам, таки, страшно повезло выбрать прелестную даму с тонким вкусом! - Не подскажете, что она выбрала? – заранее холодея всеми печёнками, спросил Форрест. Менахем утвердительно-сожалеюще покачал головой во все стороны, что могло означать всё, что угодно. Однако О`Риордан понял его правильно. - Ваша жена выбрала брошь-стрекозу, которая, к глубокому моему сожалению, была в одном только экземпляре, милейший. И её только что приобрели, да… - похоже, старик, действительно был расстроен. Вероятно понял, что мог бы взять с Форреста больше, чем с бедолаги мастера. Настоящее отчаяние затопило Форреста. Салли с таким восторгом рассказывала ему про эту вещицу, а он не успел и не смог порадовать дорогого ему человека. Ах, ну что же стоило Салли самой взять её в кредит! Менахем с удовольствием это делает, правда, взымая потом двойной счёт. Но с жадным евреем всегда можно было договориться, дело своё он знает и покупателей бережёт. Ах, если бы это оказался кто угодно, только не Брайан О`Хара! Возможно, ему удалось бы перекупить брошь. Но с ним он даже разговаривать не станет. - Мистер Риордан, вы можете заказать у меня такую же брошь. Правда, придётся подождать, когда мастер сделает её и… заплатить нужно будет несколько больше. Вкрадчивый голос предприимчивого Менахема вселил в упавшего духом Форреста новую надежду. Он быстро договорился о работе, внёс необходимые деньги, которые в итоге оказались не такими уж и большими. Снова встрепенулся и задышал свободнее. Он найдёт слова, чтобы утешить жену и честно признается, что ожидание заветной вещицы затянется. *** - Что сделать нам с пьяным китобоем, Что сделать нам с пьяным китобоем, Что сделать нам с пьяным китобоем Рано да поутру? Голоса подвыпивших в честь выходного дня ирландцев разносились далеко за пределы широкого пирса. Мягкие лучи летнего солнца грели ласково, суровые мужчины с закатанными по локоть рукавами рабочих рубашек смотрели спокойно. Женщины и девушки в легкомысленных шляпках щебетали громче крикливых чаек. Дети носились и визжали, играя в салки и прятки среди коромысел старых лебёдок и брошенных бочек. Тёмное терпкое пиво лилось рекой… - Вей-хей, и якорь выше, Вей-хей, и якорь выше, Вей-хей, и якорь выше Рано да поутру.*** А за их спинами, поверх весёлой, свободной и радостной возни, упруго возносил в небо свои борта будущий красавец-лайнер. Надежда и гордость всей Ирландии.**** Семейство О`Риордан тоже выбралось на пикник. Пока Форрест разговорился с коллегой, мастером из плотницкого цеха, его супруга шуршала пакетами с едой и переговаривалась с сидевшими поблизости женщинами. Форрест уже было слегка расслабился и подзабыл о досадном недоразумении с подарком. Тем более Салли поняла его и согласилась подождать какое-то время, но было заметно, что это ей не очень по душе. Однако она была умной женщиной и запрятала своё недовольство поглубже. Мир и согласие вновь воцарились между ними. Ровно до этого вот момента. Когда ничего не подозревающий Форрест увидел вдруг важно вышагивающего по пирсу папашу Брайана со своей дочкой-подростком за руку. На скромном ситцевом платьице девочки красовалась та самая треклятая стрекоза. И в тот же момент он перехватил взгляд своей жены, направленный на мужчину и ребёнка. Она, конечно, узнала вожделенное украшение, и сожаление против её воли отразилось в глубине глаз. Форресту хотелось то ли провалиться сквозь массивные стойки прибрежной конструкции до самого дна причала, то ли с боем сорвать злосчастную брошку, должную принадлежать его жене. О`Хара раскланивался со знакомыми, бережно поддерживая дочку, и шёл необычно медленно, против обычного своего размашистого быстрого шага. Форрест не мог, да и не имел права предъявить ему ничего, но только папашу он и считал виноватым в своём промахе. Салли ни словом не обмолвилась о том, что видела «свою» стрекозу на другом человеке, не укорила его ни в чём. Но именно тогда Форрест дал себе слово отплатить папаше Брайану за обиду и грусть своей жены. *** Случай представился не так уж скоро. Но не в характере настоящего ирландца отступать от намеченной цели. Когда литейный цех закончил работу и на стапелях возвели огромный каркас из «рёбер» будущего корабля, началась работа и у клепальщиков. Большие листы стали лучшего качества скреплялись между собой вручную раскалёнными докрасна заклёпками. Работа тяжёлая и опасная. Рабочие из клепального цеха все поголовно ходили глухие, что твой пень в лесу и с обожжёнными до кости пальцами. В первые же дни работы папаша Брайан пришёл ругаться к Форресту. - А я не хочу сидеть и ждать! Нужен запас, чтобы люди работали спокойно! Зарплату платят за смену всем, только когда работа стоит, то и денежки – тю-тю! Раздражению О`Риордана не было предела: - Когда это, спрашивается, вы сидели и ждали? Материала всегда в достатке на верфи и на складе, я строго за этим слежу! О`Хара сощурился и хлопнул себя по ляжкам: - Ой, ли? На следующую неделю заклёпок нам не хватит, я был на складе! - Так я же перед выходными всегда езжу с инспекцией! – чего от него хочет этот плешивый идиот? - Вот и съезди, съезди! – погрозил ему пальцем папаша. – Сам увидишь! А я, ежели что, молчать не буду! Всё доложу, кому следует, кто строительство тормозит! О`Риордан задохнулся от злости. Этот пренеприятнейший тип, отвратительный лично ему человечишко, смеет указывать, да ещё угрожать? Форрест, легко вспрыгивая на сиденье автомобиля, с обидой и раздражением прокручивал только одну фразу: «Будет, будет тебе строительство, будет тебе материал!» С этими мыслями он едва дождался, пока авто наплутается по извилистым поворотам между подсобных строений. Молоденький безусый МакТирел встретил его у широких ворот склада. - Что-то не так, мистер? - Всё не так! – резко бросил тот и затопал по настилу между гор материалов. – Мастер О`Хара переживает о недостаче заклёпок. Где они? - Вот. – Складской подмастерье испуганно заморгал круглыми глазами и услужливо махнул в сторону объёмистых мешков. О`Риордан постоял, уперев руки в бока и пытаясь прийти в себя после неприятного разговора. - А там? – под навесом слева покоились такие же мешки, перевязанные суровой верёвкой. - Тоже заклёпки, их побольше будет. Но они дешевле встанут, может с качеством что-то не то… Форрест переводил взгляд с одной кучи мешков на другую и в его голове рождался восхитительный по простоте и коварству безупречный план. Он знал, что при изготовлении заклёпок иногда использовали некоторое количество шлака, который ничего почти не стоил, как побочный продукт выплавки. И чем больше в заклёпке шлака, тем она дешевле и тем быстрее развалится. - Эти были закуплены у другого поставщика, не так ли? – стараясь не выдать своего возбуждения, спросил Форрест. - Да, сэр! Они, поставка то есть, готовы работать и дальше, если дело пойдёт. – МакТирел подобострастно глядел на начальника снизу вверх. - Вот что… отгружай папаше Брайану те, что слева, если уж их больше. Да дай мне адрес тех поставщиков, если они обязуются доставлять товар в прежнем объёме. Он ничуть не переживал, что его могут вывести на чистую воду с некачественным материалом. «Заклёпки были на складе? Были. Доставлялись без перебоев? Да. Чего вы от меня хотите?» - словно репетировал свою оправдательную речь заранее Форрест. Его идея мести была проста, как бедняцкие похороны. Ненавистный О`Хара заклепает нос лайнера дрянными заклёпками. После установки котлов и паровых турбин корабль уйдёт в сухой док компании. И тут возможны два варианта: либо швы разойдутся после спуска «Титаника» в воду залива, когда он пойдёт на буксирной тяге, либо во время окончательной отделки, когда лайнер поставят в док и будут целыми днями носиться с установкой палубы и якорей. Либо неприятности произойдут во время окончательных испытаний, когда корабль спустят на воду. Других вариантов недальновидный О`Риордан представить себе не мог. Да и не заглядывал он так далеко. Ему было важно, что папашу Брайана погонят с верфи взашей с волчьим билетом, если на глазах у всего начальства от «Титаника» будут отлетать листы обшивки, как в сильный ветер сыплется с деревьев листва. Домой он вернулся такой весёлый и радостный, что Салли едва узнала своего обычно сдержанного мужа. Форрест носил её на руках по комнатам, потом позвал в ресторан и был всячески мил и задорен. Ещё через пару месяцев его жена заполучила злосчастную стрекозу, даже в лучшем качестве, чем ожидалось. Уж старый Менахем расстарался, ощущая, видимо, некоторую вину за собой. А ещё через полгода от стапелей отогнали грузовой кран и вылили на деревянные колодки жир и масло в огромных количествах. Красавец «Титаник» уходил от своих создателей на окончательную отделку. Поговаривали, что такой роскоши на корабле свет не видывал, что будут устраивать на нём. Каждый был горд своей причастностью к его строительству. А Форрест ждал своего звёздного часа. Но ни сейчас, ни в сухом доке ничего не произошло. Лайнер за считанные минуты оказался в воде и в сопровождении буксира отправился на доработку. Разочарованный О`Риордан видел иногда донельзя важного папашу Брайана, который похвалялся больше обычного теперь. Но он продолжал жадно ожидать новостей. *** Но вместо торжества справедливости – по собственному разумению – до них лишь дошли слухи, что грандиозная работа, наконец-то, окончена, и их восхитительный лайнер готов совершить свой первый рейс. В те дни Форрест пребывал в каком-то странно-подвешенном состоянии. Ему хотелось сначала во всём признаться новому начальнику верфи мистеру Эндрюсу. Потом мчаться в Саутгемптон, чтобы лично убедиться в способности корабля держаться на плаву. Но ему удалось успокоить себя тем, что если до сих пор ничего не произошло, то вряд ли нечто случится и далее. «Титаник» отплыл с большой помпой, газеты кричали о роскоши и непотопляемости судна, из уст в уста переходили шуточки разного толка. - Эта барышня будет топтать своими прелестными ножками как раз то место, где сидел мой зад, надраивая доски! - Помнишь, мы уронили лист на Альфуса? Вон этот лист, я его точно помню, по левому борту чуть выше трёх футов! Чего только не вспоминали рабочие, поднимая кружки за корабль! Искренне и самодовольно гордясь своим трудом. А через несколько дней весь мир потрясла трагическая новость. Непотопляемый и прекрасный лайнер, самый большой и быстроходный в мире затонул от столкновения с айсбергом. Что творилось в Белфасте и на верфи, было трудно себе представить. Траур по погибшим*****, молчаливое сожаление о потере лайнера и бесконечные слёзы о полутора тысячах незнакомых людей, принявших страшную смерть. Конечно, к судостроителям и владельцам было много вопросов. Но больше всего их задавал себе Форрест О`Риордан. Не оказались ли его заклёпки тем самым решающим фактором в слишком быстром затоплении корабля? Не он ли сам, один, повинуясь необдуманным решениям и глупому желанию мстить, оказался виновен в гибели «Титаника» и людей? Салли постоянно видела мужа, стоящим у окна и молча смотрящим в даль. Он плохо ел и плохо спал. Ему всю ночь снились корабельные заклёпки со стрекозиными крыльями, преследующие несчастного по пятам. Форрест просыпался с криком и даже наяву он чувствовал трепет их отвратительных крыльев. И смотреть не мог на так любимую Салли прелестную брошь. Врач объяснил подобное состояние миссис О`Риордан, как тяжёлое нервное расстройство у её мужа и попросил главу семейства удалиться от дел. Что удалось сделать без труда. Форрест не мог заставить себя теперь даже приблизиться к верфи. Они перебрались в предместье Дублина, где открыли продуктовую лавку. Там он мог без лишнего внимания к своей персоне с упоением предаваться войне с собственными демонами. На свою беду, Форресту О`Риордану довелось прожить очень долгую жизнь. Пережить две войны, потерять обоих сыновей и жену. Проводя свои последние дни на просторной веранде небольшого частного пансионата близ Белфаста, ему в каждом крике чайки и каждом дуновении ветерка чудился гудок парохода и тёплое дыхание, исходящее из огромной трубы. Ушли печали и грусть прошедших времён. Осталось только одно. Он так никогда и не узнал, по какой причине бесконечно прекрасное творение рук человеческих кануло в бездну океана. Бездна собственной вины оказалась неизмеримо глубже.