Технология колдовства

«Любая достаточно развитая технология неотличима от магии». (Артур Кларк)

Введение На заре цивилизации, когда наука еще не выделилась в самостоятельную профессиональную сферу, по всей видимости, никто не ставил вопрос о соотношении магии и технологии. Магия считалась такой же частью жизни, как лук и стрелы, а стихийное познание и утилитарное использование законов природы еще не отделялось от исследования и попыток управления потусторонними силами. Да, в общем, и нужды в этом никакой не было. В самом деле, если кожаный доспех защищает от холодного оружия, почему бы амулету не защищать от порчи? Если дикие звери боятся огня, почему бы вампиру не бояться чеснока, а оборотню — серебра? Если через прикосновение передается чума, разве не может передаваться и проклятие? Мистические практики прошлого изобилуют смесью технологических приемов и чистейшего оккультизма. В первую очередь это касается алхимии, ныне имеющей статус псевдонаучного направления. Алхимия заложила фундамент современной экспериментальной химии, ввела в лабораторную практику такие поныне используемые лабораторные техники, как кристаллизация, фильтрация, дистилляция, ректификация, прокаливание и т.п. и накопила огромную феноменологическую базу веществ и их свойств. Но наряду с этим она вовсю эксплуатировала сверхъестественные представления, а ее цели лежали далеко вне плоскости манипуляций с препаратами и попыток создания философского камня, что часто неверно считается ее основной задачей. Крупнейшие ученые и врачеватели тех времен тоже не гнушались мистики и оккультизма. Парацельс баловался алхимией и вызовом демонов, Ньютон — той же алхимией и герметизмом, Тихо Браге — астрологией, словом, магические практики не считались чем-то принципиально отличным от любых других технических методик. Но все изменилось с появлением и распространением научного метода и промышленного производства, из-за чего технология плотно вошла в повседневную жизнь, а магия и родственные направления так и сохранили за собой статус потустороннего, «не от мира сего». Это предопределило изменение их статуса и в искусстве. Однако последнее не было прямолинейным процессом и породило целый ряд подходов к восприятию магии. Каковы наиболее типичные варианты соотношения магии и технологии? Технология или магия В классических произведениях жанра фэнтези мы, как правило, имеем дело с миром магии, которая с технологией вообще не сопоставляется. Сколько-нибудь развитые технические решения в таком мире либо вовсе отсутствуют, в лучшем случае не превосходя уровня осадных машин, либо отдаются на откуп какому-то ограниченному сообществу, в роли которого обычно выступают гномы. Пересечения этих двух подходов чаще всего не происходит вовсе, и сопоставлять их никто не пытается. По сути, магия и технология в таких мирах отделены друг от друга так же фундаментально, как две независимые религиозные картины мира вроде индуизма и культа Карго. Пример — всем известный «Властелин колец» Джона Р. Р. Толкина. В ряде случаев мир технологий в повествовании все же присутствует, но остается отделенным в пространстве («Джек из тени» Р. Желязны), во времени (цикл «Врата смерти» М. Уэйс и Т. Хикмана или «Шаннара» Т. Брукса) или в планах бытия (цикл «Хроники Амбера» и «Подмененный» Р. Желязны). В этом случае конфликт между магией и технологией может иметь место, но он носит локальный характер и не характеризует мир в целом. Технология против магии Совсем другое дело, если в пределах одного общества магия и технология, оставаясь совершенно разными подходами, взаимодействуют и пребывают в конфликте без перспектив мирного сосуществования. До абсолюта эта схема доведена в культовой компьютерной игре «Arcanum: Of Steamworks and Magick Obscura», где некогда волшебный мир столкнулся с поступью технического прогресса, проникающего во все сферы жизни. Проблема настолько остро стоит ввиду особенностей мира: дело в том, что технология и магия, оказавшись в непосредственной близости, ослабляют друг друга. В присутствии практикующих магов и магических артефактов техника начинает сбоить, выходить из строя, работать непредсказуемым образом. И наоборот: сложные механизмы и специалисты-технологи одним своим присутствием заставляют магию терять свою силу и отказывать. В таких условиях неизбежен конфликт, завершающийся победой одной из сторон или, как минимум, их разделением с переходом в первую из рассмотренных категорий. Иногда конфликт между магией и технологией в таких мирах носит не столько принципиальный, сколько идеологический характер и определяется всего лишь личными предпочтениями, кастовой принадлежностью или врожденными способностями. В этом случае есть определенная перспектива союза двух направлений, который может привести к появлению мира из нижеследующей категории. Технология вместе с магией В том случае, если нет никаких фундаментальных препятствий сосуществованию магии и технологии, ничто не мешает создать мир, где эти подходы не только не находятся в оппозиции, но и напротив, дополняют, усиливают и обогащают друг друга. Гибрид такого рода обычно называется «техномагией» (в англоязычной литературе также распространен вариант «техномантия» по аналогии с некромантией и прочими «-мантиями»). Симбиоз магии и технологии в таких мирах может варьироваться от простого совместного или поочередного использования до глубокой взаимной интеграции. Первое чаще всего характерно для большинства произведений в жанре «городского фэнтези» и современной мистики, в частности — для многих романов Нила Геймана, включая «Американских богов», цикла компьютерных игр «Shadowrun» и др. Второе встречается заметно реже, но такую интеграцию все же можно заметить, к примеру, во вселенной Гарри Поттера (помните магически усовершенствованный летающий «Форд»?). С некоторой натяжкой к техномагии можно отнести и чисто магические подходы, если они организованы по образцу технологических индустриальных процессов. Каминная сеть, «совиная» почтовая служба, анимированные газеты из того же «Гарри Поттера» — тому примером. Технология вместо магии К этой группе относится не что иное, как имитация магии технологическими средствами. То есть, по сути, иллюзионизм, только имеющий утилитарное значение. Если классический иллюзионист демонстрирует фокусы просто для того, чтобы поразить публику, то в нашем случае речь идет о вполне заурядных технологиях, которые, однако, выглядят, как действие магии, да еще и снабжены соответствующим антуражем — в полном соответствии с третьим законом Кларка, вынесенным в эпиграф. Чаще всего, впрочем, авторы соответствующих произведений заходят с другой стороны и говорят о магии, имеющей научное или околонаучное объяснение. Такие произведения обычно относятся к сравнительно мало распространенному жанру «научное фэнтези», который, однако, сложно назвать новым изобретением. Вероятно, самым ранним образцом этого направления следует считать известный рассказ Герберта Уэллса «Человек, который мог творить чудеса», написанный еще в 1898 году, а из того, что ближе к нам по времени, можно вспомнить «Подземелье ведьм» — роман Кира Булычева и одноименный фильм. Несколько особняком стоят произведения, описывающие технологии, которые намеренно мимикрируют под проявления сверхъестественного. Иногда они полностью находятся в поле научной фантастики, как роман «Ариэль» Александра Беляева, где герой, способный летать, успешно имитировал вознесение на небеса перед собравшимися англиканами. В том же случае, когда такая имитация не носит характер отдельных эпизодов, а является общим правилом для описываемого мира, можно говорить о поджанре все того же научного фэнтези. Ярким примером такого подхода можно считать роман «Князь Света» Роджера Желязны и, в какой-то степени, роман «Шестая колонна» Роберта Хайнлайна. Одна из глав «Основания» Айзека Азимова, также рассказывает о том, как технология использовалась для имитации религиозных чудес, что обеспечило политический контроль над сильным, но научно отсталым государством. Технология есть магия Последний вариант, вероятно, — самый правильный с философской точки зрения. Что такое технология? Википедия подсказывает, что это «совокупность методов и инструментов для достижения желаемого результата; в широком смысле — применение научного знания для решения практических задач». Но это определение вполне относится и к магии с той лишь оговоркой, что магия для достижения цели обращается к сверхъестественному. В то же время понятие «сверхъестественного» определено из рук вон плохо, и, возможно, не следует считать сверхъестественным то, что способно так или иначе взаимодействовать с материей — а магия характеризуется именно этим. Даже само слово «технология» образовано от греческих слов «техни» (искусство) и «логос» (слово или мысль), что прямо-таки просится для обозначения магических практик. По этой причине ряд авторов вообще не разделяют эти понятия, хотя относятся к их тождеству по-разному. Чаще отношение оказывается положительным, в особенности, если речь идет о художественных произведениях. Вспомните Тора из одноименного фильма, который говорил об этом прямым текстом: «Ваши предки называли это магией, а ты называешь наукой. У нас наука и магия — это одно и то же по сути». И как с этим поспоришь, глядя на современные научные чудеса вроде квантовой левитации? И напротив, люди, склонные к инфернализации технологий, иногда в качестве аргумента приводят то, что наука или технология — не что иное, как колдовство, а раз так, то, как призывает Писание, «ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22:18). Наиболее известен такой позицией бизнесмен-обскурант Герман Стерлигов с его призывами к физическому уничтожению ученых и ликвидации технологий. Однако иногда подобные идеи мелькают и в фантастической литературе, как в рассказе Жебе «Шарль Ребуазье-Клуазон обвиняет». Одно представляется вполне очевидным: если в нашем собственном мире будет обнаружено то, что принято считать магией, то оно не останется уделом мага-одиночки. В короткие сроки явление будет всесторонне исследовано, воспроизведено, поставлено на поток, а со временем, глядишь, начнет использоваться в товарах массового потребления. Заключение Вот, собственно, и все. Конечно, я не считаю, что приведенный ассортимент подходов является исчерпывающим. Очень часто описанные в фантастической литературе миры сочетают в себе несколько вариантов, а иногда их вообще проблематично классифицировать по этой схеме: например, «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких вроде бы в чем-то и относится к разделу «Технология вместе с магией», но не совсем, что-то в нем есть и от последних двух. В то же время наиболее распространенные модели отношений магии и технологии здесь все же рассмотрены. И если статья окажется полезной в чисто теоретическом плане, как способ жанровой классификации, как путеводитель по произведениям, использующим какие-то из описанных подходов, а возможно и как повод для хорошей дискуссии, я буду считать свою задачу успешно выполненной.