Кулаки, дипломатия и драконы

— Значит, наш спутник и, похоже, ваш новый друг — бывший офицер разведки? — поинтересовался сир Джорах, даже не сказав «Доброе утро, Ваша Светлость. Хорошо ли вам спалось?». Ондолемар, Акира и Резнар ушли то ли на охоту, то ли на разведку, то ли обсуждать свои грязные делишки — когда Дени проснулась, укутанная в плащ Ондолемара, ни его, ни его приспешников рядом уже не было. Зато сир Джорах, только заметив её пробуждение, тут же подскочил и принялся донимать своими обычными нравоучениями. — Вот только бывший ли? — Бросьте, — отмахнулась Дени, не настроенная к спорам о доверии до завтрака. — Мы же в иностранном государстве, за нами и так все следят. — Но не все могут всадить в спину нож, — произнёс он уже тише, будто заговорщик, и бросил взгляд через плечо. Там безобидный, словно ребёнок в песочнице, Хильмар вдохновлённо рассматривал и щупал мох, покрывший стены пещеры. Растительность, похоже, интересовала его куда больше общения. — В таком случае, хорошо, что здесь вы, сир Джорах, ведь это значит, что моя спина под вашей защитой. — Очевидно. Тем не менее, есть ещё кое-что. Джорах смотрел болезненно знакомым взглядом: точно таким же, как когда речь заходила сначала о Даарио, затем о Джоне Сноу… — Вам кажется, мы слишком близки? — Рад, что вы это понимаете. Прошу меня простить, если в этом вам мерещится недоверие, оно… направлено не против вас, но против этого человека… эльфа, — почти плюнул сир Джорах, — которого я не хочу недооценить. Возможно, он не тот, за кого себя выдаёт. Бывают ли шпионы бывшими? — Какими бы мы все были лицемерами, осуждая за враньё людей, которым сами никогда не говорим правду? Если вам кажется, будто я не знаю, что у него на уме, вам кажется. Дени была уверена, что её улыбка вышла слишком натянутой, но вот понять, поверил ли ей сир Джорах или нет, ей не удалось. На следующее утро ситуация приняла ещё более интересный поворот — Дени и сама не знала, то ли считать это смешным, то ли расстраиваться. Сир Джорах вызвался охранять лагерь ночью: сколько Ондолемар ни увещевал его и ни говорил, что лучше справится с этой задачей, притом аргументированно и без издёвок, тот никак не соглашался. Видимо, гордость и желание не потакать высокомерному эльфу победили здравый смысл: когда все проснулись, на скорую руку позавтракали и покинули стойбище, на сире Джорахе лица не было. Словно заражённая усталостью наездника лошадь тоже шла неспешно, из-за чего тот без конца её подгонял, хотя и без особого рвения; но вскоре они всё равно отстали от остальных. Именно в этот момент Ондолемар шустро подсуетился, поравнялся с Дени и завёл вот такую беседу: — Ваша Светлость, — вкрадчиво позвал он и продолжил лишь когда Дейенерис обратила к нему взгляд. — Не хочется вас… ставить в неловкое положение, но… поймите, что я пекусь о безопасности нашего отряда, и… — Говорите же, — ответила она, не понимая излишних церемоний. Ондолемар, благодарно склонив подбородок, кивнул в сторону Джораха. Тот ехал, понурив голову и, казалось, дремал в седле. Ухмылка Ондолемара показалась Дени зловещей, и она поспешила встать на защиту верного советника: — Сир Джорах нёс ночное бдение. Неудивительно, что он устал. — Вам следовало доверить это мне, — горделиво молвил тот. — Всё же, хоть вашему провожатому и меньше лет, он простой человек, и силы оставляют его. Но эльфы… — Может, и простой, — промямлил сир Джорах, внезапно очнувшись, — но своё дело знаю. Моя королева слишком вежлива и добра, поэтому не скажет этого напрямую, но свою жизнь она вам не доверит. — Какое счастье, что вы проклятьем вежливости не обременены, — улыбка Ондолемара вышла наипаскуднейшей. — Королева может и сама отвечать за свои слова, — вступила Дейенерис. — Мы действительно давно в пути. Нам не помешало бы остановиться на постоялом дворе. — С чего же вы взяли, что на постоялом дворе нам не понадобится охрана? — Ондолемар всезнающе оскалился. — Тем более с таким составом делегации! — Ежели вы не замолчите, охрана понадобится вам, — встрял сир Джорах, пришпорив коня и едва не врезавшись в круп Ондолемаровой лошади. Тот поспешно отошёл. — На самом деле, охрана не понадобится никому из нас, потому что до окончания пути осталось… сколько, Резнар? — крикнул он предводителю. Тот ответил столь же громко: — Господин эмиссар, у нас возникли некоторые неудобства! Нужно остановить процессию! Инструкция тут же была исполнена, и всадники принялись заглядывать друг другу за плечи, пытаясь понять, что послужило причиной остановки. Оказалось, всё дело во внезапном препятствии в виде одинокого путника на лошади: одет он был бедно, но торчавшая из-за спины булава всё равно внушала страх. — Неудачное вы выбрали время для прогулки, — усмехнулся незнакомец. Ондолемар повёл коня вперёд, знаком попросив Дени и Джораха держаться позади. — Почему же? — культурно спросил Резнар. — Вы полагаете, скоро пойдёт дождь? — Вероятно, — отвечал его собеседник. — Кровавый, если мы с вами не сможем договориться. — До чего грубая, и я бы даже сказал вульгарная поэзия, — произнёс Ондолемар, когда Резнар ничего не ответил, будто проглотил язык. — И что же тебе нужно, добрый путник? Неужели ты не видишь, что говоришь с членами Талмора? Неужто полагаешь, что сможешь нас одолеть? — Тем больше мне будет чести, — плотоядно ответил тот, вынимая из-за спины оружие. Ондолемар спешился, вышел на дорогу, смело, твёрдо, словно готовый остановить бандита на ходу. Он зажёг шар в ладонях как только лошадь приблизилась к нему на несколько шагов; огненный снаряд пролетел в нескольких сантиметрах над лошадиными ушами, едва опалив гриву, но этого было достаточно, чтобы кобыла, насмерть перепугавшись, сбросила седока и поскакала дальше; Ондолемар увернулся, быстро подскочил к упавшему и, выхватив висевший на поясе кинжал, всадил его пострадавшему под ребро. Раздался нечеловеческий визг. — В богов каких веришь? — спокойно спросил Ондолемар. Пострадавший сначала пострадал в конвульсиях, а потом, как-то по-особому подобравшись, взял да и плюнул обидчику в лицо. Дени уже представила, какое презрение к нему почувствовал Ондолемар, когда тот поднялся, развернулся к ним лицом и крикнул что-то на неизвестном им языке. Затем с жестоким сладострастием он вынул из ножен меч из чёрного металла. Рядом с Дени и Джорахом прошла оседланная лошадь: та самая, которая только что сбросила седока. Словно завороженная, брела она с отсутствующим взглядом — но не к своему бывшему хозяину, а к тому, кто теперь сам мог его оседлать. Глянув на неё, Ондолемар снова что-то сказал, словно разговаривая с ней, на что лошадь проржала что-то в ответ. — Она говорит, что ты её увёл, конокрад, — произнёс Ондолемар, чеканя слова. Бандит, держась за живот и обливаясь рвотно-кровавыми струйками, приложил нечеловеческое усилие и выкашлял: — Да? А кого я сегодня трахал, она тебе не сказала? — Ещё нет, но сейчас скажет. — Ондолемар развернулся к лошади, задал вопрос, лошадь захрапела и затрясла головой. — Говорит, рукоблудил сам, лёжа на стоге сена. — Ах ты… — Бандит сделал попытку подняться, естественно, бесполезную, но Ондолемар шустро воткнул меч в его грудную клетку; и тот так и обмяк на клинке. Дени не знала, померещилось ли ей, но черный металл засверкал и начал переливаться чарующим синим цветом. Она и не знала, что солнечные блики могут отражаться так. Уперев сапог в грудь убитого, Ондолемар вытащил меч из его груди, скорчив мину отвращения. Как только труп свалился, эмиссар склонился над ним, воткнув меч в землю рядом, быстрыми движениями развязал погибшему рубашку и, увидев поблескивавший на груди амулет, победоносно улыбнулся. — Талосовер, значит. Что ж, больше нет. — Только не говорите мне, что умеете говорить с лошадьми, — произнёс сир Джорах с очевидным презрением, на что Ондолемар ответил очень просто: — Ваша кобыла совсем выдохлась, поэтому вам не помешает её сменить. Что до общения с лошадьми — нет, говорить с ними я не умею, а вот призывать и умасливать — да. И, дружелюбно похлопав новую участницу процессии по боку, Ондолемар вернулся на спину к своему мерину. Дени почему-то живо представила Ондолемара в каком-нибудь кхаласаре, где лошади столь же дикие, сколь и их двуногие соседи и, должно быть, не станут поддаваться на «призывы» высшего эльфа. Мысль о его неудаче, пускай даже воображаемой, позабавила Дени. Сир Джорах же стоял несколько минут в задумчивости, прежде чем спросил: — А что моя лошадь? Эмиссар бросил взгляд на Резнара: тот поспешно выудил из сумки карту и принялся её изучать. — Мы в дне пути от Винтерхолда. Лошадь можно отвести туда. — Но нужно ли нам в сам город? — Ондолемар нахмурился и задумчиво почесал подбородок. Что-то в его движениях вызывало в Дени смутное подозрение, и вскоре оно подтвердилось: — Сир Джорах, быть может… Вы и ваша уставшая кобыла отправятся в город, а мы продолжим путь? Дени закатила глаза. Экое нахальство! Уже ожидая, что Мормонт ответит что-нибудь не менее оскорбительное, она произнесла первой: — Как я и говорила, мы давно в пути. Нам всем не помешает отдохнуть в тёплых постелях. Особенно вам, господин эмиссар: похоже, вы совершенно отморозили мозги и уже не следите за языком. Она надеялась, что хотя бы одна из враждующих фракций согласится или Ондолемар обратит внимание на её откровенно провокационную шпильку, но и он, и сир Джорах так и продолжали жечь друг друга взглядом. Только Хильмар, всегда мирный и дружелюбный, воскликнул: — Отличная идея! Заодно и запасы пополним. Господин Резнар, ведите. Дени тяжело вздохнула, чувствуя себя надзирательницей в детских яслях, но всё же дёрнула лошадь и повела её спокойным шагом, не дожидаясь, пока Джорах и Ондолемар займут свои места. Почувствовав, что вместе с лошадью уходит и возможность покрасоваться перед королевой, они оба задорно подскочили в сёдла. Правда, даже в этом Дени померещилось какое-то соревнование — в котором сир Джорах, ввиду усталости, проиграл. Так и не решив, кто должен идти первым и охранять королеву, они теснились в одном ряду. Каждый раз оборачиваясь, Дени замечала на их лицах нестерпимое желание разогнать кобылу и всё же обогнать соперника, но мирный шаг остальной процессии, да и её предупредительное выражение лица препятствовали этому замыслу. Вскоре они выехали из пролеска, и густые кроны деревьев расступились над их головами. День был довольно солнечный — лучи отражались от снежных сугробов, заставляя их искриться. Впрочем, до красоты Дени почти не было дела — солнце неласково касалось её щек, да и глаза начало щипать. Да, конечно, она до сих пор пила чесночный отвар Хильмара, но пережитая болезнь ещё давала о себе знать. Дорога стала шире, и Ондолемар с сиром Джорахом наконец-то поравнялись с Дени, то и дело бросая в её сторону обеспокоенные взгляды. Они будто проверяли, чтобы она никуда не делась, и замедляли ход собственных коней, подстраиваясь под её скорость. Каждый раз замечая подобное, Дени злилась на саму себя, что тормозит всю процессию; они должны действовать быстро, а она снова превращается в обузу. Сначала из-за её самодурства пропал Релнир, вслед за ним ушла Лидия, и Дени оказалась окружена теми, кому боялась доверять… С каждым утром, впрочем, её доверие крепло, ибо она неизменно просыпалась. Никто из сопровождавших её с Джорахом «врагов» не думал к ней даже притрагиваться; поэтому по крайней мере сейчас она в безопасности. Это, конечно, если Хильмар не ошибётся, и болезнь не вернётся; этого она боялась больше всего. Умереть и то проще, чем снова выносить сухость в горле, вечное головокружение и стук в ушах… А уж если ей кто под горячие зубы подвернётся, то она останется в безопасности, а вот все остальные — нет. — Похоже, мы достигли точки назначения, — произнёс Резнар, вырывая её из тучки мрачных мыслей. Скрываясь от солнца, Дени низко опустила голову, поэтому и приближения к городу не заметила. Впрочем, вряд ли можно было назвать городом одну-единственную улочку, вдоль которой протянулись деревянные домики покосившегося и довольно непривлекательного вида. Дени бросила взгляд на сира Джораха: ей стало интересно, думает ли он о том же самом? Не хочется ли и ему оставить всё в прошлом и сейчас же отправиться в Вестерос, пока он так близко? Размышляя об этом, она даже не заметила крестьянина, вышедшего перед ними на дорогу и загородившего им путь. Резнар, возглавлявший процессию, остановил своего коня и, неуверенно оглянувшись на эмиссара, заговорил: — Доброго дня, уважаемый! Мы уже давно в пути и были бы рады передохнуть. — Ну, раз рады, то передохните, — ответил тот не очень-то гостепреимно, интересуясь скорее лошадьми, нежели ездоками. — Я конюх, вообще-то. Ваших откормить-отпоить не надобно? — Очень даже надобно, — произнёс сир Джорах, спрыгнув на землю. Подойдя ближе к конюху, он произнёс: — Мы отбили лошадь у одного… недоброжелательного прохожего, и… у нас появилась лишняя… Конюх выглянул из-за плеча Джораха, и его лицо тут же вытянулось. — Буравчик! — воскликнул он и тут же бросился обнимать заржавшего коня. Ондолемар кинул удивлённый взгляд на Резнара и повторил необычное имя одними губами, будто сомневаясь, что у кого-то хватило духу так назвать питомца. Конюх тем временем подозрительно косился на гостей: больше всего его интересовал осмелившийся заговорить сир Джорах. — Отбили лошадь, говорите? Брови Мормонта подскочили вверх. — Получается, что так. С ней какие-то проблемы? — Проблемы в вашей истории, уважаемый, — произнёс конюх, презрительно сощурив глаза. — Буравчик увели из стойла несколько дней назад, и вора никто не видел… — Вы в самом деле думаете, что он увёл вашу драгоценную лошадь? — засмеялся Ондолемар, равняясь с сиром Джорахом. Тот повернул голову с таким видом, будто из его глаз вот-вот должны были полететь стрелы. — В самом деле, разве промышляют конокрадством в его возрасте? Годики-то не прибавляются, а всё только наоборот… — Да и не стал бы ни один конокрад возвращаться на место преступления, — подала голос Акира, вновь не дав сиру Джораху сказать хоть слово в свою защиту. — И уж тем более приводить коня обратно. Услышав это, конюх как будто бы даже расстроился: глубоко вздохнув, он махнул на сира Джораха рукой и обратился уже к Ондолемару: — Ну, раз такое дело, раз вы герои, оставляйте у меня своих лошадей, я им чем смогу, тем помогу. Вы уж извините, никакого сладу с этими конокрадами нет — лезут и лезут… — Так может и нам поостеречься? — полюбопытствовал эмиссар скорее шутливо, но конюх снова отмахнулся: — Да нет, я теперь всю ночь ухо востро держу… чуть шорох — а у меня уже и вилы в руках. Правда, всё без толку пока. Только пару кур да и заколол. Акира и Резнар принялись заводить лошадей в стойло, остальные ждали чуть поодаль. Ондолемар, широко улыбаясь, вдруг произнёс: — Вот видите, сир Джорах? Иногда даже ваш возраст можно обернуть в свою пользу. Так бы вела вас сейчас под руку парочка стражников… — Эмиссар! — осадила его Дени. — Вам не кажется, что вы перегибаете палку? — Ничего страшного, Ваша Светлость, я ничуть не оскорблён, — улыбнулся сир Джорах. — А вот давать этому человеку приказы, которые он будет исполнять, чтобы доказать вам свою безропотную преданность… — Что вы, — перебил его Ондолемар, — ваше место на коврике я занимать не собираюсь. В конце концов, одного верного пса королеве будет больше, чем достаточно. Сир Джорах скосил на Дейенерис взгляд в надежде, что она что-нибудь скажет, но она была слишком увлечена потоком красноречия Ондолемара. И он, воспользовавшись этим, добавил, глядя прямо на неё: — Я мечу на позицию значительно выше, если мне будет позволено раскрыть эту нашу маленькую тайну. Дени демонстративно засмеялась. — Вы не только хам и грубиян, господин эмиссар, но ещё и ужасно самонадеянны. Ондолемар только и успел, что почтительно поклониться: от необходимости отвечать полноценно его избавили Акира и Резнар, как раз покинувшие конюшню. Дождавшись, пока остальные пройдут вперёд, сир Джорах остановил Дени за локоть и тихо проговорил: — Он не остановится, пока будет уверен, что вам его выходки нравятся. Дени усмехнулась. — Можно подумать, что вам не нравится с ним переругиваться. Сир Джорах пожал плечами. — Не скрою, и всё же, меня не окрыляет мысль о том, что сама королева Дейенерис Таргариен посчитала меня лакомым кусочком. А вот его, возможно — да. Заметив, что они прилично отстали, он поспешил догнать остальных — а вот Дени так и застыла на месте, думая о его словах. Только через пару секунд она двинулась с места. Сир Джорах говорил это, не зная самого главного — и самого странного — того, что её и Ондолемара связывает нечто менее понятное, чем обыкновенное влечение полов или политические игры разума. Но поделись она этим с ним, сир Джорах и вовсе сочтёт её выжившей из ума дурочкой. Может, она такой и была? Нет, лучше держать всё при себе — так близко к сердцу, чтобы и самой обо всём забыть. Конюх провёл их до небольшой таверны нищего, как и всё вокруг, вида, но хозяин встретил их очень радушно. Его жена немного поворчала, что закатить на такую компанию целое пиршество не получится, но всё равно зажарила для них курицу — одну из тех, что случайно заколол конюх, — и даже предложила Дени и Акире разделить покои с ней и её дочерью. Вкуса еды Дени всё ещё не чувствовала, но была рада и тому, что куриная ножка не вызвала в ней отвращения. Ондолемар расположился в комнате с Резнаром, а сир Джорах — с Хильмаром. Харан, хозяйка таверны, поддерживала в очаге огонь, и в подвале, где оказались её «покои», было довольно уютно. Сама кровать была довольно жёсткой, но Дени накрыли овчинным одеялом и дали под голову мягкую пуховую подушку. Так или иначе, ей было значительно уютней, чем у Седобородых — но сна всё равно не было ни в одном глазу. Она уже столько раз спала неподалёку от Ондолемара, столько раз просыпалась в надежде, что не провалится в глубокий сон, и странный гость не заявится к ней вновь — но с каждой ночью легче не становилось. И спать всё так же не хотелось. Когда Хильмар разбудил её поутру, дабы угостить «полезным, хотя и весьма отвратительным» завтраком, Дени показалось, что она продремала всего пару часов. Не мешало бы поинтересоваться, не умеет ли Хильмар готовить какое-нибудь сонное зелье или что-нибудь такое, чтобы не видеть снов — но он, наверное, тоже сразу догадается, что что-то тут нечисто. Поэтому, слабо улыбнувшись, она потянулась и вылезла из-под одеяла. Для остальных завтрак прошёл значительно лучше. Идти на охоту в этот раз Акире и Резнару не пришлось — кто-то уже позаботился о пище вместо них, притащив в таверну три голубиных пирога. Когда Дени подсела к остальным, её радостно поприветствовал конюх, сидевший во главе стола. Дени нахмурилась, бросив взгляд на сира Джораха — всё-таки, настолько ласковым вчера он не был. — Дама не желает отведать свежего птичьего мяска? — вещал конюх тем временем. — Это моя жена изловила, специально для вас. — Благодарю вас, — отвечала Дени как подобает, — но, боюсь, я придерживаюсь довольно строгих правил после болезни. — Неужто чистое мясо не пойдёт вам на пользу? У нас тут на окраине… ветра морозные, но… чистые, почти как в горах. Но вам это, значит, не по душе? — полюбопытствовал он с искренним беспокойством. И спросил у Хильмара: — Что скажешь, волшебник? — Какой же я вам волшебник, — отвечал тот со странной усмешкой, — я так, знаю просто пару вещей о… парочке человеческих недугов. — Ага, вроде конокрадства, тот ещё недуг. И о нём ты кое-чего знаешь, верно же? — все, кто был за столом, вопросительно взглянули на Хильмара, но тот не отвечал никому взаимностью. Конюх фыркнул: — Так ты чего это, не похвастался че-ль? Вот те на, скромняга нашёлся! А ещё ведь эльф! — Ну, не какой-нибудь, а из Квартала Серых, — Хильмар горестно усмехнулся, усердно отрезая уже второй кусок пирога, — и из… Морровинда изгнанный. Это оставляет отпечаток. Да и чем гордиться-то? Так, щеколду отремонтировал, и всего делов. — Я всегда интересовался тонкостями и уязвимостью человеческих душ, — задумчиво произнёс Ондолемар, — поэтому если моему собрату будет угодно, я бы хотел послушать, что он рассказал вам о борьбе с конокрадами. — Неужто для Талмора это проблема? — поинтересовался Хильмар, прежде чем конюх успел хотя бы рот открыть. Ондолемар развёл руками: — Что поделаешь, друг мой, партизанская война. Я был бы глуп, если бы не замечал, сколь не рады северяне нашему соседству. Причины тех, кто пытается увести лошадей из наших конюшен, мне ясны, но вот зачем кому-то обворовывать простого конюха… И, самое главное, что можно сделать, чтобы этого не произошло… — Так ведь некоторые, с вашего позволения сказать, «личности» — те, что и занимаются воровством, — совершенно пропащие! — встрял конюх, явно радуясь, что может принять участие в столь умной беседе. — Они же ничего, кроме как воровать, и не умеют. — Вы предлагаете их отлавливать и отправлять на принудительное перевоспитание? — спросил Ондолемар с усмешкой, явно не веря в собственную идею. Хильмар снова ответил первым: — Вы что же, эмиссар, не верите во второй шанс? — Только при условии, что одаренный достойно к нему отнесётся. На протяжении всего разговора Дени не отрывала взгляда от стола и своего кубка, дабы не выдавать сонливости. Никому не стоило знать, как она снова ворочалась всю ночь, а самое главное — почему. Хильмар связал бы это с болезнью, сир Джорах узрел бы в этом очередной повод для нотаций, а Ондолемар… мог интерпретировать её эмоции как ему угодно. Он мог решить, что она боится установленной с ним связи, и нахохлиться ещё больше. Впрочем, Дени не знала, стоило ли это всё её беспокойства, или она просто должна была положиться на время — и на то, что оно всё расставит по своим местам. Однако выдвигаться после бессонной ночи было непросто. Ещё и погода, как назло, испортилась — ветер выл и швырял острые снежинки прямо в лицо незадачливым путникам. Хильмар натянул на лицо шарф, Акира и Резнар — тоже; только Дени и сир Джорах озадаченно переглядывались, проклиная свою неосведомлённость и неумение одеваться в зимнюю экспедицию. Впрочем, ни в какую экспедицию они и не собирались… Да и в принципе, возможно, попусту тратят здесь время. Удаляясь от Винтерхолда всё дальше и дальше и едва переставляя ноги, Дени всё теплее вспоминала о Королевской Гавани и задавалась вопросом, не стоит ли им вернуться, пока ещё есть шанс. Чувство собственной ненужности обострилось ещё сильнее, когда процессия принялась подниматься в гору, на вершине которой и возвышался Альфтанд — место их назначения. На подобные высоты Дени привыкла взлетать, а не взбираться, поэтому постоянно останавливалась, чтобы перевести дух. Благо, сиру Джораху подъём тоже не доставлял большого удовольствия. Зато четыре эльфа поднимались бодро с поразительным, не виданным прежде единодушием — так же, как давно знакомые крестьяне встают поутру и идут в поле собирать кукурузу. Казалось, будто они вовсе не с Летних островов, а с мест значительно холоднее. Достигнув вершины, они ещё минут десять ждали Дени с сиром Джорахом — Акира даже начала стучать зубами. От того, что прежде, должно быть, было величественным замком, теперь осталась только каменная башня — прочее, очевидно, было погребено под снегом. Рядом с башней остались и следы пребывания других человек, правда, не слишком многообещающие: пара спальников да два прогнивших каркаса недостроенных изб. Резнар даже нашёл старый исследовательский дневник: правда, дочитав до места, где повествование обрывалось, он медленно обвёл всех взглядом, прочистил горло и произнёс лживо весёлым голосом: — На самом деле, не всё так плохо, как представляется. В руинах умерли не все. — Акира крякнула. — Те, кто выжил, покинули их через этот подъёмник, и забыли его запереть. По крайней мере, нам не придётся лезть через расщелину. На такой не слишком воодушевляющей ноте весь состав экспедиции вошёл на площадку подъёмника. Резнар потянул за рычаг, и они стали опускаться — плавно, но с тревожным механическим скрежетом. Полоска света вскоре исчезла, и они остались в кромешной тьме. Дени не рисковала даже шелохнуться, чтобы кого-нибудь ненароком не задеть. Теплее не стало, но вот ветер уже не завывал, и холод уже не казался столь сильным. Дени посмотрела под ноги в надежде найти пол и хотя бы примерно представить, сколько им придётся ехать — но безуспешно. Возможно, весь Альфтанд был погружён во мрак, и они должны будут… Бам! Подъёмник остановился с неприятным скрипом — от неожиданности Дени упала и, судя по тому, что приземлилась на твёрдые доспехи, не только она. Пробурчав извинения, она торопливо встала и задала всех волновавший вопрос: — Мы же приехали куда нужно, да? Мы не застряли? — Сейчас и узнаем, — произнёс Ондолемар вдали от неё и зажёг на ладони огненный шар. Тот был не слишком большим и освещал только небольшой круг рядом с Ондолемаром, но и его хватило, чтобы увидеть за решёткой подъёмника каменные стены и проход. Эмиссар кивнул Резнару, тот поспешил открыть решётку, но Ондолемар вышел первым. Осмотрев коридор, он зажёг несколько факелов и сделал приглашающий знак, улыбаясь при этом как хозяин, заждавшийся запоздалых гостей. Резнар вышел следом и, подскочив к факелу, достал из сумки карту. Оттуда он и узнал, что они спустились в так называемый «складной отсек» и сейчас, если двинутся дальше, попадут в кухонные помещения. Там Резнар предложил сделать привал — погреться у очага и отдохнуть как следует. Возражать никто не стал. Обсуждение дальнейших планов отложили на потом; как выяснилось, на кухню вело слишком много ходов, и чтобы как следует разобраться в том, какой выбрать, требовалось время. Ондолемар нёс карту, Резнар снял со стены один факел, сир Джорах — другой. Так они и двинулись вглубь. Дени всё время вслушивалась, вспоминая, как её запугивали фалмерами, и ожидая сама не зная чего. Крики зверей? Нападения со спины? Единственными запахами, что улавливал её нос, были пыль и сырость. Где-то в глубине медленно капала вода. Где-то рядом то и дело шумел горячий пар. С любопытством она изучала и протянутые по каменным стенам трубы — когда Дени их коснулась, они оказались тёплыми, — и каменный пол, усеянный отсыревшими досками и кусками металлов неопределённой формы. Она спросила, что это такое, и Акира не очень воодушевляюще рассказала об искателях сокровищ и кузнецах, готовых отвалить большие деньги за заброшенный в руинах двемерский металл. Правда, она так весело делилась байками о том, как фалмеры убивают случайных прохожих, что Дени зареклась задавать Акире ещё хоть какие-то вопросы. Прежде столь беспечное отношение к убийствам она встречала только у одного человека; правда он, к большому сожалению, был неизвестно где. — А вот мне, если честно, интересно, где скрываются фалмеры, — произнёс Резнар таким тоном, словно был на экскурсии. Ондолемар покосился на него с недоверием, и тот поспешил объяснить: — Мне просто любопытно, что… Невзирая на уменьшенный размер мозга и душу в связи с известными событиями… Им всё равно удаётся поддерживать хозяйство. Строить дома, даже… Как будто бы каких-то слуг себе заводить. — Главное, чтобы этими слугами не стали мы, — Акира покачала головой. — Да и вообще, не кличь беду. Не буди лихо, пока оно тихо — норды вроде так говорят? Она бросила на Ондолемара взгляд, словно ожидая подтверждения, и тот уважительно кивнул. Резнар промолчал, но вид у него был оскорблённый. Когда они добрались до того, что когда-то служило двемерам кухней, все облегчённо выдохнули. Ондолемар принялся колдовать над печным кострищем, Акира сняла с вертела пыльный котёл и водрузила чистый; сир Джорах поглядывал на него с недоверием и явно раздумывал, как бы избежать совместной трапезы с эльфами. Глядя на его сомнения, Ондолемар неохотно предложил ему присоединиться к Акире и нарезать овощи для похлёбки и ворчливо добавил что-то о том, что так у всех будет меньше шансов отравиться. Дени, как и обычно, ела отдельно вместе с Хильмаром — он, казалось, исключительно чтобы поддержать её, сегодня тоже ел хлеб с намазанной на него чесночной пастой. Дени поймала себя на мысли — и поделилась ей со своим лекарем — что начинает скучать и по зелени, и по овощам; и решила, что это хороший знак. Улыбка Хильмара показалась ей такой голодной, что желание разделить с ним вкусную трапезу разрослось до абсолютно чудовищных размеров. Солнечный свет сюда не проникал, и никто не мог даже примерно сказать, сколько прошло времени; поэтому и спать ложились, только почувствовав себя усталыми. Ондолемар вызвался поддерживать огонь и покараулить на случай, если фалмеры всё же объявятся — и для Дени это было дополнительной причиной спать сегодня спокойно. Не столько потому что она была уверена в способности эмиссара её защитить; но потому что он не явился бы ей во снах, снова путая мысли. Конечно, место Ондолемару могли уступить кошмары с обескровленными людьми, но, похоже, сегодня был не тот случай. Сегодня ей в целом не суждено было выспаться. Как и другим из отряда. Другие из отряда разлеглись вокруг кострища в надежде согреться, но даже меховое дно спальных мешков пропускало холод каменного пола. Дени даже не успела уснуть как следует, потому что когда Ондолемар затормошил Акиру и Резнара, и один из них простонал что-то сонное, Дени услышала. Она открыла один глаз, но ничего толком не увидела — огня было достаточно, чтобы сохранять кое-какое тепло, но не чтобы освещать комнату. О чём они перешёптывались, Дени тоже не слышала; зато услышала шорох, доносившийся из непроглядной и, казалось, бесконечной тьмы. Шорох и что-то, напомнившее ей тихое, утробное урчание животного. Они наконец убедились, что были здесь не одни. Вглядываться было бесполезно; Ондолемар зажёг огонёк на кончике пальца и указал куда-то в сторону. Акира не спеша встала, осторожно двинулась в этом направлении и, судя по шуму, приготовила свой меч. Она ступала медленно, но Дени всё равно слышала её шаги — такие осторожные, словно ступала кошка, а не эльф — и огонёк, созданный Ондолемаром, двигался с ней вместе. Из темноты не доносилось ни звука. Поэтому к тому, что последовало дальше, никто готов не был. Раздался истошный хриплый визг, Акира вскрикнула и с грохотом упала на пол; огненный шар разросся, на мгновение осветив накрывшее Акиру белое костлявое тело больше её самой, и упал прямо на него. Дени была готова поклясться, что кровь застыла в её жилах, не позволяя даже шелохнуться. Быть может, если она не станет привлекать к себе внимание, её не заметят; меч, найденный в лагере Изгоев целую вечность назад, не придавал смелости. Пламени хватило одной секунды, чтобы забрать фалмера себе; Акира отползла назад и вскочила на ноги, пока то, что на неё напало, истошно визжало, чернея и безуспешно пытаясь вернуть контроль над собственным телом. На мгновение Дени заворожила убийственная пляска огня, но кто-то грубо схватил её за плечо и заставил вылезти из спального мешка; это был, как оказалось, Хильмар; теперь он встал перед ней и заслонял своей спиной. Сир Джорах тоже встал рядом с Дени, поэтому она была защищена со всех сторон. Напавший на Акиру фалмер ещё горел, когда из тьмы посыпался рой точно таких же, как он. Акира издала боевой клич, но Ондолемар потянул её назад; Резнар, тоже попытавшийся вскочить на ноги, наоборот пополз, спотыкаясь, ближе к Дени и остальным. Быстро оглянувшись по сторонам, словно чтобы убедиться, что все на месте, Ондолемар выставил перед собой обе руки и стал разводить ими в стороны, описывая круг. Повинуясь его пальцам, на полу возникла линия из огня, ограждавшая их от любого проникновения; стало жарко; на тех фалмеров, что всё же успели проскочить, мгновенно накидывалась Акира; а её они уже тоже начали бояться. Несколько смельчаков даже пытались перескочить, но голодное пламя едко лизало им пятки и толкало на пол, где уже поглощало и лицо, и худющие руки, и гнилые ногти… от запаха горелой плоти в воздухе стало нечем дышать, и Резнар попытался окропить шарф водой, но руки его дрожали так сильно, что лили воду мимо; Дени выхватило флягу, пока в ней ещё хоть что-то осталось, и шустро смочила кусок ткани. Хильмар, скосив взгляд на жавшегося к нему Резнара, спросил: — Типичный учёный. Защищается, а сам в бой — ни-ни… — Осторожно! — перебил того сир Джорах, не на шутку взволнованный; не успела Дени понять, в чём дело, как он уже ринулся во тьму с оголённым клинком; ну разумеется, ведь в кухню можно пройти кучей разных ходов, а Резнар говорил, что у фалмеров феноменальный слух; как же им не пришло в голову, что они здесь как на ладони? Сир Джорах резанул клинком едва ли не наугад, ориентируясь только на звук; Резнар нервно щёлкнул пальцами, ещё раз и ещё раз; кончики перчаток заискрились, появился маленький огонёк, и он отправил его в сторону звуков битвы, но снаряд только зажёг нападавшему ухо — и не более того. Фалмер взвизгнул, Резнар повторил за ним словно послушное эхо, а сир Джорах рубанул уже прицельней: раздались звук стали, режущей одежду, ещё один крик и грохот упавшего на пол тела. Хильмар с трудом сдержал усмешку. — А вот вы, похоже, далеки от состояния встревоженности! — воскликнул Резнар почти истерически, на что Хильмар только пожал плечами и кивнул в сторону Ондолемара. Огонь плясал в его глазах, освещая перекошенное от старания лицо, капельки пота поблёскивали на его лбу, капюшон упал; увидь Дени подобное в любой другой момент, в любых других декорациях, она бы залюбовалась, но теперь… Сбоку на неё подул ветерок, она резко мотнула головой и как раз вовремя: в тот же момент с пола вскочил очередной фалмер и бросился прямо на неё. Она инстинктивно положила руку на ножны, но пальцы слишком дрожали, чтобы вытаскивать из них меч и уж тем более им замахиваться… Но фалмер до неё так и не долетел. Он наткнулся на невидимую преграду и теперь лежал на земле. Не понимая, как такое могло произойти, она оглянулась по сторонам; её первой мыслью был Ондолемар, но он до сих пор работал над кругом пламени, линия как раз подходила к сиру Джораху, позволила ему немного отступить и загнала окруживших его фалмеров в ловушку; Акира разбиралась с теми счастливчиками, которым всё же удалось прорваться; шок Резнара был очевиден, несмотря на прижатый к лицу шарф; оставался только… — Хильмар, — выдохнула Дени, — вы… — Владею защитной магией? Вроде того, — произнёс он как-то нервно. — Но вы ничего не видели. Понятно? Я не должен был так делать в присутствии… — Он резко замолчал и дёрнулся, словно кто-то схватил его горло изнутри. Дени напуганно кивнула: тон Хильмара, всегда казавшегося ей самым добрым из всех её новых знакомых, показался на удивление убедительным. Он бросил резкий взгляд на Резнара и выбросил вперёд растопыренную ладонь: на мгновение лицо Резнара окаменело. Как раз в этот момент Акира бросилась к Ондолемару, измождённому настолько, что его ноги подкосились. Она оттащила его к остальным, и они столпились рядом, окружённые и готовые к смерти в любую секунду. Странные видения встали перед глазами Дени: она вообразила, что эмиссар сейчас умрёт, если только она ему не поможет, и её сердце заволокло необъяснимой тоской; она опустилась на колени и положила голову Ондолемара на них. Кольцо пламени замкнулось. Да, так будет лучше, думала она, утирая перчаткой пот с его лба. Его глаза закрыты и, возможно, он так устал, что завтра ничего не вспомнит. Хорошо бы он ничего не вспомнил — пусть это останется лишь в её памяти. Сир Джорах на них тоже не смотрит — и замечательно; если они выживут, она хотя бы обойдётся без нотаций. По крайней мере, созданное Ондолемаром пламя полыхало как следует и жарило как сотня котлов, поэтому какое-то время у них было. Вот только никто не понимал, сколько. Секунды ускользали как вода из ладоней, и это не на шутку всех перепугало. Резнар вовсе не подавал признаков жизни, будто потерял сознание стоя. — Сколько будет гореть пламя? — спросила Акира, с трудом переводя дух. — Оно волшебное, поэтому — пока у меня есть силы, — пробормотал Ондолемар. Дени коснулась его волос: теперь у тебя их будет больше. — А что происходит? — озадаченно спросил Резнар, будто проснулся только что; Акира отвесила ему смачную оплеуху, он ойкнул, а Дени покосилась на Хильмара. — Я могу отстреливать их из лука, — предложила Акира, — но стрел у меня не хватит. — Разве мы не можем подождать, пока они уйдут? — спросил Резнар уже более осторожно, но всё равно получил по затылку. — Нет, — ответил едва живой Ондолемар. — Проще мне… расширить круг так, чтобы… чтобы они не заметили, резко, но… — Но вы и так приложили много усилий, господин эмиссар! — воскликнул Резнар, но не получил ответа. Зато все обратили внимание на грохот, раздавшийся за спиной у сира Джораха. Дени показалось, что что-то упало; возможно, случилось землетрясение; судя по ропоту, пронёсшемуся среди фалмеров, им в головы пришла та же мысль — если они вообще умели мыслить. Дени испуганно переглянулась со своими спутниками в надежде, что у кого-то есть разумное объяснение происходящему. Прогремело снова — на этот раз уже ближе. Вот только в этот раз Дени могла отчётливо слышать, что помимо грохота камней, к шуму примешивался какой-то голос. Оглушительно громкий, орущий, сносящий всё на своём пути… Голос, который мог принадлежать только одному человеку. Прогремело так близко, что затряслись даже стены. Несколько фалмеров, неудачливо стоявших на пути спешащей на кухню бури, не просто упали в кольцо пламени, а пролетели над ним пару метров и рухнули без сознания рядом с едва успевшим отскочить сиром Джорахом. Кольцо расступилось, и из темноты, занося над собой булаву, с открытым ртом и осоловевшим взглядом вымчал покрасневший Релнир. Дени успела подумать, что сейчас совсем не время радоваться и всё такое, но всё же не сдержала сдавленного хохотка. — Как раз вовремя, — обрадованно воскликнул сир Джорах. — Лидия будет чуть позже, — протараторил Релнир и шмыгнул носом. — А сейчас, дамы и господа, будьте так добры, закройте ваши уши. Дени, уже догадываясь, что грядёт, зажала не только уши, но и глаза. Акира даже присела, явно надеясь, что снизу будет слышно не так много, но вряд ли ей это помогло; Релнир даже отходил подальше от них и поближе к фалмерам, но уши всё равно звенели, да и в голове стоял невыносимый гул, словно её проткнули двумя железными спицами. По крайней мере, длилось это недолго: вскоре Релнир замолчал и, тяжело дыша и кашляя, побрёл к остальным. Дени боязливо разжмурилась, и её брови шокированно подскочили: все, перед кем они только что так тряслись, кого так боялись, лежали замертво. Не раскрывая глаз, Ондолемар щёлкнул пальцами, и кольцо пламени погасло, зато кострище загорелось особенно ярко. — Выпендрёжник! — воскликнула Акира, тоже не опускавшая меч до последнего. — Думаешь, стоило один раз глотку порвать и всё, уже молодец? — Я тебе спас жизнь, незнакомое ты хамло, — вяло ответил тот, но тут увидел Дени, плохо скрывающую свою радость. Он улыбнулся так, словно только что наспор оглушил три пинты самой крепкой медовухи в Скайриме. — Ваша Светлость? — Довакин! Не верится, что я говорю это, но я очень рада тебя видеть. — Сам удивлён, но… Это взаимно. И он тоже рухнул без задних ног — едва ли не Ондолемару на живот.