Мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании. Зигмунд Фрейд
Гэвин рассеянно листал ленту новостей, когда дверь в помещение распахнулась и громкий голос Джеффри отрывисто скомандовал: "Заноси!" Рид крутнулся на стуле, оборачиваясь на источник звука. Крис и Коннор пытались протиснуть в дверной проем нечто длинное и, судя по всему, не самое удобное для транспортировки. Из-за спины Миллера толком не получалось разглядеть, что именно. Гэвин отложил телефон. Верный своему обыкновению непременно совать нос в дела окружающих, он решил сразу же выяснить, что, собственно, происходит. Детектив начал было отрывать пятую точку от сиденья, как пришлось плюхнуться обратно. Процессия обогнула его стол и водрузила свою ношу прямо напротив, туда, где посреди опен спейса стояли сейфы для документов. Не сговариваясь, все отошли от принесенной вещи на пару шагов и уставились на нее, словно оценивая проделанную работу. Гэвину тоже открывался прекрасный вид. Внимательно рассмотрев находящийся перед ним объект и порядочно охуев, он нарушил повисшее молчание: — Это что еще за образина?! Фаулер бросил на него осуждающий взгляд и ответил: — Образина, Гэвин, здесь ты. А это часть программы “Профилактика преступности”, муляж полисмена. Таких планируется расставить в магазинчиках и на заправках. Будет отпугивать воров, карманников и тех, кто хочет удрать, не заплатив за бензин. В университете Уэйна говорят, что даже когда люди поймут, что копы не настоящие, те все равно будут оказывать на них психологическое давление и, таким образом, "способствовать снижению уровня преступности". — Дааа, такой на кого угодно нагонит страху, — протянул Гэвин, разглядывая картонного полицейского. — Этот парень мне очень сильно кого-то напоминает... — он покосился на Коннора. Тот смущенно покраснел. — Пока вы были в отпуске, детектив, один мой знакомый — начинающий художник — согласился помочь. Для него это — дипломный проект. Поскольку он привык рисовать с натуры, нужна была модель, и, так как все отказались, я предложил свою кандидатуру, — если Андерсон хотел, чтобы не выглядело так, будто он оправдывается, то у него не получилось. — Кое-какие детали внешности, правда, изменили. Все-таки мне не хотелось бы видеть свои изображения по всему городу. Кроме того, я иногда работаю под прикрытием... Сходство фигуры с Коннором действительно не было абсолютным. Если не видеть их рядом — как сейчас — то мысли о том, что один списан с другого, могло и не возникнуть. Картонный полицейский был прорисован довольно тщательно. Присмотревшись, можно было обнаружить на его лице родинки и крошечные мимические морщины. Брови, состоящие из конгломерата отдельных волосинок, и вовсе были произведением искусства. От Коннора новоприбывшего отличали светлые глаза и ширина физиономии. Достоверность образа также была соблюдена: коп-подделка был “одет” в темно-синюю униформу ДПД с эмблемой на груди и шевронами на рукавах, только вместо имени над кармашком с правой стороны были вышиты желтые буквы “RK900”. — А почему RK900? — полюбопытствовал Рид. В целом, идея показалась ему довольно забавной. — Честно говоря, не знали, что написать. “Джон Смит” и другие экземплификативы смотрелись бы странно, делая его менее серьезным… Так что Маркус просто написал первое, что пришло ему в голову, сказав, что так он будет выглядеть загадочно и внушительно, — с готовностью пояснил Коннор. В их отделе словечки вроде “экземплификативы” использовал только он. Гэвин кивнул. Глядя на убийственное выражение лица нарисованного полицейского и его авторитетно сложенные на груди руки, было легко представить, как какой-нибудь нарик, надумавший по-тихому стянуть упаковку чипсов, пересирается от ужаса и делает ноги. Тем временем, все стали расходиться по своим местам. — Так, стопэ! — воскликнул Гэвин в праведном недоумении. — Вы что, собираетесь оставить его тут? Фаулер закатил глаза: — А куда еще прикажешь его ставить? Тут он хотя бы никому не мешает. — Да это всего на пару дней, — добавил Крис. — Думаю, Ричарду здесь понравится, — добил Коннор. Гэвин вытаращился на них. Все трое смотрели на него и как-то очень подозрительно улыбались. В его голове тут же возникла гневная тирада: “Вы охуели?!! Кому он будет мешать? Как, блядь, насчет меня?? Джеффри, у тебя в кабинете полно свободного места! Или вон пусть стоит над душой у Криса!” Вместо этого он произнес только одно слово, но вложил в него весь спектр своих эмоций: — Ричарду?! Коннор улыбнулся: — RK… Рик… Ричард! У каждого должно быть имя, да и говорить так о нем значительно удобней. Да, похоже, пока он катался по соседним штатам, они тут все окончательно ебанулись. Другого объяснения происходящему у Гэвина просто не было. Он, конечно, подозревал, что рано или поздно что-то подобное случится, но чтобы вот так скоро... Пиздец!***
Гэвин беспокойно ерзал на стуле. Ему было некомфортно. Уходя, капитан напомнил ему про недоделанный отчет и поднес два пальца к глазам, изображая знак “Я слежу за тобой”. Пришлось вернуться на место и снова взяться за работу. Проставляя галочки в нужных полях и добавляя краткие комментарии, Гэвин не мог отделаться от впечатления, что за ним наблюдают. Он поднял взгляд на картонку, стоящую на расстоянии нескольких метров. “Ричард” глядел на него сурово, как на школьника, которого застукал за сигаретой. Рид решил, что пора сделать перекур. Когда он вернулся с улицы, участок порядком опустел. Начиналась ночная смена, а ему все еще нужно было доделать пару вещей — просто прекрасно! Он обреченно прошел к своему столу, специально избегая взглядов в сторону картонки. Уселся, чуть подвинул к себе клавиатуру и стал искать строчку, на которой остановился. Если подумать, довольно унизительно, что какой-то гандон из переработанной и спрессованной древесины так нервирует его, заставляя чувствовать себя неуютно. Гэвин всегда считал, что его трудно чем-либо запугать. Когда возникали конфликты — что с его взрывным характером не было редкостью — он без колебаний встречал противника лицом к лицу. С этой мыслью Гэвин оторвался от терминала. Сейчас его бумажный визави уже не выглядел столь уж пугающим. Наверное, Гэвин попривык. Или опять напридумывал себе невесть что: у него всегда было живое воображение. Он пригрозил настырной картонке, скопировав жест Фаулера, широко зевнул и продолжил ковырять отчет. Работа была неимоверно скучной и действовала усыпляюще. Он вдруг поймал себя на том, что уже какое-то время пялится на мигающий курсор, ничего не печатая. Зажмурившись, Рид помассировал виски руками. Был вариант приехать завтра пораньше и по-быстрому доделать все до прихода Фаулера. Наверное, так и следовало поступить, потому как сейчас он попросту теряет время, и не работая, и не давая себе выспаться. Гэвин кликнул на значок сохранения файла и перевел терминал в спящий режим, затем потянулся к лежащим под монитором ключам от машины. Привычно оглянувшись, проверяя перед уходом, все ли в порядке, он вдруг споткнулся взглядом о замершего напротив картонного полицейского. Тот смотрел прямо на него. Гэвину стало не по себе. Что за чертовщина? Воздух поступал в легкие с некоторым усилием. Как завороженный, Рид шагнул вправо, не отрывая взгляда от фигуры, которая при приглушенном свете стала выглядеть объемной. В этот момент ему сделалось действительно жутко: чужие глаза по-прежнему держали его в поле зрения. Наблюдали. Чтобы занять себя хоть чем-то, Рид снова продвинулся влево, а затем не спеша вернулся. Невозможный зрительный контакт сохранялся. Внезапно в голову пришла светлая мысль: это, как пить дать, проделки Андерсона и Миллера, на которые они каким-то чудом подбили и Фаулера. Наверняка только и ждут возможности, чтобы дружно поржать над тем, как он перестремался. Гэвин, естественно, не собирался становиться посмешищем для всего отдела. “Пора заканчивать эти ритуальные танцы”, — подумал он и направился прямиком к двухмерной статуе. Или не такой уж двухмерной? Он остановился, и внимание привлекла бредовая надпись “RK900”. Едкий комментарий по этому поводу уже начал формироваться в сознании, когда он увидел, как грудная клетка существа мерно вздымается и опускается. Пообещав себе ответить всем причастным к этому тупому розыгрышу достойным пранком собственного производства, Гэвин отвел сжатую в кулак руку, делая замах. Но ударить он не успел: на плечо опустилась чья-то ладонь и сдавила его железной хваткой. — Гэвин! Рид резко подскочил и проснулся. Над ним нависало полное и слегка удивленное лицо Бэна Коллинза. — Да что ж ты так дергаешься! Гэвин часто моргал, пытаясь прийти в себя. На щеке чувствовался след от кнопок, а на экране красовалась длинная последовательность букв, начинающаяся с “GHhjjjjjjjjjjjjjjjjjjhjjj”. Посмотрев поверх монитора, он увидел, что картонка тихо и мирно стоит на своем месте. Падавший чуть сбоку свет лучами скользил по плоской вертикальной поверхности. Сомнений в том, что это просто вырезанный из картона силуэт с картинкой, быть не могло.***
Утром, после того, как он сдал многострадальный отчет, пришлось выехать на вызов, поэтому в участок он вернулся уже после обеда. Когда Гэвин устроился в кресле и внимательно посмотрел на своего картонного “напарника”, его осенило. Он знал, что у Хэнка припрятан плед, который ему подарили на юбилей. Он мигом подорвался с места, подошел к столу Андерсона, удостоверился, что никто его не палит и, быстро пошарив в ящике, с облегчением извлек оттуда шерстяное клетчатое полотно — то, что надо! Подойдя к картонному полицейскому, Гэвин еще раз оглядел того с ног до головы. Сейчас, когда он уже подуспокоился, он мог признать, что дружок Коннора постарался на славу. Да, смотрел нарисованный коп крайне сурово, но в этом даже что-то было. Особенно в сочетании с полицейской формой. Можно не сомневаться, что воспитательный эффект от такого персонажа будет, да еще какой. А может и не только воспитательный — мало ли в Детройте всяких извращенцев, которым нравятся ролевые игры? “Ты, например”, — нежно шепнул Гэвину внутренний голос. Детектив проигнорировал эту мысль, и набросил на картонку покрывало. Ткань легкая, так что не помнется. Очень довольный собой, он вернулся на место и принялся за работу. Пару часов спустя, когда Рид вернулся с кухни, его встретило настоящее столпотворение неподалеку от его стола. Плед аккуратной стопкой лежал сбоку от терминала. Тина и пара девушек из других отделов делали селфи с картонной фигурой, принимая разнообразные позы. — Ты чего удумала, мать? — изумился Гэвин. Тина засмеялась. — Привет, Гэвс. Какой Рик секси, скажи, а? Горячее, чем Коннор! И выглядит совсем как живой! — произнесла она с неподдельным восхищением. — Сейчас мы с ним взорвем инстаграм! Другие девушки согласно закивали. Гэвин поднял брови, переваривая увиденное. Немного подумав, он замахал руками. — Так, дамы, пора бы и честь знать! Фотосессия закончена, расходимся. Ричард занят, ему сейчас не до вас. Давайте, давайте! — он стал подгонять их, активно жестикулируя. — Занят? Кем это он занят, можно узнать? Тобой что ли? — усмехнувшись, спросила Тина. Гэвин боролся с искушением показать ей средний палец. По счастью, когда он понял, что вот-вот проиграет в этой внутренней борьбе, на горизонте показался Фаулер, и праздную женскую публику как ветром сдуло. Гэвин вздохнул с облегчением. Снова закрывать Ричарда пледом он не стал, подумав, что это только привлечет к нему лишнее внимание.***
Следующие несколько дней прошли мирно и довольно приятно. Картонный полицейский больше не раздражал Гэвина. Напротив, его молчаливое присутствие рядом бодрило и каким-то волшебным образом позволяло сконцентрироваться на работе. Детектив щелкал отчеты как орешки, увлеченно обрабатывал улики и весьма продуктивно знакомился с материалами новых дел. Даже выезд на место преступления — обычно любимая часть работы — не принес ему должного удовольствия: хотелось поскорее вернуться в участок. Гэвин и сам не знал, как получилось так, что он стал вести мысленный диалог с картонным копом. Наверное, все началось, когда Крис рассказывал донельзя тупую историю о последнем задержании. Тогда Гэвин, краем уха прислушивавшийся к повествованию, бросил взгляд на стоящего напротив Ричарда и возвел глаза к потолку, язвительно качая головой. Бумажный полицейский, казалось, был с ним солидарен. Его поза и холодный насмешливый взгляд как бы говорили: “Боже, ну что за дебил!” После этого случая Гэвин стал все чаще посылать картонке телепатические комментарии и придумывать остроумные ответные реплики. Пытаясь разобраться в новом убийстве, совершенном при весьма запутанных обстоятельствах, он то и дело спорил с Ричардом. Надо сказать, такой подход — трибьют Сократу в его лучшие времена — приносил прекрасные плоды. Риду показалось, что он нашел зацепку. Он вздохнул: в ближайшие пару дней придется заняться проверкой этой гипотезы.***
На отработку версии ушло не два, а целых четыре дня. Четыре дня Гэвин и Крис шатались по заброшенным складам, пинали хуи в засаде, а позже до поздней ночи опрашивали свидетелей. Когда Рид наконец добрался до участка, он думал только о том, как сделает себе чашечку ароматного кофе со сливками и во всех красках распишет свои приключения картонному копу — уж он-то сумеет по достоинству оценить все заготовленные Гэвином юморески. Каково же было его удивление, когда, зайдя в офис, он не увидел знакомой фигуры на привычном месте. Дойдя до своего стола, Гэвин растерянно огляделся. Все работали, и никто не обращал на него внимания. Сжав челюсть в нехорошем предчувствии, Рид направился к Коннору. — Где он? — требовательно спросил Гэвин, уставившись на Коннора сверху вниз. Тот с недоуменным видом ответил: — Кто? — Ну… Ричард, — Гэвин чувствовал себя не в своей тарелке. — А, — Коннор как-то странно взглянул на него. — Так его увезли. Вчера. — Куда еще увезли? Я клещами из тебя все вытягивать должен… Андерсон? — хотелось схватить Коннора за шиворот и встряхнуть, обозвав как-нибудь позаковыристей. — Я не знаю. Думаю, вам лучше уточнить у капитана. Гневно зыркнув на удивленного таким наездом Коннора, Гэвин развернулся и пошел к Фаулеру.***
Был конец ноября, и на улице моросил противный холодный дождь. Подняв воротник куртки повыше, Гэвин хлопнул дверью машины и зашагал к заправке, стараясь не наступать в лужи. На мокром асфальте переливались цветные отсветы неоновых вывесок. Войдя в магазин, детектив огляделся по сторонам. В помещении пахло сыростью. Лампа над головой неприятно гудела, а полки пестрели упаковками и банками с нездоровой пищей. При взгляде на них возникало ощущение, что они находятся здесь уже не первый год. Неужели тут есть, что охранять? Повинуясь какому-то шестому чувству, Гэвин свернул вправо. В дальнем конце прохода между торговыми стеллажами он заметил Ричарда. Тот гордо стоял, озирая пространство перед собой критическим взглядом. Рид вдруг ощутил какое-то иррациональное желание извиниться перед картонным полицейским за то, что его засунули в эту жопу мира, хоть сам Гэвин был тут совершенно ни при чем. Подойдя ближе, Рид усмехнулся. Усмешка горчила — подумать только, его до глубины души взволновала судьба куска картона. Что это говорит о нем? Только то, что в его жизни не хватает общения, и виноват в этом не кто иной, как он сам. Гэвин задумчиво склонил голову, всматриваясь в лицо бумажного копа. Было жалко, что он ненастоящий. Что он не разомкнет руки и не уйдет из этой противной дыры, мерно чеканя шаг. Что он не поднимет вверх красивую бровь, прочувствовав всю иронию момента. Рид протянул руку, дотрагиваясь до картонной щеки. Продвинул ладонь чуть дальше и провел по затылку. Когда он убрал пальцы, они были мокрыми. Что за?.. Посмотрев выше, он понял, в чем дело, и чертыхнулся: почти под самым потолком находилось небольшое окошко, раскрытое настежь. Видимо, в него задувало капли дождя. Блядство! Гэвин оттащил Ричарда от стены. Внутри у него нагревался котел с возмущением — он знал, что близок к точке кипения. — Ты чего там делаешь, охальник? — раздался сзади сварливый скрипучий голос. Прежде чем обернуться, Рид досчитал до десяти. Что бы про него ни говорили, он управлял своим гневом или, по крайней мере, пытался это делать.***
Весь следующий день Рид не работал. Сначала он все утро упрашивал Фаулера забрать Ричарда из проклятого магазина, то и дело перескакивая с мольбы на плохо завуалированные угрозы и обратно. Затем он нервно курил перед зданием департамента после того, как капитан, не стесняясь в выражениях, послал его куда подальше. Далее Гэвин полчаса жаловался Тине, в которой сложившаяся ситуация сразу же нашла сердечный отклик — пускай Ричард понравился ей только внешне, она была согласна с тем, что его необходимо немедленно вызволять. Сложно сказать, как бы развивались дальнейшие события, если бы Джеффри снова не вызвал Гэвина. Сверля Рида раздраженным взглядом, капитан сообщил, что “переговорил с начальством” и узнал, что финансирование программы “Профилактика преступности” приостановлено, поэтому он может “забирать свою картонную кралю” и “катиться с ней на все четыре стороны”. Настроение Гэвина тут же взмыло вверх как наполненный гелием воздушный шарик, и он одарил капитана фирменной улыбкой. Закрывая дверь, Рид заметил, что Фаулер нервно промокает вспотевшую лысину бумажным платочком. После этого Гэвин долго уламывал Бэна помочь ему с перевозкой — в его собственную машину вряд ли можно было впихнуть, не повредив, высокую картонную фигуру. Пришлось пообещать Коллинзу подборку раритетных мотожурналов — вот ведь жадная сука — но Риду было не жалко и этого. Он знал, что со стороны его поведение выглядит смешно, но был готов мужественно стерпеть подколки. Впервые за долгое время у него была нерушимая уверенность в том, что он все делает правильно. И вот теперь на часах было десять вечера, Гэвин сидел у себя в гостиной на диване, держа в руке бутылочку пива и вытянув уставшие ноги. Рядом с ним, на второй половине дивана, был аккуратно пристроен картонный полицейский. Гэвин сделал еще один глоток, вспоминая события последних дней, начиная с появления Ричарда в участке и заканчивая последним расследованием и спасательной операцией. — Знаешь, я тут прочитал в новостях, что одна британка вышла замуж за свое одеяло. За одеяло, прикинь? Мол, оно с ней всю жизнь и прекрасно обнимается. И вот что забавно, Рик, еще неделю назад, узнав об этом, я бы ржал как ненормальный. Я бы сказал что-то типа: “Да у нее просто мужика нормального не было!” А теперь… теперь мне совсем не смешно. Я даже ее понимаю. Ну, в некотором роде, конечно, — хохотнул начавший пьянеть Гэвин. — Это значит, что я тоже ненормальный? Как думаешь? Он протянул руку и приобнял молчаливого Ричарда. Было не очень удобно — в плечо упирался картонный край — но он не обращал внимания на такие мелочи. — Я думаю так: мне хорошо, тебе хорошо. Это же самое главное? Кто сказал, что общаться можно только с человеком? Кто пытается указывать мне, как жить и кого любить? Собой лучше займитесь, пидарасы, — он немного помолчал. — Вот Крис вчера пошутил, что ты на меня хорошо влияешь. Типо я остепенился и перестал вести себя как последний мудень. И знаешь что? Думаю, он в чем-то прав. С тобой мне реально стало спокойнее... Гэвин немного сместил свой вес и развернулся лицом к картонному другу. — Ну да, ты мне не отвечаешь, как мне ответил бы кто-то из плоти и крови, ну и что? Я-то знаю, что ты хочешь мне сказать, и это главное. Ты лучше многих кожаных мешков в этом мире, поверь мне на слово, я в этом секу. Иногда мне кажется… мне кажется, что я сам тоже какой-то картонный… — Гэвин затих. В квартире, где больше никого не было, раздавалось только тиканье часов — звук, который обычно не замечаешь, но который становится громче колокола, когда начинаешь вслушиваться в окружающую тебя тишину. Детектив продолжал смотреть на лицо картонного полицейского, надеясь отыскать в нем что-то новое. Вдруг Гэвина прорвало: он начал смеяться. Он хохотал и хохотал, не в силах остановиться. Все-таки он псих. Да, дело труба: он окончательно и бесповоротно спятил.***
С кухни доносился запах запеченной индейки и розмарина. У плиты хозяйничала мама Гэвина, прилетевшая на Рождество из Канады. Гэвин, Тина и ее новый парень Марк накрывали на стол. Рид был очень рад праздникам. Следующая смена только через три дня, так что можно позволить себе расслабиться после напряженного месяца. Последние несколько недель он работал как проклятый, так что усталость проросла сквозь каждую мышцу. Хотелось завалиться перед телевизором и смотреть нуарные детективы в режиме нон стоп. Было приятно осознавать, что эта мечта вот-вот сбудется. Из праздничных украшений у Гэвина была только гирлянда с голубыми огоньками — он решил прицепить ее на шкаф. А, нет, еще обнаружилась небольшая пластиковая мишурина, которую он игриво набросил на плечи Ричарда. Его верный компаньон занимал почетное место слева от стола. — Ну, все в сборе... Давайте, за Рождество! За удачный год! — все радостно зазвенели бокалами. Детектив посмотрел на веселые лица людей, а потом украдкой бросил взгляд на Ричарда. То ли это было игрой света, то ли эффектом алкоголя, но Гэвин готов был поклясться, что картонный полицейский улыбается.