Во власти опасных чувств

Сехун внимательно осмотрел ранения Юты, и покачал головой. - Раны на боку опять стали немного кровить, это не хорошо, да и новые ранения и порезы тоже не облегчают ситуацию, - сказал доктор, - Подожди, я сейчас приду, а ты пока раздевайся. Юта удивлённо посмотрел на Сехуна, потом опустил глаза на свой оголенный, раненый бок, а потом снова уставился на доктора. - Раздеваться? Я не понял, - переспросил он, - Я же, как бы раздет, здесь, - и он указал на раны на боку. - Я имел в виду, снимай штаны, - спокойной сказал Сехун. - Штаны? З... зачем? - почему-то вдруг заикаясь, спросил Юта. - Как зачем? Уколы делать, я сейчас схожу за лекарствами и шприцами, - Сехун смотрел на него, будто на маленького глупыша, - Я ведь не могу делать через одежду, я должен видеть, куда колю, чтобы все было правильно, - он развернулся, и пошел к выходу, но в дверях оглянулся, - И трусишки тоже не забудь с попы стянуть, - а потом слегка улыбнулся, - Я забыл спросить, ты сам то не трусишка? Уколов не боишься? - Н... нет, не боюсь, - храбрясь ответил Юта, хотя бледность его выдавала, - А может все-таки обойдёмся без них? - А говоришь, что не трусишка, - улыбнулся Сехун, - Вот ведь, почему парни, которые всегда бывают храбрые и сильные в бою, часто боятся простого укольчика? - а потом став серьезным, сказал, - Нет, без уколов, к сожалению не получится, нельзя допустить инфекции, поэтому вколю тебе пару препаратов, чтобы этого избежать, да и заживление ран пойдет тогда лучше, а значит, быстрее поправишься. Я думаю, для тебя это важно. Поэтому, пока я хожу, набирайся храбрости, и оголяйся. И не волнуйся, я буду с тобой нежен и мягок, я умею обращаться с такими смелыми трусишками,- и Сехун, снова улыбнувшись, вышел из палаты, оставив смeщенного Юту одного, в ожидании. Юта стал мысленно ругать себя за эту минутную слабость. Ну почему он не сдержался, и показал, что боится уколов? Что подумает теперь о нем доктор? Юта был очень смелым, когда дело доходило до разборок, драк, противостояний. Он не боялся порезов, и ранений, да и в пылу схватки, он их просто даже не сразу чувствовал. Но он почему-то с детства боялся уколов. И когда видел, как врачи набирают лекарство в шприц, а потом проверяют проходимость иглы, чуть брызгая в воздух, Юта всегда неосознанно сжимался от страха. Он не мог даже объяснить, почему так происходило, и страх ли это был, или просто неприятная картинка, или не комфортное ощущение. Этот страх просто был, он шел из глубины подсознания, и Юта не знал, как с ним справляться, поэтому всегда старался избегать уколов. Он бы и в этой ситуации стал отнекиваться, но почему-то не мог перечить этому доктору. Сехун говорил так уверенно, и слова его звучали так однозначно, что, казалось, уколы - это единственный выход из ситуации. А может быть, просто голос Сехуна, так действовал на Юту? Или не голос, а эта аура спокойствия, исходящая от доктора? Или что-то еще ? Но факт оставался фактом: Сехун ушел за лекарством, и шприцами, и вот-вот вернется, и Юте надо было либо бежать, либо принять неизбежное. Бежать было крайне необдуманно, ведь бок и правда кровил, и раны на плечах и руках отдавали тупой болью, поэтому Юта решил собраться с силами, и постараться с достоинством выдержать это испытание. Пока он собирался с духом, Сехун уже вернулся, неся в руках пакет. Юта, помимо воли, впился взглядом в этот пакет. Там угадывались упаковки шприцов, и парень все же начал нервничать. - Ну вот, ты еще не разделся, - проговорил Сехун, подходя к Юте, и кладя пакет на тумбочку у кровати, - Помочь? - Нет, н.. не надо, я сам, - глухо ответил Юта, и, отвернувшись от доктора, стал расстёгивать свои джинсы, но пальцы от нервного напряжения, дрожали. Сехун внимательно смотрел на действия Юты, не говоря ни слова. Он не раз уже сталкивался с такой ситуацией, когда взрослые, и сильные мужчины, начинают дрожать от осознания, что им будут делать уколы. Наверное у многих из них были мысли, что лучше бы они гору перелезли, или прыгнули бы с тарзанки, чем ощутить острый укол тоненькой иглы. Природа этого страха может идти из детства. Страх уколов может появиться, например, от грозного вида медсестры, или от резкого голоса врача, или от неумело сделанного укола, после которого долго сохраняются болевые ощущения, или от того, что в детстве ребенок сильно болел, и ему назначали уколы часто. А ребенок не понимал, что уколы нужны для выздоровления, и думал, что это наказание. Возможны разные причины, Сехун не знал, какая именно причина этого страха у Юты, но понимал, что парень боится, хоть всеми силами и старается этого не показать. Ну что же, надо помочь, успокоить, ведь это тоже одна из обязанностей доктора - сделать все, чтобы пациент не боялся лечения. Сехун подошел к Юте, и мягко накрыл его руки, которые всё никак не могли справиться с молнией. Она, как назло заела, от того, что Юта резко дернул её куда-то в сторону, а не вниз, как было надо. - Подожди, успокойся, - тихо сказал Сехун, - Ничего страшного не произойдет. Я помогу тебе, - и он отвел руки Юты от молнии на джинсах, и сам спокойно расстегнул её. Юта замер от неожиданности. Он правда боялся пошевелиться, потому, что не поверил, что с ним начало происходить. От простых слов Сехуна, сказанных тихим голосом, Юту бросило в жар, а от мягкого прикосновения доктора к его рукам, у парня пересохло в горле. А когда Сехун спокойно, и с одного раза расстегнул молнию на его джинсах, у Юты перехватило дыхание, и весь жар ухнул куда-то вниз, и начал окутывать бедра. А Сехун вдруг тоже замер, не поднимая глаз, но потом все же посмотрел на Юту. Взгляд доктора был абсолютно спокоен, хотя в голове его крутилось осознание, и некоторые вопросы. Он решил не делать поспешных выводов, а просто проверить: то, что он заметил, расстёгивая молнию, - это была просто случайность, или реакция на его прикосновения? - Юта, пожалуйста, встань ко мне боком, и чуть приспусти с ягодиц джинсы, и белье, - спокойно сказал Сехун, набирая в шприц лекарство, и проверяя иглу, - Можешь не смотреть на меня, так тебе будет спокойнее. Юта глубоко вдохнул, и руками, ставшими вдруг непослушными, потянул ткань одежды вниз. Видя, что парень делает все слишком медленно, и неуверенно, Сехун отложил готовый шприц на салфетку, так, чтобы ничего не задевало иглу, и помог Юте, спустив его джинсы и трусики, немного вниз, обнажая ягодицу. Кожа ягодички была будто замерзшей, хотя в палате было тепло. Понятно, что это был озноб от нервного напряжения. Юта стоял, вытянувшись в струнку, и не смотрел на Сехуна. - Ты замёрз, и нервничаешь, - произнёс Сехун, и просто накрыл теплой ладонью полушарие Юты, - Сейчас согрею, не волнуйся. Юта резко выдохнул, и чуть не застонал от внезапно появившихся ощущений, которые с каждой секундой увеличивались. И его губы предательски дрогнули, судорожно ловя воздух. Эта реакция не осталась незамеченной, ведь Сехун внимательно наблюдал за парнем. Доктор ничего не делал, он даже не двигал рукой, которая мягко прижималась к ягодичке Юты. Но он увидел, что Юта начал реагировать на это прикосновение. Парень стоял боком к Сехуну, и тот видел, что от прикосновения к обнаженной коже, бугорок в паху Юты чуть увеличился, а губки его приоткрылись,будто ища воздух, который видимо исчез из легких. И доктор понял, что та реакция, которую он заметил, когда расстегивал молнию на джинсах Юты, была не случайностью. Мысли в голове Сехуна закружились в водовороте догадок. Значит, Юте нравятся мальчики? Интересно, а сам он знает об этом? Если да, то он вроде не должен был так реагировать, вернее, не так это должно было быть. Это проявилось бы сразу, по крайней мере, в глазах было бы другое выражение. Сехун уже не раз встречал пациентов, которые испытывали к своему доктору чувственные эмоции, причем, эти эмоции варьировались от интереса, до горячего желания. И это всегда можно было прочитать по их взгляду, и поведению. И многие из них даже намекали, или открыто предлагали себя доктору. Правда ему они не были интересны, и Сехун всегда находил предлоги, чтобы отказать, но делал это так, чтобы не обидеть пациентов. Они же не виноваты, что он им понравился, а они ему - нет. Сехун не видел ни в одном из них своего человека, хотя и мечтал его найти. Но попадались все время только лишь пациенты, падкие на красоту врача, или на его нежные прикосновения. Да и случайные знакомые, тоже клевали только на это. Но Сехун не мог избавиться от своей красоты, да он и не считал себя слишком красивым. А его нежные прикосновения... Он просто не умел по другому. Так получалось, он делал это не специально, Сехун просто родился таким, с таким даром, с такими нежными руками. Это помогало в профессии, но, временами, срабатывало и против доктора, вызывая в пациентах ложные надежды. Но Юта вел себя совершенно по другому. Он совсем не был похож на сластолюбивых пациентов, или прилипчивых знакомых. Он даже больше походил на натурала. И даже, если представить, что ему и правда нравятся мальчики, то было не понятно, какую ролевую позицию он занимает. Судя по его сегодняшнему поведению в схватке, в защите доктора от нападавших бандитов, и вообще, по его манере общения, позиция чувственности должна быть активной. Но, судя по его поведению, и по его реакции сейчас, - это могло указывать на пассивную ролевую позицию. Может он универсал? Если конечно, все догадки верные. Тогда разница в поведении становится понятной. Сехун сам был универсалом, да еще и очень внимательным человеком, в силу своей профессии. Поэтому с одной стороны, всё становилось понятным в поведении Юты, но с другой стороны, интуиция подсказывала доктору, что не все лежит на поверхности. Тогда может он просто сильно боится уколов? Но тогда бы он не возбуждался от простого прикосновения, пусть и к обнаженной ягодице. Если бы страх был действительно сильный, то он перекрыл бы все другие ощущения, и такой чувственной реакции тела не случилось бы. Тогда что? Сехун продолжал думать, при этом чуть заметно поглаживая ягодичку парня. Юта однозначно боится уколов. Это стало понятно по его первой реакции, когда он узнал, что без уколов не получится. Но, тем не менее, он, даже боясь укола, все равно начал возбуждаться от прикосновений. Чем это объяснить? Сехун взглянул на лицо Юты. Юта стоял в напряжении, прикрыв глаза, и даже рука, которой он держался за спинку стула, так вцепилась в деревянную перекладину, что костяшки пальцев аж побелели. Да, Юта боится, и скрывает этот страх за напряжением. А потом Сехун скользнул взглядом на пах парня. Бугорок в паху увеличился, немного натянув ткань трусиков, и это было видно в разъёме расстегнутой молнии. Юта боится, но при этом возбуждается? Что бы это значило? Сехун вдруг замер, и еле слышно выдохнул воздух из лёгких. Он все понял. Юта, хоть и правда боялся укола, но реагировал, и возбуждался от его прикосновений. Значит, Юта боялся уколов доктора, но и возбуждался тоже от прикосновений доктора. То есть, причиной такой полярной реакции Юты, был он сам, - доктор Сехун. Значит, как и другим пациентам, он понравился Юте? Но парень не заигрывал с доктором, ни о чем не намекал, и ничего не просил. И если бы ситуация лечения не требовала уколов, то ничего бы не спровоцировало его настоящую реакцию. Это могло значить, что Юта, возможно, сам еще не до конца понял, что с ним происходит. А значит, у него не было большого опыта в таких отношениях. Может он даже и не знает, какую ролевую позицию предпочтет. Но однозначным было то, что Юта действительно испытывал эти чувственные ощущения, и может быть, он сам сейчас не знает, как поступить, может даже стыдится этого, и просто старается этого не показать, надеясь, что и Сехун не заметит. Ну что же, надо немного помочь парню убрать этот страх перед уколами, и заодно, окончательно проверить, верны ли те догадки, что пришли в голову. Сехун, продолжая одной рукой чуть поглаживать кожу ягодички Юты, второй рукой взял шприц, а потом вдруг встал парню за спину, и ту руку, которой поглаживал ягодицу, переместил на бедро Юты, ведя ею по направлению к животу. А второй рукой, быстро, и легко, вколол иглу шприца в разогретую кожу ягодички. Юта резко дернулся от ощущения проникновения иглы в кожу, но тут же задохнулся совершенно от другого ощущения, когда в момент вливания лекарства в ягодицу, вторая рука Сехуна вдруг переместилась с живота парня вниз, мягко накрывая, и сжимая его напрягшийся бугорок в паху.