Просто тексты

На окраине Петербурга есть старая промзона, а за ней - озеро. Говорят, что в нем вода такая чистая, что уже много лет СЭС разрешает там купаться. Но на берегу этого озера всегда мало отдыхающих. Два-три человека, не больше. Самые отчаянные. Самые несуеверные. Нам с друзьями было лет по четырнадцать. Как раз то самое время, когда детей уже особо не проверяют, и можно целый день гулять где пожелаешь. Было лето. Довольно жаркое. И мы постоянно ездили купаться в ближайший пригород. Но там было довольно грязно, а еще - слишком многолюдно. Про чистое озеро за промзоной нам рассказала одна старушенция. А точнее показала вырезку из местной газеты, где было написано о забытом озере за бывшим заводом по производству медных трубок. Мол, люди не знают, потому что раньше оно было на территории завода, и туда без пропуска не пройти было. А сейчас завод закрылся, и проход к озеру доступен для всех желающих. Ну мы с другом решили тут же и проверить. Таскаться на электричке в Кавголово надоело. А потом, когда еще одному парню рассказали, с которым всегда купаться ездили, то тот покрутил пальцем у виска. - Это проклятое место. Там нечисть всякая водится, поэтому и завод закрыли, кстати. Я с вами не пойду и вам не советую туда соваться. Ну, друг мой на это сказал, что он вообще-то верующий и нечисть ему не страшна. Да и вообще это все байки местных, которые не хотят, чтоб на озеро люди толпами таскались. Ну мы с ним взяли полотенца, плавки и купальники, легкий перекус и бутылку воды, а потом пошли на озеро. Перешли дорогу к заводу, он весь забором бетонным был обнесен, а сверху колючей проволокой дополнительно украшен. Но ворота были открыты. И никого. Солнце висело прямо в зените, палило неимоверно. Мы были вялые немного - видно, головы уже напекло слегка. Хотелось только одного - окунуться в прохладную воду. Я уже даже ни о какой нечисти не думала, а вот друган мой заметно нервничал и постоянно оглядывался. Территория завода уже основательно заросла какими-то ивоподобными полудеревьями, а в глубине двора, разорвав бетонную заливку, рос огромный малиновый куст. Мимо такого сложно пройти! Он был весь увешан переспелыми сладкими ягодами. Тут уже и мой друг окончательно забыл о предполагаемой нечисти, погрузившись в самое нутро куста. Наверное, минут на двадцать мы забыли обо всем - настолько вкусной была малина. В конце концов мы ободрали ее всю и решили идти дальше. Отошли метров на пятнадцать и вдруг услышали, как что-то большое упало позади нас. Тут же резко оглянулись, но ничего не увидели. Кроме куста, который снова был обсыпан малиной. Мы переглянулись - наверное, с этой стороны не дощипали! И тут же вернулись к кусту. Но малина снова была со всех сторон, и даже в глубине куста, где основательно потоптался мой друг. Мы набросились на ягоды снова. На этот раз не доели - малины оказалось больше, чем влезало в наши желудки. Бросили на середине и снова поплелись к озеру. Прошли, наверное, метров тридцать, как небо над нами потемнело, загрохотал гром и в лицо подул сильный ветер. Мы переглянулись - стало понятно, что на озеро сегодня не судьба дойти. Всяко под грозой купаться не будем. Развернулись и пошли обратно. Но как только дошли до куста, погода опять резко изменилась - над усыпанным спелыми ягодами кустом не было никаких туч. Только ясное небо безо всяких намеков на грозу. Тут мы уже напряглись немного. Малину есть не стали, а снова пошли в сторону озера. И на том же месте так же, как в прошлый раз, сгустились тучи, загрохотало и в лицо нам задуло холодным сухим ветром. В ответ на эти чудеса природы мы немного ускорились, а друг забормотал девяностый псалом: "Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится". Внезапно раздался собачий лай, и уже через пару секунд пред нами предстала стая дворовых собак, сильно потрепанных жизнью и другими собаками. Они держались кучкой прямо в проходе, как раз в том месте, куда нам нужно было идти. - Давай вернемся к малине, ну его нафиг, это озеро! - Я всегда панически боялась собак. Даже домашних. Даже маленьких. А тут - целая стая недружелюбно настроенных псин! - Да погоди! Это же собачки! Они же милые! - Друг достал из пакета наши бутерброды и ринулся навстречу псинам, - вы ж мои хорошие! Голодные, наверное! Сейчас я вас накормлю... Я мысленно попрощалась не только с бутербродами, но и с другом. Но собачки перестали лаять, завиляли хвостами и обступили моего товарища кругом. А он, ломая бутерброды и бросая им куски, нахваливал каждую дворняжку. В конце концов собаки расступились и дали нам дорогу, смотря ему вслед грустными глазами и виляя хвостами. Я даже подумала, что они теперь за ним дальше пойдут. Но нет, собаки остались на своем месте. Кстати, и ветер с громом прекратились. Снова палило жаркое солнце, и было трудно дышать от духоты. Тропинка, по которой мы шли, почти закончилась: впереди виднелась калитка, а за ней - спокойная синяя гладь. Озеро, совершенно безлюдное, блестело на солнце где-то метрах в ста от калитки. Мы прибавили шагу. Но и это было не все! Потому что вдруг раздался взрыв. Мне даже почудилось, что земля покачнулась. А потом мы услышали пулеметную очередь. - Война... - прошептал мой попутчик. И встал, как вкопанный. Я сначала попятилась назад, но вспомнила, что там собаки, а бутербродов-то у нас нет... Что же делать? Решение пришло мгновенно, а, точнее, тело само решило за меня. Я схватила друга за руку и побежала вперед, выкрикивая строчки этого же самого девяностого псалма. К сожалению, целиком я его не знала, поэтому ограничилась многократным повторением первой строки. Мне казалось, что это выведет друга из ступора. Нас не подстрелили. Мы выбежали к калитке и стали одновременно в нее протискиваться. А потом за калиткой ноги подогнулись сами, и мы опустились на землю. Отдышавшись еле-еле, мы поплелись к озеру. Оно действительно было чудесным. Прекрасный песчаный пляж, прохладная прозрачная вода... И никого. Ну, не считая престарелого рыбака на другом краю. Мы быстро переоделись и зашли в воду. Это было прекрасное мгновение. Погружаться сразу не хотелось, а хотелось растянуть этот миг, насладиться им. Мы несколько раз купались, долго загорали, потом играли в карты, пили воду - бутербродов-то уже не было. Было очень хорошо и душевно. Но все хорошее имеет обыкновение когда-нибудь заканчиваться. Солнце уже спряталось за деревьями, и заметно похолодало. Нужно идти назад. Несмотря на белые ночи, брести в сумерках по территории завода не хотелось. И тут к нам подошел рыбак и попросил огонька. Мы достали спички - друг их всегда с собой таскал, чтобы иметь возможность разжечь если что костер. Рыбак присел рядом с нами и закурил. - Это озеро непростое. Мало кто доходит сюда на пляж. Сначала человек сталкивается с самым сильным искушением. Для каждого оно свое. Кто-то встречает прекрасных женщин, кто-то - пропитых собутыльников. Чем же это место пыталось завлечь вас? - Малиной... - Эх, вечно голодные подростки! - засмеялся рыбак, - малина еще никому до вас не попадалась. Так вот, если человек преодолевает искушение, то он встречается со своим самым сильным страхом. - Нам попались собаки и стрельба. - И вы их тоже преодолели. - Да, потому что один из нас собак не боится, а вторая - боится собак больше, чем стрельбы. - Хочу открыть вам один секрет. Это место не трогает тех, кто преодолел искушения и страхи, кто понял, что все это - ничто, пустота. Что все это у него в голове. Таких людей это место вообще не трогает - они приходят на этот пляж спокойно и не догадываются, что не у всех так. Когда вы поймете, что все это у вас в голове, вы сможете без проблем сюда приходить. Кстати, вам пора домой. До свиданья! Рыбак взял свою сумку и пошел к калитке. И мы остались на пляже одни. Какое-то время мы сидели молча, собираясь с силами, а потом... не пошли через завод. Где-то на горизонте виднелась линия домов, и мы пошли прямо к ней через свекольное поле. Да, не быстро. Зато - безопасно. И, кстати, у края свекольного поля высадили полосу гороха. Так что мы не только прогулялись, но и перекусили. Домой вернулись уже затемно - километров пять по полю топали, если не больше. Потом мы еще несколько раз на озере этом были, но через завод больше не ходили - шли по полю каждый раз. Все-таки мы еще не настолько прокачались, чтобы ничего не хотеть и ничего не бояться.