Победа

      - Если ты думаешь, что я отдам тебе сына, то ты очень сильно ошибаешься. В голосе Казунари нет ничего, кроме холода. Ни страха, ни отчаяния, ни желания защитить. Всё, что могло хоть как-то туда пробиться, исчезло, скрылось, прикрытое нежной, но очень прочной коркой ледяного спокойствия. Бушидо, впрочем, не обманывался: Иссэй был на взводе, растерян, обескуражен, испуган, и только давняя привычка прятать эмоции за внешним холодом, взрощенная в нём ещё в детстве стараниями Даичи, сейчас не давала ему сделать какой-то глупый шаг, совершить ошибку, которая окончательно разрушит и без того хрупкую опору под ногами японца. Кем был Иссэй без своего звания супруга самого известного террориста, наследника якудза, связанного с самой Триадой? Обыкновенным японским мальчишкой, который в совершенстве владел умением, что ценилось в профессии Бушидо чуть ли не больше всего: убивать. Проблема Казунари была в том, что на этом его сила заканчивалась. Да, он мог без сожаления перерезать горло кому угодно, воткнуть другу или врагу нож в печень, заставив умирать мучительно долго и болезненно, но ему не хватало хитрости и тактики. Он был исполнителем, а не руководителем. Даичи ставил на обратное и прогорел. Анис же не обманывался. Поэтому когда Казунари сбежал, едва поняв, что за судьба ждёт его дальше, забрав при этом с собой маленького Натана, Ферчичи ни секунды не сомневался, что японец, желающий защитить свою семью, оступится и сам себя загонит в угол. Бушидо даже делать ничего не придётся, страх заставит его супруга бежать вперёд, в ловушку, которую он сам себе приготовит, даже не подозревая об этом.       - Как будто твоего мнения кто-то спрашивает, - выдохнул Анис сигаретный дым, и азиат поморщился: Фуджисаки до одури не любил, когда кто-то курит рядом. - Ты упустил свой шанс добиться чего-то стоящего в жизни. И той благодати, которую я был готов тебе дать, ты предпочёл бегство за призраками прошлого. Куда мог пойти беглый якудза, как не домой?..       - И вот мы стоим в этой дыре, - Ферчичи развёл руки в стороны, придерживая тлеющую сигарету двумя пальцами, - ведём последний разговор в твоей никчёмной блядской жизни, а через несколько минут ты умрёшь, а Натаниэль вернётся туда, где ему самое место. Японец судорожно выдохнул и бросил взгляд наверх, туда, где на втором этаже прятался по просьбе своей матери маленький Натаниэль. Бушидо видел его силуэт в окне сквозь тонкие светлые шторы, он видел, как Фуджисаки, предчувствуя скорую встречу с дражайшим супругом, отправил ребенка на второй этаж, в его комнату. И сейчас, пока Анис тут вел разговоры с японцем, его люди неслышно пробирались наверх, чтобы забрать ребенка и спуститься вместе с ним вниз. Бушидо умел быть жестоким, но не любил этого делать. И все же в малодушном желании увидеть отчаяние в глазах Иссэя отказывать себе не хотелось. Эта японская сука того заслуживала. Анис затянулся в очередной раз, сделал шаг вперёд, к неподвижно стоявшему супругу, чуть склонил голову набок, пристально вглядываясь в холодные карие глаза, будто желал увидеть там ответы на свои вопросы, и выдохнул сигаретный дым прямо в красивое лицо, мучительно медленно, заставляя в любом случае сделать вдох, - ему ли не знать, что у Казунари при всей его великолепной физической форме убийцы были слабые лёгкие, подводившие его при том же беге. Фуджисаки вдохнул - закашлялся, плотно зажмуриваясь, отшатнулся назад - к лестнице, ведущей на второй этаж. Последние полгода они с Натаном жили в Окинаве, в небольшом домике на окраине города, и с учётом того, что на них охотилась половина преступного мира со всего земного шара, вести себя приходилось очень осторожно. Дорогих вещей японец с ребёнком позволить себе не мог, но снять приличный дом по поддельным документам был в состоянии. Натаниэлю ещё не было и пяти лет, поэтому в школу он не ходил, а дошкольным образованием можно было и пренебречь ради безопасности, хотя с учётом того, как Иссэй занимался со своим сыном, можно было почти с полной уверенностью сказать, что по развитию, как физическому, так и умственному и духовному, ребёнок самого известного террориста в истории перегонит всех своих будущих одноклассников. Выкинув на пол сигарету, араб сделал шаг следом за супругом, взял японца за подбородок и заставил поднять голову, взглянув в карие глаза ещё раз.       - Оно того стоило, Казунари, скажи мне? Ты этого хотел? Грубости, боли, страданий, побега? Жизни крысы? Рука с подбородка, пройдясь жестковатыми подушечками пальцев по чёткой линии челюсти, скользнула на затылок, сжав короткие волосы.       - Этим ты отплатил мне за то, что я был с тобой добр? Наверху послышался шум, Анис невольно поднял глаза, услышав детский голос. Значит, его люди всё-таки нашли ребёнка. Казунари тоже смотрел наверх, но в глазах своего красивого - некогда красивого, долгие почти пять лет в бегах почти стёрли его ненавязчивую женскую красоту, истончив кожу, поломав длинные волосы, заставив под некогда шоколадного цвета глазами залечь глубокие тени, - Ферчичи увидел не ужас, не отчаяние, не боль. Даже осознания, что его переиграли, и всё, это конец, там тоже не было. На спускающихся по лестнице людей Фуджисаки Казунари, сын главы якудза, смотрел абсолютно спокойно. Так, будто бы не чувствовал на загривке холодное дыхание скорой смерти.       - Анис... - Патрик уже снял с себя штурмовую маску, которая могла бы защитить его от пуль в голову, если бы у японца были союзники, и сейчас был виден его растерянный взгляд, которым он обводил комнату. - Анис, Натаниэля там нет. За руку Флёр держал мальчика лет пяти, с несколько смуглой кожей, тёмными волосами по плечи, чуть вьющимися крупными волнами, как у его матери несколько лет назад. Ребёнок недоуменно оглядывался, крепко сжимая руку незнакомого ему мужчины. Да, этот мальчик был похож на Натана. Но это определённо был не он. Мягкий смех, разрезавший повисшую тишину, скатился с губ Иссэя, заставив переключить поднимающуюся ярость Бушидо на него. А потом, убедившись, что взбешённый супруг вот-вот ударит его головой об стену и уничтожит собственными руками от осознания, что его водили за нос уже как минимум месяц, ведь именно столько они наблюдали за неаккуратно проявившим себя якудза, а то и дольше, сделал почти неуловимое движение языком, будто бы слизывая что-то с внутренней кромки зубов. Анис успел увидеть беловатого цвета капсулу, а потом его супруг осел на пол, закрыв карие глаза, и сделал последний в своей жизни выдох, шепнув только "получилось", и ничего больше не сказал. Этот бездарно отдавший собственную жизнь японец, тот, кто был только исполнителем, мусором под ногами, этот предатель, забравший у араба его сына, на закате собственной жизни переиграл своего мужа всего один раз - зато как. Мёртвые не говорят, а этот ребёнок вряд ли знает хоть что-то. Натаниэль Ферчичи может быть абсолютно где угодно, и искать его - что иголку в стоге сена. Чуть позже, сидя на полу в разнесённом доме у трупа собственного мужа, Бушидо вновь курил, глядя в потолок, и почти ласково водил пальцами по красивому лицу, обводя ровный контур носа, тонкие губы, касаясь холодной бледной кожи, и думал, что далеко не всё на свете подвластно его желанию и возможностям. Насколько же сильно ненавидел его Иссэй, что пожертвовал собой ради того, чтобы обмануть араба всего один-единственный раз, спрятав от него сына раз и навсегда? Знает ли Натаниэль вообще, что у него есть настоящий отец, а Казунари был только матерью, сосудом, который вопреки своей природе смог выносить ребёнка? Жаль, на этом красивом лице больше не оставишь синяков. Не разобьёшь его в кровь, выбивая нужную информацию. Это всё было бессмысленно. Абсолютно всё. Фуджисаки мог водить их за нос как минимум несколько лет, и никто не скажет, был ли тот засвет на камерах месяц назад случайным - или же у хладнокровного азиата хватило сил спланировать собственную смерть, превратив её в грандиозный спектакль? Проведя по бледным губам в последний раз, Анис закрыл глаза и прислонился к стене, выдыхая сигаретный дым. У него было много времени, сына он найдёт. Во всяком случае, хотелось в это верить. Не мог же Казунари продумать абсолютно всё. Хотя что-то подсказывало, что тот прощальный смех, тихий и мягкий, приснится ему ещё не раз. Всё-таки в этот раз Фуджисаки его переиграл. Уходя, Бушидо обернулся у самого порога, чтобы последний раз взглянуть на тело японца. Они оставят всё так, как есть, разве что приберут следы разгрома. Мальчика отдадут в приют, хотя в голове араба уже мелькнула мысль оставить ребёнка себе. Если найдётся Натан - ему не будет скучно одному. Но Анис в любом случае расшибётся в лепёшку, отследит все маршруты пребывания своего супруга. Он найдёт сына. И заберёт себе. Глупая жертва Казунари была абсолютно напрасна. Поздно вечером в дом пришли люди Ферчичи. Убрали осколки вазы, поставили на место опрокинутые стол и стулья, закрыли картиной дыры от пуль в стене. Тело японца переложили на кровать, укрыв одеялом, поставили рядом полупустой стакан воды и положили несколько пустых блистерных упаковой от снотворного известной марки - в общем, инсценировали самоубийство, чтобы хозяйка, которая через несколько дней должна была прийти проведать своих съёмщиков и забрать деньги за проживание, не подумала ничего подозрительного, как и полицейские, которых она обязательно вызовет, вот уж чего-чего, а исполнительности японцам не занимать. А когда они ушли, грудь Казунари приподнялась, он сделал едва слышный вдох и приоткрыл замутнённые после длительного сна глаза. На бледных губах обозначилась тонкой линией слабая улыбка. Временная смерть, вызванная с помощью особых таблеток - к слову, разрабатывающихся на деньги самого Аниса! - оказалась самым лучшим способом разрешения проблемы, которая длилась уже почти пять лет. Теперь у него было всё время его оставшейся жизни. Он может спокойно переехать в Америку, Африку, Россию - куда угодно, и его даже не будут искать, ведь все, даже сам Анис, были уверены, что японец покончил жизнь самоубийством, лишь бы насолить своему супругу. Не использовавшийся ранее поддельный паспорт на имя Кэтсу Мацураши уже давно лежал в тайнике за фальшивой панелью на стене и ждал своего часа. Места отхода были продуманы, и никто не станет искать в каком-нибудь российском городке Вилюйск или в Корваллисе, штат Орегон, беглого якудза, которого вообще считают мёртвым. Надо только сделать пересадку в Дрездене и забрать из одного приюта на окраине города мальчика пяти лет, который никогда не знал о своих родителях, ведь ещё в младенчестве оставили на крыльце приюта с запиской, на которой было написано только его имя. "Натаниэль".