Часть 1
15 марта 2019 г., 16:16
Ещё с самого утра началась эта весёлая круговерть, что всегда предшествует скорому празднику. На всех уровнях Корусанта с возбужденным видом носились жители Республики, все, от мала до велика, скупая в огромных количествах продукты и ёлочные украшения. Впрочем, и сами ёлки ещё неделю назад завезли сюда прямо с Альдераана. Большинство из них успело уже переехать с базара в уютные жилища республиканцев и украсится цветными шарами, блестящими гирляндами и сверкающей мишурой. Из всех торговых центров звучали весёлые песенки, призванные пробудить у народа праздничное настроение. Ведь как можно иначе, когда совсем скоро, уже завтра, во всей галактике наступит Новый год. И настроение действительно было приподнятое — все улыбались друг другу и вовсю планировали, как проведут эту волшебную ночь. Все, вот только на одного из них это настроение никак не желало распространятся. Молодая беременная женщина или учитывая её возраст, ещё девушка, сидела в глубоком кресле и откинувшись на спинку из-за тяжёлого живота с мрачным видом смотрела в экран телевизора. Был уже вечер, на улицах темнело рано, но свет она не зажигала, из-за чего ещё сильнее ощущала свою несчастность и ненужность этому миру. Хотя, казалось бы, причин к такому упадничеству у неё не было, ведь год назад она, Асока Тано, вышла замуж за того, кого любила с подростковых лет, весь Орден джедаев гулял на этой свадьбе, а ещё через пару месяц узнала, что ждёт от него ребёнка. И вот теперь их пока не рождённому, но уже любимому сыну был девятый месяц и совсем скоро он должен был появиться на свет. Оба родителя должны быть безумно счастливы и сейчас вместе ходить по магазинам, выбирая друг другу подарки и с сумасшедшим энтузиазмом покупать в огромных количествах детские вещи. Должны были...Однако, увы, вместо этого Асока имела сейчас только вот эту тёмную некогда семейную комнату в Храме джедаев, пустоту и одиночество. И никакого желания что-то менять. Кто в этом виноват? Сложно сказать. Возможно, она сама, возможно молодой муж, прославленный недавно успешно завершившимися Войнами Клонов, Энакин Скайуокер, а возможно её поехавшая в связи с беременностью психика, неизвестно. Ясен был только тот факт, что новогоднюю ночь Асока встретит одна, с глазами, полными слез, слушая как сейчас веселятся другие, счастливые и довольные.
— Сам виноват — громко сказала она сама себе, с мрачным видом переключая канал — Нечего было развлекаться с сенаторшами, когда я тут одна!
И даже кулаки сжала в бессильной болезненной злости. Несколько дней назад, когда о ссоре не могло быть и речи, они с Энакином запланировали романтический вечер, но вот в последний момент его отозвали на задание — сопровождать какого-то сенатора. Асока вздохнула тяжко и отпустила, что делать, они джедаи и семейная жизнь этому не помеха. Обида, нет даже жестокая боль, вызванная горькой ревностью пришла чуть позже, когда ей стало известно, что именно за задание поручили Энакину. Баррис Оффи — давняя подруга Асоки и теперь их семьи, сказала Асоке, что он отправился сопровождать на родину некую сенатора Амидалу. При звуке этого имени тогрута побледнела, потом резко покраснела, после опять сделалась иссиня-серой. Баррис даже немного испугалась за подругу. И не зря, ведь это было худшее, что можно было ей сообщить. Сенатор Падме Амидала Наберри, представитель Набу, та самая, в которую Энакин долгое время был безответно влюблён. И хотя потом он признался, что это прошло, на самом деле являясь только детской привязанностью, ошибочно принятой им за любовь, а настоящее чувство испытал лишь познакомившись с ней, Асокой, её это утешало мало и тогрута до сих пор, даже сейчас, на девятом месяце беременности, не могла избавиться от приступов острой ревности. Вот и тогда девушка как нельзя живо представила как произойдёт эта встреча и как потом они полетят на родину сенатора, в Озерный край, где когда-то он признался ей в любви. Как тут не вспомнить старые чувства? Асока была уверена, что никак и в тот же вечер устроила Энакину шумный скандал с несколькими пощечинами и полетом с балкона сумки с его вещами:
— Вали отсюда, придурок! — орала она в догонку — Проваливай к своей вшивой набуанке!
— Но у Падме нет вшей — только и смог сказать несчастный Скайуокер, уворачиваясь от летящих в его сторону предметов обстановки.
— Так ты уже и проверить успел! Вали! Вали отсюда! Не то позову сюда Мастера Пло и он с радостью надерет твою избранную задницу! — проорала тогрута и захлопнула перед ним дверь. И вот уже который день не отвечает на его звонки и не открывает ему, когда тот приходит. К счастью, не так часто, как мог бы, конечно, ведь от заданий его никто не освободил, не ему же рожать через пару недель. Эта их ссора быстро сделалась достоянием всего Ордена и каждый посчитал своим долгом высказаться на данную тему, а кто и делом помочь молодым супругам помириться, ведь видели же, любят друг друга, только упрямые оба и гордые, не хотят первыми на примирение идти. К числу таковых относились Пло Кун, а так же Оби-Ван и его возлюбленная Сатин, на плечи которых, помимо этого, легла ещё и организация Новогоднего концерта. Но, кто сказал, что нельзя совместить приятное с полезным и Сатин, опытный дипломат, подала блестящую идею. Для начала они с Кеноби направились этим вечером к Асоке.
— Идёте узнать, как поживает Девочка-Ситх? — усмехнулся Мейс Винду, увидев процессию — Ну ну, идите, а то Лорд первее вас явится.
Лордом Ситхов он в шутку прозвал Скайуокера, отношения с которым у него с первого дня не складывались, ну, а Асока, как его Падаван и потом уже возлюбленная, стала, само собой, зваться Девочкой-Ситхом.
— Да, Хаттский босс, мы идём к ней, есть ещё вопросы? — улыбнулся Кеноби, припомнив Мейсу его кличку, данную ему в ответ Энакином. Тот мигом осекся и поспешил скрыться в Зале Совета. Надо же было кому-то ёлочку нарядить.
Придя в третью комнату от дверей в жилом крыле, Оби-Ван постучался, но не услышал ни звука из-за дверей, тогда он решительно толкнул дверь плечом. Та оказалась не заперта и мужчина, велев Сатин идти следом, прошёл в комнату, встретившую его темнотой и работающим телевизором.
Хлоп-хлоп, хлопушки развешаны на ёлки.
Топ-топ, игрушки закружили хороводом
Тик-так, часики идут, а стрелки-носики
Бегут страну поздравить с Новым Годом — заливались с экрана три юные эстрадные девы.
Они подумали, было, что Асока заснула и просто забыла его отключить, но девушка и не думала спать, она продолжала сидеть в кресле и уныло смотреть на экран.
— Привет, Асока — начал Оби-Ван — У тебя не заперто было, как ты здесь?
Тогрута повернулась к нему и устало глянув, проговорила без энтузиазма:
— И вам привет, Магистр, а как я здесь? Да прекрасно я здесь! Галонет ловит, телевизор работает, голокронов на полке тьма, приложение Доставка еды активировано! Зашибись у меня всё! А то, что Асока одна в целом свете, и любимый муж променял её на смазливую сенатку, это так, не в счёт!
— Вот, что, Асока — решительно произнёс Кеноби, вставая напротив кресла — Быстро собирайся и идём к нам, нельзя в такой день хандрить и лить слезы.
— А я и не лью! — возразила Тано упрямо — Я живу и радуюсь жизни! А, что я вам говорю, привяжите к пузу килограмм джоганов и поскачите, сразу настроение и поднимется!
— Асока — вступила в разговор Сатин — Мы тебя понимаем и очень хотим помочь, просто когда ты счастлив, то счастьем обязательно нужно поделиться, иначе никак, пойдём с нами, будет весело.
И тогрута сдалась, действительно, если уж всё равно страдать, так пускай уж лучше там, где смеются. Но когда она уже пришла на другой этаж, в жилище Кеноби, выяснилось, что не только желание поделиться счастьем заставило обоих привести её к ним.
— Асока, у нас будет к тебе одно дело, выручай, кроме тебя реально некому — начал издалека Оби-Ван — Мы с Сатин номер на праздник придумали, хороший, должен понравиться: беременная девушка поёт на сцене трогательную песню о своём ребёнке, а на втором куплете к ней подходит актёр, изображавший отца ребёнка и тоже начинает петь, а потом они поют уже дуэтом.
— Неплохо — одобрительно хмыкнула Тано — Хорошая пропаганда рождаемости в Ордене.
— Верно, да только вот нет подходящей героини — всплеснула руками Сатин — Я уже старая, а других беременных в Ордене нет, вы с Энакином первыми решились, так, что, Асока, спасай нас, больше некому!
— Как будто он меня спрашивал — проворчала тогрута, обнимая живот, обтянутый туникой — Я вот только, на минуточку, петь не умею и слов песни не знаю. А кто актёр?
— Не беда, у нас в запасе целый час, выучишь! — успокоил её Кеноби, хлопая по плечу — А актёр...очень талантливый, он не даст тебе провалить номер.
— Давайте — сказала она со вздохом, понимая, что не отстанут — Я же у вас, как бы, в долгу получаюсь. А на самом деле, я вам ужасно благодарна, ребята, вы пришли ко мне, к себе позвали, мало, кто на такое добровольно пойдёт, я ведь часто бываю таким дерьмом!
Оби-Ван благоразумно промолчал, не став делать замечание беременной, а Сатин принесла текст и они вдвоём помогали Асоке разучивать текст. Оби-Ван пел за актера, получалось очень смешно. Сатин пела за Асоку, выходило красиво. Асока пела за себя, голос звучал хорошо, трогательно и нежно, как и должно быть на сцене, когда она, наряженная в лёгкое белое кружевное платье, облаком окутавшее её хрупкую фигурку с большим животом. Она стояла на сцене церемониального зала, в котором собрались все адепты Ордена и некоторые сенаторы, слава Силе, не было Падме, за то Бейл Органа, новый канцлер Республики, сидел в первом ряду с женой и маленькой дочерью. Энакина тоже поблизости не наблюдалось, но не думая об этом и не глядя в Зал, Асока взяла микрофон и запела тихим, но выразительным голосом:
— Лунный свет в окошко, звёзды в небесах.
Спи, мой милый крошка, закрывай глаза.
Замурлычет ветер, как пушистый кот,
И усталый вечер, торопясь уйдёт.
Баю - баю, баю - баю.
Кто ты? - Я пока не знаю...
Ты родишься скоро очень.
Спи, малыш, спокойной ночи!
Спи, малыш, спи, малыш.
И когда она закончила припев, за её спиной почувствовался Силовой толчок, не резкий, а родной и тёплый, от которого веяло спокойствием, но девушка не стала поворачиваться спиной к зрителям и лишь только почувствовала, что находится на сцене больше не одна и скоро услышала другой голос:
— Ночь тебе подарит сладкий детский сон.
Как цветной фонарик засверкает он.
Осторожно дождик шелестит листвой.
Он не потревожит сон чудесный твой.
Баю - баю, баю - баю.
Кто ты? - Я пока не знаю...
Ты родишься скоро очень.
Спи, малыш, спокойной ночи!
Спи, малыш, спи, малыш.
В этом месте им следовало посмотреть друг на друга и спеть дуэтом и когда оба повернулись, большого труда стоило им взять себя снова в руки и допеть:
— Лунный свет в окошко, звёзды в небесах.
Спи, мой милый крошка, закрывай глаза
Баю - баю, баю - баю.
Кто ты? - Я пока не знаю...
Ты родишься скоро очень.
Спи, малыш, спокойной ночи!
Спи, малыш, спи, малыш.
Зал рукоплескал и вытирал глаза, заслезившиеся от умиления. За то актерам потребовался максимум самообладания, чтобы ничего не сказать друг другу прямо на сцене, подождав, когда можно будет пойти за кулисы и там...
— Асока Тано, я очень сильно люблю тебя и не хочу потерять, прими же в знак моей любви вот этот скромный подарок — сказал Энакин, опустившись перед Асокой на одно колено, точно так же, как тогда, когда делал предложение. И после протянул ей бумажное сердечко. Асока с опаской приняла, она ещё не отошла от шока, когда увидела его рядом с собой на сцене:
— А что это? — только и смогла она спросить.
— А ты посмотри, увидишь — ответил Энакин, поднимаясь. Асока перевернула сердечко и улыбнулась, прочтя написанное на нем:
— Я—Энакин Скайуокер, торжественно клянусь Асоке Тано, что больше никогда в своей жизни, в здравом уме и твёрдой памяти, не стану сопровождать сенаторов женского пола.
Под этим обещанием стояла гербовая печать Республики и символ Ордена — два скрещённых световых меча, синего и зеленого.
— Энакин, но это же неправильно — рассмеялась она от счастья — Мы не должны спорить с заданиями, которые дал нам Совет.
— Не воспитывать нашего сына вместе, вот, что неправильно — возразил Энакин и крепко обнял её, а через секунду они уже слились в поцелуе, а ещё через пять были уже у Кеноби, чтобы всем вместе встретить праздник.
— Это Магистр Пло меня вытащил — откровенничал Энакин, обнимая Асоку за плечо — Просто пришёл и сказал, давайте миритесь, а то она там несколько дней ревет.
— Вот и неправда — ответил Пло, которого тоже позвали — Я едва успел стащить у тебя бутылки, как бы ты пьяный стал колыбельную петь?
До Нового года оставалось пара часов, когда среди звучавшего за столом звонкого смеха раздался негромкий вскрик:
— Энакин, спасай, началось, у меня, кажется, воды отошли — простонала Асока, глядя на свои колени.
— Нашла время шутить — разоблачил её Энакин — Я видел, как ты стакан на себя опрокинула!
— Ах так, ну погоди! — Асока вылезла из-за стола и грозно нависла над мужем, но тут же согнулась пополам с глухим стоном — А теперь и правда началось.
Пришлось поверить на слово, хотя, это было трудно, только услышав, как Асока, сквозь стиснутые зубы бормочет:
— На горе стоит избушка, не избушка, а пивнушка, звери-алкоголики занимают столики, на столе лежит программа...
Все наконец поняли как всё серьёзно, а первее всех сообразил Скайуокер, когда-то научивший её в сложные моменты читать матерные стишки. Здорово отвлекает — был он в этом уверен.
— Один неймодианец засунул в *** палец... — декламировала она, пока её несли на носилках.
— Не ходите девки ночью НЛО поймает вас, а от них детей рожаешь восемь *** один глаз — выпалила тогрута, когда её положили на родовой стол. Дальше стало уже не до разговоров.
Кеноби и Сатин, а так же Энакин и Пло остались в коридоре, висевший на стене транслировал Новогоднее обращение Бейла Органы. Следом забили куранты. Первый удар, второй, третий....одиннадцатый...
— Уаааааа! — донеслось из родовой на счёт двенадцать.
— С Новый годом! — заорали из телевизора.
Чуть позже из палаты вышла молодая медсестра, держанная на руках спелёнатого младенца.
— Поздравляю, папаша! — сказала она Энакину — У вас сын. Три пятьсот. Настоящий джедай!
— Круто! Я счастлив — ответил Скайуокер, осторожно принимая его — А как там Асока?
— Хорошо, материлась много — сказала медсестра с усмешкой.
— Ну значит точно в порядке! — довольно улыбнулся Пло, рассматривая названного внука.
— Новогодний беспредел — прокомментировал Кеноби — Мы следующие, Сатин!