Ночью...

      На землю опустилась ночь. Разноцветные звезды перемигивались, посылая планете свой загадочный свет. В теплом воздухе витал упоительный аромат цветущей сакуры. Лепестки ее, небрежно рассыпанные ветром, устилали лужайку перед домом, и в лунном свете казалось, что снова выпал снег. На крыше дома, закинув за голову руки, лежит парень. Глаза его неотрывно смотрят в небо. Блаженная тишина приносит спокойствие и умиротворенность его душе. Он сел, когда почувствовал, что руки затекли. Оперевшись ими о колени, Рен замер еще на какое-то время, разглядывая белый ковер опавших цветков, затем бесшумно, по-кошачьи грациозно, спрыгнул вниз и прошел в дом. Безошибочно ориентируясь в темноте, уверенно пошел по коридору. Проходя мимо двери в комнату Йо и Анны, он услышал приглушенный стон. Усмехнувшись этому звуку, и ощутив привычную щемящую боль в груди, гадая, кому из двоих он принадлежит, зашел к себе.       В это время…       Ночное светило равнодушно скользнуло своим бледным светом в большое окно просторной комнаты, окрасив в серые тона расправленную постель. Завернувшись в одеяло до подбородка, в ней спал юноша. Вторая половина постели была пуста. Скомканная простынь и смятая подушка говорили о том, что ее покинули недавно. В комнате раздался подавляемый всхлип. Чуть оживившись, холодные лучи поползли на звук, и наткнувшись на женскую фигуру, замерли.       Анна стояла лицом к окну, впившись взглядом в ночь, по ее щекам скатились две горячие слезинки. Она сжимала кулаки, до боли кусала губы, но не могла с собой справиться. Опустив голову, уткнулась лицом в ладони, и из ее груди вырвался первый стон, горячая влага хлынула сквозь пальцы. Чувствуя, как отчаяние захлестывает ее, она потянулась к подушке, чтобы заглушить свои рыдания, но услышав чьи-то шаги за дверью, замерла. Никто не должен слышать ее слез, никто не должен знать о ее страданиях. Никто. Неожиданный для ночного дома звук немного отвлек ее. Пульсирующий комок боли плавил ее сердце, сдавливал горло, но она гордо вскинула голову и смахнула слезы, которые, впрочем, снова проложили дорожки к подбородку… Никто!       Тогда же…       ХороХоро не мог уснуть уже четвертый час, ворочаясь в постели. Запутавшись в простыне, он, ругнувшись, встал и раздраженно размотал ее, швырнув на пол. Несколько секунд просто пытался испепелить ее взглядом, словно она была причиной его неспокойствия, потом подошел к окну. Яркая луна и звезды не тронули его, он редко любовался ими, предпочитая первобытную красоту лесов и лугов. Скрестив на груди руки, северянин вслушался в тишину дома. Ни звука. Все спят. Кляня себя за такой поступок, ХороХоро приблизился к смежной с комнатой сестры стене, и прижался к ней ухом. Сердце гулко билось, мешая что-либо расслышать, но все-таки, растревоженное сомнениями сознание отметило какой-то вздох. Разозлившись, шаман пнул подушку. Она врезалась в противоположную стену, сбив висящую на ней картину, которую он, однако, успел подхватить, чтобы она своим грохотом не перебудила весь дом. Юсуи еще несколько раз ударил кулаком по несчастной подушке, вымещая на ней ярость от собственной беспомощности…       At the same time…       Прохладная и темная комната, казалось, была пуста. Не расправленная постель, идеальный порядок на столе и полках, на широком подоконнике плюшевый заяц. Но тишину вдруг нарушает чей-то вздох. В углу у двери на полу сидит девушка, обняв колени и опустив на них голову. Ее синие волосы сейчас кажутся черными, струясь по плечам и спине. Сердце, наполненное скорбью и грустью, то принимается бешено стучать, то замолкает, пропуская удары. В хорошенькой головке проносятся сладкие, щемящие картины не сбывшихся девичьих грез. Они бередят душу, заставляя кровь быстрее течь по венам, приливать к лицу. Очень хочется плакать, но слез нет. Как и нет сил выходить каждое утро из комнаты, гордо подняв голову, пряча в насмешливом взгляде боль…       - О, Рен… - слышится еле слышный шепот, и спасительная влага двумя вымученными слезинками выступила на ресницах…       Тем временем.       Единственная комната, в которой задернуты шторы. Постель расправлена, но пуста. На полу стоит тоненькая свеча на поставке. Перед ней доска для гаданий. Тусклый желтый свет выхватывает из темноты розовые волосы, еще немного детские черты лица и тоненькие пальчики, двигающие по доске круглую монетку. Девушка что-то тихо-тихо шепчет, едва шевеля губами, взгляд ее прикован к рунам. Получив только ей понятный результат, Тамао переворачивается на спину, прижимая доску к груди. На ее лице появляется легкая улыбка, глаза туманятся от нахлынувших мыслей… Неожиданный удар в стену заставляет ее вздрогнуть от неожиданности – в последнее время Хоро беспокойно спит и из его комнаты периодически доносятся подобные звуки…. Бесшумно встав, Тамао задула свечу и легла в постель.       Она была единственным по-настоящему счастливым человеком, забывшимся зыбким сном этой ночью…       Луна вздохнула и укрылась тучами. «Каждый раз одно и то же…» - подумала она, в последний раз глянув на темный и тихий дом.