Заведение «Абсурд»

      На завтрак подавали овсянку с хлебом и маслом. Недурно, наверное. Поварихи выносят кастрюлю с, по всей видимости, кашей, поднос с хлебом и маслом и, собственно, сами тарелки и столовые приборы. Почему стол не накрыли до нашего прихода? Может, просто не успели. Я уже месяц здесь, но ни разу не приходил на завтраки, обеды и ужины. Ранее бывал только на ланчах, на которых давали в обязательном порядке какие-то фрукты и любую жидкость. Если повезет, то будет сок, но я даже воде буду больше рад чем злосчастному компоту. Точнее, это даже не было компотом, а непонятной консистенции жижа в пакетиках. Звучит отвратительно, да? Они бы еще консервы подавали, фу. Внимательно смотрю, как еду раскладывают по тарелкам и подают к столу. Тут явно изысками баловать не будут. Мой отец — шеф-повар… Точнее, был им до кончины. Поэтому я никогда раньше не видел подобного рода яства. Но я же не хочу умереть с голода, не так ли? Я жил в обеспеченной семье. Моя мама была известным юристом, а отец руководил самым известным рестораном города. Я жил в большом доме, у меня всегда было много вещей, я всегда довольствовался вкусной едой и веселыми развлечениями. У нас была не квартира, а отдельный дом, так что у нас еще была прислуга. Челядь иными словами. Нет, я не ставлю себя выше других и не считаю сверхчеловеком (нет, считаю), но этидамочкидействительно бестолковые. Единственное, у нас никогда не было в доме поваров. Мы готовили сами. Папа с самого детства учил меня готовить и мне это нравилось. Иногда, когда я не хотел идти в школу, мой отец брал меня на свою кухню и из своей зарплаты платил мне за полный рабочий день. Я готовил на ровне с другими поварами, поэтому я никогда не чувствовал себя неуютно, наоборот, я считал себя в своей тарелке из-за превосходства над блюдами моих, так называемых, временных коллег по цеху! А что теперь? Я могу только с грустью и одновременно с теплом вспоминать те времена. Я скучаю, пап.       На мою тарелку плюхнулась тянущаяся жижа с не самым приятным ароматом. — Вы хотите, чтобы я ел ЭТО???, — на моем лице застыла гримаса шока. — Если не нравится, то можешь просто отказаться от пищи, болван, — тихо выругалась противная повариха. Я сбросил тарелку на пол, но каша на удивление мне и всем остальным не растеклась. Я был очень зол и пошел во двор. Пиная все разбросанные игрушки по пути, я двигал к качелям. Хочется курить, но тут куча камер. Начинаю раскачиваться. — Мы же не свиньи, чтобы жрать это, — возмущался я, запрокинув голову назад и закрывая глаза. — Да, но никто тебя не спросит тебя хочешь ты этого или нет, — ко мне подошел парень и сел рядом. — Почему никто не скажет ничего против? Это ведь неправильно, — хмурил брови я. — Ага, просто всегда легче промолчать и плыть по течению, чем что-то делать, — смешком говорил юноша, — Кстати, тебя же Аид зовут? В честь древнегреческого Бога или типа того? — Да, мои родители изобретательны, — улыбнулся я, — Были. — Что? — Были изобретательны, — повторил я. — А, извини, бро. Просто, видимо, мы точно подружимся, — усмехался он. — Это ещё почему? — я наконец-таки открыл глаза и посмотрел на него. Перед моими глазами предстал парень с длинными золотистыми волосами, убранными в хвост, светлыми бровями и светло-карими глазами. — Потому что меня зовут Аполлон, — рассмеялся он, — Знаю, это имя мне не подходит, особенно из-за, — блондин указал на шрам который рассекал его лицо. Он давно затянулся и выцвел, однако незаметнее белая полоса от этого не становилась. — И что? У меня тоже есть шрам, — я повернулся к нему другой щекой. — Тебя он не портит, да и таких красивых парней нужно еще поискать, — он немного покраснел. — Э-эм, полагаю…спас-сибо? — он поставил меня в неловкое положение. Парень засиял. — Я не видел тебя ранее, ты недавно въехал? — Да, ровно месяц назад, — я ухмыльнулся. — Я тебя тоже здесь не видел раньше. — Ах, я художник и гордость этого приюта! Половина грамот принадлежат мне, — он подобно котику начал мурлыкать свою песенку о своем таланте, но меня это мало интересовало. — Но хотя бы разок мы должны были пересечься, — я вопросительно изогнул бровь. — Я постоянно творю, у меня отдельная комната! — Понятно, — наступила секунда неловкого молчания, — Могу я называть тебя Пол? — Да, конечно, — он протянул мне руку для рукопожатия. Я протянул свою в ответ.       Мы долго разговаривали о наших жизнях до попадания сюда, о наших родителях и увлечениях. Родителей Пола лишили родительских прав за избиение и насильственные действия над ребенком. Однако, ему это не помешало вырасти адекватным человеком. — И еще… Не связывайся с ней, — улыбчивое лицо кареглазого резко сменилось на серьезное, вдумчивое. — С кем? — переспросил я. — С ней, — Пол встал и ушел в дом, сунув руки в карманы, так и оставив меня додумывать…