Украсть кусочек солнца

Слышишь, слышишь - дождь крадется по ступенькам крыш, Тише, тише - он все ближе, что же ты не спишь? Нынче ночью снятся сны о солнце и тепле...(с)

Игорь обнимает его в раздевалке уже. Взгляд капитана темный, как океан в бурю - Марио знает его, вдоль позвоночника - дрожь предвкушения. С тихим выдохом обнимает крепко-крепко в ответ, была бы его воля - так и остался бы в сильных руках, уткнувшись носом в плечо, прижавшись вот так всем телом, купаясь в его гордости и радости. - Ты - лучший! Ты совершенно невозможный. - Игорь шепчет ему на ухо, от чего щеки покрываются румянцем - никогда ведь не привыкнет к тому, с каким искренним восхищением Игорь всегда говорит ему о нем. Разве так можно вот так восхищаться? Разве он заслуживает хотя бы малую часть этого? - Эй, капитан! Мы, конечно, понимаем твои собственнические замашки, но сейчас не катит, мы еще недостаточно затискали победителя! - хриплый голос Набабкина, с чуть гнусавой ехидцей, поддерживаемый смешками сокомандников, разрушает мнимое уединение. Капитан с некоторой неохотой разжимает объятия, Марио точно так же нехотя отстраняется, губы облизывает неосознанно - он хочет получить поцелуй, он хочет свою награду, но понимает, что хоть в команде все все давно знают, и они, в общем-то, не скрываются, но одного поцелуя ему будет мало, так что лучше не дразнить самого себя. Марио попадает во всеобщие объятия, его тискают, ерошат волосы - команда радуется вместе победе, радуется, что этот вязкий, сложный матч закончен, что благодаря Марио им не стыдно смотреть в глаза тренеру и болельщикам. Фернандес еле отлепляет от себя хихикающего Облякова, который, кажется, пытается повторить подвиги Чалова и запрыгнуть на него, но, кажется, немного не соотнес габариты. - Марио, это ты Игоря научил подкаты делать? - вдруг поверх всей этой щенячьей кутерьмы очень отчетливо виснет вопрос Жоры, невинный такой максимально, что все сразу же уши навострили и заулыбались, затаенно ожидая интересной развязки. Игорь сохраняет невозмутимый вид, Марио очень старается не покраснеть. - Ага, каждую ночь практиковали. - Фернандес бурчит негромко, максимально нейтрально, но грохнувший сразу после всеобщий хохот явно доказывает, что ничего у него не получилось. Посмеивается даже Акинфеев, к которому бразилец буквально просачивается сквозь толпу, инстинктивно прося защиты. - Господи, Марио, теперь даже у меня мысли в голове совершенно неприличные! - шепчет ему на ухо, мимолетно в висок целует. У Марио щеки горят и сердце колотится, но он тоже улыбается. Здесь можно. Говорить глупости, быть честным, не прятать эмоции, виснуть на Игоре, не боясь, что кто-то это сфотографирует и вывесит в сеть. - Жди до Москвы со своими мыслями! - язык своему капитану показывает, на что тот только головой качает, всем своим видом транслируя что-то нелицеприятное о "разбалованных бразильцах". Марио чувствует себя предельно счастливым, этот гол для него очень важен - не то, чтобы каждый раз забить гол было его самоцелью, нет, просто... а кому из игроков не хочется? Тем более, когда Игорь смотрит... так. Когда самым главным в его жизни стало одобрение Игоря? Когда был тот момент, после которого все остальное отошло на второй план? Нет, он не против, он не жалеет ни капельки, он счастлив совершенно искренне, с головой, просто... а было ли время "до"? Было ли время, когда он не дремал в автобусе, обхватив Акинфеева за руку, утыкаясь носом ему в плечо? Было ли время, когда Игорь не приносил ему сонному и уставшему после матча кофе в аэропорту? Было ли время, когда Игорь не дразнил его горячим шепотом на ухо, называя "Мой герой" так, что Марио краснеет до корней волос? - Эй! Я тебя укушу! Что ты дразнишься?! - Марио ворчит для порядка, чувствуя, как ладонь Игоря бессовестно ногу гладит от колена и выше. - Ну Игорь! Пока мы домой доберемся - куча времени еще пройдет! Ты невыносимый, ты в курсе? - фыркает и правда зубами клацает показательно, Игорь только посмеивается, целует в щеку пылающую украдкой. - Что я могу сделать, если просто с ума по тебе схожу? Какой ты сегодня был... я даже пожалел, что в воротах так далеко стою и не могу запрыгнуть на тебя с несвязными воплями! - как, ну как он может с совершенно невозмутимым видом говорить такие вещи? Для Марио - это просто мечта - отпраздновать так гол вместе, потаскать Игоря на руках на глазах у тысяч болельщиков. Ну и пусть это что-то из области фантастики, у каждого ведь есть какие-то мелкие постыдные желания... В который раз Фернандес радуется предусмотрительности Акинфеева - к аэропорту они на машине приехали, оставили на парковке, так что по прилету им не нужно вызывать такси, можно просто погрузиться в машину, а в случае Марио - еще и блажено вытянуть ноги, откинуться на спинку сидения, прикрыть глаза, мол везите меня куда хотите. Не долго правда расслабляется, искоса на Игоря, сосредоточенного на дороге смотрит, придвигается на сидении чуть в сторону, и сам уже ладонью колено капитана своего накрывает - невинно совершенно, но Акинфеев вздрагивает. И вот ради взгляда, что на него бросает, Марио готов на все. - Ты так смотришь... - Марио шепчет, из легких словно воздух выбивает. - Как? - Игорь взгляд бросает затаенный, на мгновение голову в его сторону поворачивая. - Как будто я - это все, что тебе нужно. - Так и есть. - Акинфеев слишком просто плечами пожимает, как будто вещь какую сказал самую обыденную. Марио снова и снова понимает, что никогда к этому не привыкнет. Не так давно на сборах он сказал в ответ на предположение о том, что уж ему-то не стоит беспокоиться за место в основе, что как только он обретет уверенность в том, что незаменим - тут же это место потеряет. Кажется... кажется сам того не понимая, в своем ответе имел в виду не только футбол. Марио скидывает рюкзак в прихожей, отпинывает куда-то в сторону - в голове мысль мелькает, что Игорь его точно разбаловал, собирая и разбирая его сумки с вещами, так, что он совершенно забыл о том, как это делается. Зато точно уверен в том, что ничего нужного не забудет, потому что педантичность Акинфеева иногда приобретает угрожающие масштабы. Куртку с себя стягивает, не совсем ведь лентяй бессовестный, даже в шкаф ее вешает, а вот скомканная толстовка полетела прямиком на кровать - потом уберет. Марио потягивается, становясь на носочки, вечер уже, делать ничего не хочется. - У тебя просто талант - устраивать бардак в первую секунду, как только в комнате появляешься. - Игорь подходит со спины, обнимает, шепчет на ухо, смеется тихо, смехом этим посылая волну мурашек вдоль позвоночника. В шею целует, за ухом, кожу на загривке прикусывает и совершенно восхитительно прижимается сзади всем телом. Марио только мурлычет беспомощно, откидывая голову назад, сдаваясь, безмолвно прося продолжения - Акинфеев ведь прекрасно знает, что несколько поцелуев в шею и Фернандес растекается счастливой лужей и потом уже вообще ни с чем не спорит. - Мой герой. - теплые, ласковые руки капитана гладят живот, забираясь под футболку - Марио с ума сходит, хнычет, губы кусает, совершенно не сопротивляется, когда Игорь, подхватив футболку за край, стаскивает ее с него. Не против хотя бы потому, что теперь нежные руки касаются везде, дразняще проходятся по соскам, оглаживая бока - иногда кажется, что Игорь выучил все его тело, знает прекрасно каждое слабое местечко и бессовестно пользуется этим знанием. - Игорь... - шепчет без голоса, находит в себе силы, разворачивается в его руках, обнимает за шею и губы наконец находит, целует горячо, отчаянно, так, как хотел до безумия с того момента, как мяч, им отправленный, в сетке оказался. Губы сминаются, зубы стукаются друг о друга, дыхания катастрофически не хватает, но это огонь разжигает еще больший, такой, что сводит внизу живота, все существо пронзает яростным, невероятным желанием - отдать всего себя и одновременно с тем - забрать его всего себе. Взгляд Игоря пробирает до самого сердца - темный, жаркий, обволакивающий с ног до головы. Марио только сглатывает и снова губы неосознанно облизывает, припухшие, еще не нацеловавшиеся. И Акинфеев улыбается едва уловимо, чуть приподняв уголок губ, ведет кончиками пальцев по плечам его, вниз, к локтям, смотрит прямо в глаза ( в душу, в сердце, в самые темные уголки сознания) и медленно, плавно, совершенно без предупреждения, опускается на колени перед ним. Взглядом не отпускает - Марио кажется, что он не может пошевелиться, не может вдохнуть. Эта картина разбивает его изнутри на сотни крохотных осколков. - Игорь... - шумно вдыхает открытым ртом, снова губы облизывает и взгляд не может оторвать. Игорь только подцепляет кончиками пальцев пояс брюк (благословенны те, кто придумали вообще эти брюки на резинке), стягивает их вниз, медленно, неспешно, попутно ноги оглаживает, легко по лодыжке похлопывает, вынуждая переступить, чтобы брюки окончательно снять, в сторону отбросить. Ведет руками вверх, тягуче медленно, оглаживая, сжимая, касаясь. Тот же путь проделывает, снимая белье - взгляд от его глаз не отрывая, от чего Марио чувствует себя обнаженным, как никогда - и одежда тут не при чем. Фернандес не выдерживает, стонет, скулит, когда губы Игоря прижимаются к местечку над коленкой, с трепетом таким. Прерванный взгляд глаза-в-глаза позволяет вдохнуть полной грудью, но пожар, что бушует не только в теле, но и в сознании - это ничуть не заглушает. Игорь прижимается щекой к бедру, взгляд бросает снизу вверх - не скрывая своего обожания. У Марио от этой картины коленки подкашиваются, смотрит на него умоляюще почти, никакие ощущения тела не доводят его до такого смятения как то, что он чувствует. От одного только взгляда. И вскрикивает, пропуская момент, когда горячие губы касаются его возбуждения, когда он оказывается в плену желанного рта. Глаза зажмуривает, под ними всполохи белые и так хорошо, что это почти больно. Игорь не спешит, дразнит нарочно медленными движениями языка, попутно бедра ласково поглаживает, словно успокаивая. Этого слишком много. Марио только бессильно руки в кулаки сжимает, ногтями в мякоть ладони впиваясь. И стонет, бесконтрольно, вздрагивая от каждого движения, взгляд на Игоря бросает и правда чуть не падает, потому что эта картина отныне с ним будет навсегда - самое горячее, самое невыносимо прекрасное, что он когда либо видел. Толкается вперед неосознанно, инстинктивно, на что Акинфеев сам одобрительно стонет, посылая тем самым волну сумасшедшего удовольствия по телу. И снова это взгляд снизу вверх, что дух выбивает. Марио хнычет. Марио кажется, что он умирает, с каждым движением, с каждым ощущением горячего языка, а особенно... - Игорь... - и вот тут уже плакать впору, когда капитан находит его руку, тянет ее на себя и совершенно бессовестно укладывает себе на затылок. Марио хочется кричать. Он инстинктивно сжимает ладонь в коротких мягких волосах, он чувствует, как губы сильнее сжимаются, ощущает, что пламя в нем самом разгорается до угрожающих масштабов. Но все равно, все равно пропускает этот момент - взвизгивает, сильно бедрами вперед подается, проникая до упора в жаркую глубину рта - и накатывает, как теплыми океанскими волнами, до кончиков пальцев - такое удовольствие, такое блаженство самое настоящее. Ноги и правда не держат, падает буквально в руки своего капитана, и плохо помнит следующие несколько минут, потому что перед глазами туман, в голове шумит, а все тело в нежнейшей неге. Приходит в себя в кровати, от того, что Игорь нежно перебирает его волосы, в висок ласково целует. - Иногда ты меня даже пугаешь... - Акинфеев шепчет ему, за руку ловит, пальцы переплетая. - Ты меня тоже! - Марио только фыркает, жмется ближе, к губам тянется - не нацеловался еще, совершенно. Игорь с удовольствием отвечает на его поцелуи, совершенно не препятствует тому, что руки изящные совершенно бессовестно стягивают с него одежду, что ладонь с тонкими пальцами совершенно по-хозяйски ныряет в белье, сжимает так правильно, так нужно, до стона, до желания выгнуться всем телом. Марио целует, губы прикусывая, Марио ласкает, Марио тоже прекрасно знает все тайные местечки на теле своего капитана, у него в голове - целая карта с пометками. А еще - целый каталог его реакций, его стонов, его взглядов. И вот оно - самое прекрасное, когда выгибается в руках, когда глаза прикрывает, когда стонет несдержанно, когда в руку толкается беспорядочно, когда плечо прикусывает до боли колкой в момент высшего наслаждения. Вот это - самая большая награда, самое большое доказательство любви, это доверие, этот разделенный на двоих момент высшей слабости. - Кому-то из нас нужно в душ и переодеться. - Марио мурчит, удобно устроившись на груди Игоря, тот кудряшки его перебирает. Так тихо все, расслаблено, так хорошо, что и шевелиться не хочется. - А кому-то нужно одеться и расстелить постель. - Игорь, конечно же, в долгу не остается. - Зачем мне одеваться? Мне и так хорошо! - бразилец только фыркает в ответ, за что получает легкий шлепок по голой заднице, хмурится показательно недовольно. - Садист! Я подам в суд за домашнее насилие! - Именно так все и будет. - Игорь смеется негромко, мягко его от себя отстраняет, попутно в нос целует. - Давай, я в душ, а ты кровать в порядок приведи. - Раскомандовался! Кто сегодня герой вообще-то? А как же на руках меня носить? - Марио ворчит показательно громко, пока стаскивает покрывало с кровати, чтобы Игорь слышал обязательно. - Я старый больной человек, какой на руках таскать! - только и слышится, перед тем как дверь в ванную закрывается. Из какой-то чисто ребяческой вредности, Фернандес одеваться даже не собирается, но ежится, чувствуя, что замерз слегка вот так голышом посреди комнаты торчать - заползает под теплое одеяло, и через несколько минут уютно устраивается под теплым боком вернувшегося Игоря. - Я буду очень скучать. - тычется носом в плечо. - Отвезешь меня завтра в Новогорск? Ты очки наденешь и тебя никто не узнает! - Марио предстоящая недельная разлука немного пугает. Он очень любит сборную и ребят, но чем дальше, тем сложнее ему от Игоря надолго уезжать. - Отвезу, куда же я денусь? - Игорь только улыбается, целует в лоб его. - Не грусти, там Дени и Саша будут, они не дадут тебе скучать. Ну и Артем! Ты же будешь рад им, я же знаю. - Конечно рад! Я соскучился! Просто... просто тебя там не будет, и мне это все еще не нравится! - показательно губы дует капризно. - Опять будешь просить Артема присмотреть за мной? - В этот раз я бы попросил тебя присмотреть за ним, справишься? - Игорь и сам понимает, что будет безмерно скучать по своему ангелу, особенно засыпая в одиночестве. Ему уже сложно представить, что в этой огромной квартире он может быть один - без ворчания по утрам, без колких остроумных замечаний, без этого мурлыканья чисто кошачьего, без смеха звонким колокольчиком, без ругательств на португальском, когда сахар просыплет. - Справлюсь. - Марио чуть голову приподнимает, смотрит, посерьезнев на пару мгновений. Он ведь все прекрасно понимает. - Ты вещи собрал? - Игорь спрашивает совершенно спокойно, прячет затаенное веселье. - Но... я думал... а разве не ты мне их соберешь? - этот вопрос совершенно выбил из колеи бразильца, лицо его как-то разочарованно вытягивается, губы поджал, хмурится как настоящий еж. Игорь не выдерживает, хохочет только, глядя в полумраке на эту картину. - Соберу, конечно, а то придется мне на базу мотаться три раза в день, чтобы привезти тебе очередную забытую очень важную вещь! - щелкает бразильца по носу легонько, укладывая обратно. - Такое было всего один раз! - Марио пытается возмутиться, но у него это из рук вон плохо получается. - Спи, давай, уже! - Игорь одеяло натягивает повыше, кутая Фернандеса. - Завтра вставать рано. - Не хочу... не хочу спать! - Мари капризничает, впрочем предательский зевок рушит все его притворство. - Хочу побыть подольше с тобой сегодня вот так... - Засыпай, вымотался ведь сегодня. И телефон никто не отменял. К тому же, на тренировках тебе будет совсем не до меня. И время быстро пролетит. Тебя вон вечером Денис поймает, будете своим дарио весь интернет будоражить, Саню подостаете на пару, чем не развлечение? - А ты? Ты один останешься... - Марио сонный совсем, говорит не совсем внятно уже. - Какой один? У меня вон трое вратарей, думаешь, мы им позволим прохлаждаться? - Всегда говорил, что ты злое чудовище... - Фернандес как-то совсем уж радостно заявляет, закидывает на него руку и ногу и так и затихает. Игорь еще долго лежит без сна, слушая его тихое дыхание.