***
Два месяца назад Габриэль Агрест попал в автокатастрофу. Адриан до сих пор видит этот день в ночных кошмарах: звонок Натали, кадры новостей, письма поклонников и атака журналистов. Адриану показалось тогда, что он оказался в окружении, готовом разорвать его на куски. Даже друзья, пытающиеся помочь, делали только больнее. Но больше всего Адриана сводил с ума тот факт, что произошедшего не исправить, и то, что он — Кот Нуар, не играет роли, ведь это не атака акумы. Волшебство квами здесь бессильно. — Увы, — обреченно ответил Плагг на приглушенные рыдания парня, — есть вещи, которые невозможно исправить, даже взорвав вселенную. Тогда Адриан снял с пальца кольцо, отказавшись от бесполезной силы. Отец пролежал в коме несколько дней, но врачи сотворили чудо. Спустя полтора месяца Натали катила инвалидную коляску с Габриэлем к крыльцу особняка Агрестов, и Адриан заметил, что взгляд отца стал уже не просто жестким, а ужасающим. Вскоре он позвал Адриана к себе, и юноша впервые за много лет снова увидел мать. Она была внизу, в подвале, среди искусно воссозданных тропиков, в странной камере, похожей на гроб. — Эмили все еще можно спасти, — сказал отец тогда. — Для этого нужны камни чудес. И твоя помощь. Авария не прошла даром, превращение меня убьёт. Но ты... Ты можешь стать новым Бражником. Скажи, Адриан, хочешь ли ты вернуть мать и исцелить меня? Мир Адриана рухнул второй раз. Он понял, что не может отказать отцу, но и отдать ему камень чудес тоже не может: это означало бы предать свою любовь и друзей. Адриан был не в силах сделать такой выбор. Он взял талисман Кота, который лежал деактивированным со дня аварии, и отнес его под дверь квартиры Ван Фу. — Сделай хороший выбор, Мастер...***
— Так-так-так, — Плагг облетел синеволосого юношу по спирали, поднялся к потолку и критически оглядел каюту. — Кажется, с камамбером я увижусь не скоро. Но верь, любовь моя! Мы обязательно встретимся! Юноша задумчиво рассматривал существо, внезапно выскочившее из шкатулки. Больше всего оно походило на странного чертика с большими зелеными глазами. — Что ты такое? Ты похож на пчелу, которую вызывает Хлоя для превращения в Квин Би, но ты вроде... котик? — Хочешь знать? А я бы не отказался от сыра. Кусочек камамбера, и я расскажу все. Парень загадочно улыбнулся, взял в руки стоящую у кресла гитару и начал лениво перебирать ее струны. — Сыр! Я сказал «сыр», cheese, du fromage, guello, chijeu, gueso, chīzu, caseus, если ты не заметил! — Я думаю, тот старый китаец подкинул мне шкатулку не просто так, — наконец ответил юноша. — Поэтому ты, рано или поздно, расскажешь все, что должен, без всякого сыра. На мордочке Плагга образовалась хитрая смесь разочарования, задора, злости и восхищения, и он приземлился на гриф гитары. — Ого! Ты заметил? Но мне все равно нужен сыр, — добавил квами. — Это необходимо нам для полноценного партнёрства. — Хорошо, — сказал парень. — Но после ответов. И поднял на Плагга взгляд лукавых синих глаз.***
— Я чувствую боль отвергнутого сердца. Это наш шанс, Адриан. Возьми брошь. В странной башне, полной белых мотыльков, отец протянул сыну серую коробочку, в которой хранился четырехлепестковый цветок — пристанище квами-лакрифага. Адриан робко взял украшение в руку, и оно проснулось. Перед глазами юноши повисло существо, похожее на большую фиолетовую бабочку. В смятении Нууру осмотрел помещение, переводя взгляд с отца на сына, и ему стало страшно, очень страшно. Белые мотыльки пахли безумием, надеждами и обреченностью. — Прости меня, — сказал мальчик, и квами не смог понять, к кому была обращена эта фраза: к нему или к образу девушки, спрятанному в глубине сердца нового хозяина. — Нууру, крылья!***
— Привет, Маринетт. — Лука пересел на шезлонг поближе и сыграл мелодию, полную пронзительной тоски. — Неужели у Джулеки настолько ужасная пижамная вечеринка? — Дело не в вечеринке, — вздохнула девушка. — Дай угадаю. Снова Адриан? — Да. Он почти перестал ходить в коллеж. А когда появляется, то садится за дальнюю парту и не хочет общаться ни с кем. Он избегает даже Нино. И я не знаю, как ему помочь. — Может, все же признаешься ему? — Нет, я не могу. Особенно сейчас, когда его отец прикован к креслу-каталке. Мне кажется, я не имею права отбирать у него Адриана. Лука пожал плечами и стал перебирать струны в поисках новой мелодии. — Мне остаётся лишь играть в надежде исцелить хотя бы твое сердце. Когда Маринетт вернулась к подругам, пройдоха Плагг вылетел из внутреннего кармана толстовки. — Эй, Большой Брат, найдется ли когда-нибудь девушка, чья влюбленность в другого не остановит тебя? — Возможно, — улыбнулся Лука. Он вспомнил Ледибаг. Лука вырос в семье без отца, заботясь о матери и сестре, и привык помогать девушкам, умея читать тревоги в их сердцах. Иногда он ненавидел себя за это, потому что не мог отказать, если девушка искала утешения, но и не мог удержать, если она хотела уйти. Именно поэтому, несмотря на репутацию сердцееда, Лука был одинок. Ледибаг была странная. Она принимала его помощь, но отвергала заботу. И притягивала, как огонек лазерной указки притягивает кота. Впрочем, в последнем наверняка был виноват костюм, сидящий на героине как вторая кожа. Вспомнив изгибы ее фигуры, парень прикрыл глаза. — Твоя улыбка напоминает мне о сыре, — подал голос Плагг. — Намек понял. Лука открыл глаза, отложил гитару и отправился на камбуз, где в холодильнике лежала «бледная имитация моей любви, но... сойдет». Лука подумал, что эта фраза очень точно характеризовала его отношения с девушками. Он вручил квами сыр, а себе взял банку тоника и сошел на берег. Ему не помешает сейчас побродить в одиночестве по вечернему Парижу.***
Как ни странно, с новым Нуаром Ледибаг было проще. Там, где прежний Кот закрывал ее собой, новый просто не допускал таких ситуаций. Он словно просчитывал на несколько шагов вперед не только ее поступки, но и поведение акуманизированных. Там, где прежний Кот шутил и бравировал, пытаясь привлечь ее внимание, новый был предупредителен и лукав. Она привыкла доверять ему, а он никогда не сомневался в ней. Сражаться с охваченными акумой стало совсем просто. А может, злодеи стали проще, словно Бражник перестал фанатично натравливать их на супергероев. А еще новый Кот звал ее «подруга». Однажды он спросил, есть ли у нее рыцарь сердца. — А у меня нет дамы сердца, — внезапно добавил Кот. — Мне кажется, — сказала Ледибаг, — ты будешь идеальным рыцарем для той, кого полюбишь. — А мне кажется, что если та, кого я полюблю, мне откажет, я стану злодеем опаснее Бражника. — Вряд ли, — улыбнулась Ледибаг. — Иначе Мастер Фу тебя бы не выбрал.***
Адриан боялся, что сходит с ума. Он мечтал спасти мать и вылечить отца, но не тем путем, который предлагал Агрест-старший. Правда, другого способа Адриан тоже не видел, поэтому тянул время, раз за разом отправляя в полет мотылька, отравленного страстью, и молясь, чтобы Ледибаг вновь победила. И в то же время он неистово хотел забрать ее камень, чтобы наконец увидеть, кто скрывается за пятнистой маской, и содрать кольцо с пальца другого Нуара, потому что Адриану казалось, что Ледибаг отвечает ему взаимностью, так слаженно они работали, понимая друг друга с полувзгляда. Он боялся, что вторым Нуаром Мастер выбрал того, в кого была влюблена Леди. Когда Кот прикасался к ней, у Адриана внутри все сжималось от боли и ревности. Школу Адриан теперь посещал редко. Вначале ему было больно видеть сочувствие одноклассников, потом — стыдно за то, что он стал Бражником. Когда парню казалось, что безумие вот-вот поглотит его, он все же шел на занятия и садился на заднюю парту, прячась ото всех. Но однажды на перемене его смогла поймать Маринетт, и Адриан, разрыдавшись от ее вопросов, позорно бежал. Больше Агреста-младшего в коллеже не видели. Маринетт пару раз пыталась попасть в особняк, но Натали стойко держала оборону. Не по просьбе Габриэля, по просьбе самого Адриана. Незаметно для себя Адриан превратился в сталкера. Он просматривал все сводки новостей, где упоминалась Леди, каждую свободную минуту обновлял страницу Ледиблога, неотрывно следил за ней через маску Бражника, а на заставке его компьютера, рядом с фотографией матери появилось изображение супергероини. Однажды отец, заехав в его комнату, очень внимательно изучил экран монитора и обратил на сына вопрошающий взгляд. — Я... я... я просто изучаю привычки соперника, — начал оправдываться Адриан. — Ты влюблен в нее, — уверенно отрезал Габриэль. — Надеюсь, ты понимаешь, что мне нужен ее камень, а не ее жизнь? Кстати, — добавил он, глядя на сына, окаменевшего от такой проницательности. — Вполне вероятно, что, став обычной, она наконец заметит тебя.***
Маринетт стояла на верхней палубе, глядя на воду, ощущая объятия темноты. Они были холодными, и она, поежившись, обхватила себя руками. — Привет. Маринетт испуганно вздрогнула. Лука подкрался, как кот, и незаметно встал рядом. Гитары с ним не было. Плагг был подкуплен тем самым, идеальным камамбером и тихо сидел в каюте (впрочем, о квами девушка не знала). — Адриан? — просто спросил Лука. Маринетт кивнула. И вдруг оказалась прижата к ограждению, в кольце крепких и нежных рук, с мужскими жадными губами на своих губах. Маринетт напряглась, отталкивая парня, и он сразу отпустил ее. — Я больше не хочу быть другом, — сказал Лука, отступая.***
В тот раз Нуар вел себя странно. Он то был необычайно собран и почти предвидел происходящее, то улетал мыслями далеко-далеко. Когда акума был очищен, Ледибаг поинтересовалась у Кота, что не так. — Я встретил даму своего сердца, — вздохнул соратник. — И она отказала мне. — Кажется, я понимаю тебя. Тому, кого я люблю, я тоже безразлична. В порыве чувств Нуар притянул героиню к себе. Более братских объятий Ледибаг никогда не испытывала. Ей стало необыкновенно спокойно, и это успокоило Кота. — Спасибо, подруга, — усмехнулся Нуар и постучал по сережке девушки. — Кажется, нам пора разбегаться.***
Все чаще Адриан спускался в подвал «поговорить» с матерью. Это успокаивало юношу, структурировало хаос мыслей и чувств, пожирающих его. Словно Эмили обещала сыну: «Все будет хорошо», и он изо всех сил верил. Натали нашла Агреста-младшего в один из таких моментов. — Адриан, я хотела бы с тобой поговорить. — Да, Натали, — юноша бросил последний взгляд в криокамеру и покорно поплелся за женщиной, ожидая списка дел или изменений в расписании. — Отец говорил тебе, что случилось с матерью? — внезапно спросила она, не оборачиваясь. — Несчастный случай, — протянул Адриан и внезапно понял, что никто никогда не рассказывал подробностей. — Думаю, ты заметил, что всех, кто ему близок, Габриэль старается держать в золотой клетке? Сколько раз он подрезал тебе крылья, Адриан? — Натали говорила, не замедляя шаг, и, наверное, не меняя выражения лица. Адриан не видел его, он никак не мог догнать свою учительницу, секретаря и тюремщицу, потому что каждое ее слово казалось ледяной стеной, встающей у него на пути. — Эмили была еще более свободолюбивой пташкой чем ты, Адриан. Она решила уйти. Тайно. В надежде однажды вернуться, чтобы освободить и тебя. Но особняк полон камер не просто так, Габриэль поймал ее и попытался остановить. Эмили неудачно упала. Очень неудачно. Натали наконец пришла в апартаменты Адриана, где камера была только над пианино, и встала у окна, поманив парня. Когда Адриан подошел, она наклонилась к нему и сказала: «Твоя мать мертва, Адриан. Уже очень давно. Габриэль не видит в этом своей вины, он считает, что защищал ее ото всех опасностей мира. Но он хочет повернуть время вспять, чтобы исправить ошибку». — Зачем? Зачем вы мне это говорите?! — Я еще более страшный человек, чем твой отец, Адриан. Я хочу забрать Габриэля себе, всего, полностью. Но для этого мне нужно освободить его жену и сына. Натали что-то достала из кармана и протянула Адриану. Это оказалась маленькая фотография его очень молодого отца. Правый нижний угол карточки пересекала надпись «Моей возлюбленной кузине Натали».***
— Маринетт, вставай, Маринетт! — Тикки теребила девушку, прорыдавшую пол ночи от бессилия, выплакавшую все слезы и, наконец-то, заснувшую. — Мастер Фу хочет видеть тебя и Кота. Срочно! У него есть новости про Бражника.***
Адриан глубоко вздохнул и открыл дверь. Он был здесь всего дважды. В первый раз, когда в ловушку Бражника попалась Ледибаг, и Плагг сказал, что знает, где найти помощь. Во второй раз, когда возвращал талисман. И теперь пришел в третий, для великого откровения. В комнате его ждали трое: Мастер, Ледибаг и Кот Нуар. Ван Фу, по-обыкновению, сидел в центре дивана, скрестив ноги, супергерои аккуратно пристроились с краю. Адриан заметил, как спокойно Леди и Кот чувствуют себя друг рядом с другом, и в его сердце взвился рой темных бабочек. Глаза Ледибаг расширились, когда она узнала вошедшего. — А... Ад... Адриан? — Не торопись, Ледибаг, — прервал ее Мастер. — Как я уже говорил, мы можем ему доверять. Начинай, юноша. — Л... Леди, помнишь, ты подозревала в Бражнике моего отца? Удивленная, Ледибаг вскочила с дивана. — Откуда ты это знаешь? Адриан бросил взгляд на Ван Фу и после легкого кивка Мастера продолжил: — Я... был Котом Нуаром, моя Леди. Схватившись за голову, Ледибаг упала обратно на диван, а Нуар приобнял ее за плечи. Сердце Адриана словно взорвалось и, чтобы побыстрее все закончить, он выпалил. — А теперь я — Бражник. Мой отец попал в аварию и... — Детрансформация, — вдруг прошептала Ледибаг.