А на первую ночь с неба грянул гром, На второй же день дождь упал стеной, И она поняла, что никто кругом Не удержится, не посмеет сказать – постой. Мельница
— Ибо на все воля Богов и пути их неисповедимы. — Септон закрыл молитвенную книгу и едва заметно кивнул помощникам, что можно начинать процедуру прощания. — Есть только один бог, — мрачно отозвалась Арья, — и имя ему — смерть. Только теперь она поняла, глядя на безутешных, рыдающих родителей, на скорбящих братьев: смерть придёт к каждому из них и заберёт всё, что им было дорого. — Ты всегда была эгоисткой, — вдруг громко и отчётливо сказала Арья, не обращая внимания на шокированные взгляды присутствующих. — Да! Слышишь меня? Ты всегда была эгоисткой! Только ты могла наплевать на всё и на всех – на родителей, на будущего ребёнка, даже на собственное счастье - и так глупо, по-тупому погибнуть! Не плакать. Не лить слёзы. Нет, только не сейчас, когда смотрит столько людей… и Санса. Её глаза были закрыты, сильно загримированное лицо казалось спокойным и умиротворённым. Она словно спала. Зачем-то вырядилась в серое с белым платье – цвета дома Старков - и прилегла в гроб отдохнуть. Видимо, очередной её каприз. — Ты оставила его одного! Как ты могла так поступить? Что, что мне теперь делать?! Как мне быть? Давай вставай! Поднимайся! Хватить уже ломать комедию! — Арья вцепилась пальцами в бортик гроба. — Поднимайся и вали домой! — Боги, у неё истерика… Позовите врача, скорее! — донеслись до неё слова Робба. О чём он говорит? Какого, к Иным, врача? Нет у неё никакой истерики! Просто надо разбудить Сансу... — Арья, идём, — тяжёлая рука Робба опустилась ей на плечо. — Нет! Я ещё не все сказала! Почему ты молчишь, Робб? Ты же видишь, она специально играет на публику!!! — Идём, Арья, нам всем плохо. Там врач, выпьешь воды… ты просто не в себе… — Я не в себе?! — она запрокинула голову и расхохоталась. — Это Санса не в себе! - Позвольте мне, мистер Старк... — Вторая рука, мягкая, нежная, ласковая, осторожно взяла её за запястье, а тихий успокаивающий голос произнёс в самое ухо: — Идём, дорогая, идём со мной. Я знаю, что тебе сейчас нужно. Есть место, где ты сможешь выплакать свое горе. Арья в последний раз бросила расплывчатый взгляд на лежавшую в гробу Сансу. — Прости меня. Прости за всё, — еле слышно прошептала она и послушно пошла вместе с Эларией к выходу из зала прощания.***
— Выпей, станет легче... — Эллария вложила Арье в руку стакан с виски. Она машинально глотнула, чувствуя лишь привкус пепла во рту. Оберин заботливо усадил её в кресло и приложил к голове холодный компресс. Ей казалось, что она кукла, которая не в состоянии сама решать, что ей нужно — пить, сидеть, идти… Она не знала. — Расскажи нам о своей боли. Расскажи всё, что хочешь. Мы поймём. Арья молчала, немигающим взглядом уставившись в камин, в котором ярко горел огонь. Они были так счастливы… Санса и Сандор. А она им завидовала. Завидовала, что он достался Сансе, а не ей. Может, всё из-за этого? Может, из-за её зависти погибла сестра? Так и есть. Говорят, если чего-то очень сильно желать, судьба даст тебе шанс это получить. Не возжелай жены брата своего - так, кажется, говорил септон на одной из бесконечных проповедей? Да, это она… она виновата в смерти Сансы. — Не надо себя винить, волчонок. Это просто трагическая случайность. Ты не виновата в случившемся, — Эллария словно прочла ее мысли. — Я тебя знаю. Сейчас ты уйдёшь в депрессию, займёшься самобичеванием. Ни к чему хорошему это не приведёт. Ты способна довести себя до такого состояния, что в конце концов наложишь на себя руки. — Подруга моей сестры, Эшара Дейн, тоже в своё время не справилась с чувствами. Но она была слабой. А ты очень сильная, малыш, ты выдержишь… - мягкий, бархатный голос Оберина успокаивал. - Мы не оставим тебя одну, ни за что не оставим. Эллария права: в случившемся твоей вины нет. Никто не заставлял Сансу садиться за руль в такую погоду. У каждого человека всегда есть выбор. Но бывает так, что мы принимаем решение, а оно оказывается сокрушительно-неправильным, роковым. Понимаешь, о чём я? Эллария вставила в фильтр джойнт* из дорогой папиросной бумаги, подкурила и протянула его Арье. — Держи, тебе сейчас это нужно как никогда. Сделав глубокую затяжку, Арья откинулась в кресле: от выпитого на голодный желудок виски закружилась голова. — Я давно хотела его заполучить... — Она снова отпила из стакана. Пекло, видимо, она сегодня уделается в хлам. Да и к Иным всё… — С самого первого дня, когда увидела его на тренировке… — Ещё одна затяжка. Да, вот так… Арья передала джойнт Оберину, который тоже смачно затянулся. — Но я любила их. И его, и Сансу. Я отошла в сторону, дав зелёный свет их отношениям. — Знаю, волчонок, знаю, — Оберин взлохматил ей волосы, — поэтому и говорю, чтобы ты себя не корила. Даже не смей винить себя. Толстостенный стакан выпал из ослабевших рук, но на это никто из них не обратил внимания. Арья потянулась к Оберину и, обняв его за шею, приникла к губам… Они не задавали вопросов, прекрасно понимая, что единственное, что ей сейчас нужно — утешение. Она позволила рукам и губам опытных мужчины и женщины трогать себя, ласкать, выплёскивая наружу своё горе, захлёбываясь слезами и страстными стонами. Только этим двоим, своим любовникам, она могла поведать обо всём, что творилось у неё на душе. Только им и могла…***
— Ну как ты, малыш? Всё в порядке? — Эллария поставила перед ней чашку со свежесваренным кофе. Арья кивнула. В порядке? Странное слово. Нет, она была не в порядке, но вчерашний вечер помог ей немного прийти в себя. — Хочешь, я отвезу тебя домой? — предложил Оберин. — Я не поеду домой. Я поеду к Сандору. — Ей не хотелось этого делать, видят Боги, как не хотелось, но она должна убедиться, что он жив и не болтается в петле. — Может, лучше мне съездить? Я всё улажу. — Спасибо, но я сама. Я знаю его. Он впадёт в ярость, когда увидит тебя. — Хорошо, он меня не увидит, но позволь, я тебя хотя бы отвезу. Не хочу, чтобы ты садилась за руль в таком состоянии. Пришлось согласиться. Иначе бы они её не выпустили из дома.***
- Иные тебя побери! Какого хера ты отключил звонок? — выругалась Арья, заглядывая в тёмное окно. Он был дома - это она знала наверняка. С сомнением повертела в руках ключ от входной двери. Когда-то родители купили этот дом им с Сансой на двоих, где они и жили вместе, пока Санса не вышла замуж. Дом был довольно большой, и Арье не было нужды съезжать, но она сама приняла такое решение. В их семье она была лишней и сама понимала, что не стоит мешать им наслаждаться взаимным счастьем. Может, они сменили замки? Она надеялась, что ключ не подойдёт, и можно будет со спокойной душой уйти, убедив себя, что она сделала всё, что было в её силах. Но ключ вдруг легко повернулся в замочной скважине. Арья стояла на пороге и боялась переступить его и встретиться с неизбежным. Пару раз мелькнула мысль, что надо захлопнуть дверь, развернуться и уйти. Взять билет на самолёт и улететь подальше из этого гнилого города, гордо называемого Королевской Гаванью. Нет… Надо просто взять себя в руки, войти в дом и закрыть за собой дверь, отрезав путь к побегу. Она сильная. Она справится. Она зайдёт в этот дом, где раньше пахло вкусной выпечкой, которую Санса постоянно готовила для мужа, где в каждое окно проникало солнце, освещая все его уютные уголки. Теперь же в нём было темно, как в могиле, а стоило закрыть дверь, как в ноздри ударил тяжёлый спёртый запах перегара, сигарет и блевотины. Арья прикрыла рот рукой, силясь подавить рвотный спазм. Где он? Где Сандор, Иные его дери? Главное - чтобы не болтался в петле. Он ведь мог наложить на себя руки, будучи не в силах жить без неё, без своей любимой пташки… Арья остановилась, вслушиваясь в звенящую тишину. Дом был мёртв, как и его владелица. Его поглотила пустота, а весь уют Санса, видимо, унесла с собой в могилу. Ну вот, опять… Она с трудом подавила рвущийся наружу всхлип. Слезинки задрожали на длинных ресницах, и она резко смахнула их. Надо быть сильной. Просто необходимо быть сильной. Арья остановилась у дверей спальни. Он был там, живой или мёртвый - неизвестно. До неё доносился шум работающего телевизора… Сейчас или никогда. Она распахнула дверь, и её окутал удушающий запах стойкого перегара. Упавшая бутылка со звоном подкатилась к её ногам и она с омерзением отбросила её в сторону. Затем распахнула шторы на окнах, впустила в комнату солнечный свет и выключила молотивший всякую чушь телевизор. — Включи обратно, — хриплый, грубый голос Клигана резанул по сердцу. «Слава Богам, живой», — подумала она. — Тварь! Ты просто тварь! Где ты был? Почему не пришёл на похороны? — Ярость заклокотала в душе, подкатила к самому горлу, стремясь вырваться наружу. — Пошла нахуй. — Клиган нехотя приподнялся на руках и потянулся к недопитой бутылке. — Убирайся вон отсюда, оставь меня в покое. — Ты - жалкий ублюдок… — Арья осеклась. Он действительно был жалок, сидя вот так, на полу, в белой обблёванной рубашке, лохматый, заросший щетиной. — Ты, сука, даже не пришёл на её похороны!!! Она сорвалась на крик. Санса любила этого урода всей душой, а он даже не пришёл проводить её в последний путь! — Похороны через три дня, а пока оставь меня в покое. — Клиган запрокинул голову, влив себе в горло сразу четверть содержимого бутылки. — Похороны были вчера! — Арья изо всех сил пыталась держать в узде свой гнев. — Вчера? — Сандор вперил в неё непонимающий взгляд; сейчас он напоминал ребёнка, которого только-только разбудили, и он пытается осознать, что происходит. — Да, вчера. — Арья до крови закусила губу. Клиган дёрнулся, как от удара. Если загробная жизнь есть, и Санса увидит его таким, её сердце разобьётся на части. Он молчал, стеклянным взглядом уставившись в пространство перед собой, словно Арьи тут и не было. Сейчас с ним было бесполезно разговаривать. Она решила дать ему допить всё, что осталось в бутылке. Надо собрать и выкинуть мусор. Санса пришла бы в ярость, если бы увидела, во что её муж превратил дом всего за три дня. Она часто ворчала на него за бардак в доме, когда возвращалась из командировок. Арья сложила в мусорный пакет пустые бутылки, вытряхнула в него полную окурков пепельницу. Остальные окурки валялись повсюду — на полу, на кровати, в стаканах. Сколько же он выкурил? А сколько выпил за эти дни? И сейчас снова пьян… Грязный, вонючий, в блевотине и в куче собственного дерьма. Сандор Клиган, всегда олицетворявший мощь и силу, превратился в дряхлого старика. Он сломался, поняла Арья, глядя в его серые застывшие глаза. Сандора Клигана, которого она знала, больше нет. Он умер в ту дождливую ночь на двадцать первой миле вместе со своей женой.