***
— Мама! — Тонкие ручонки обхватили её за шею. Арья обняла дочь, подняла на руки и зарылась лицом в тёмные, лёгкие как пушок волосики. — Она хорошо поела? — поинтересовалась она у няни, которую ей пришлось нанять, когда Джейме заболел, так как времени находиться с ребёнком постоянно у неё просто не оставалось. — Да, миссис Ланнистер, она и поела, и поспала. Немножко покапризничала, но мы с ней почитали сказку о принцессе и рыцаре, и она перестала плакать… Правда, Нимерия? – няня ласково погладила улыбающуюся девочку по голове. – А вообще, она очень послушный и спокойный ребёнок. «Прямо как Санса», — подумалось Арье. Внешне её дочь унаследовала тонкие благородные черты Ланнистеров – она неустанно благодарила богов за то, что её девочке не досталось вытянутое старковское лицо, - а вот мягким характером пошла в свою покойную тётю. Родители рассказывали, что Санса с детства никому не доставляла проблем, только часто плакала по пустякам. В этом Нимерия тоже была на неё похожа, но её легко можно было отвлечь и успокоить, просто ласково погладив по голове. — Спасибо, Вилла, что присматриваете за ней. У меня сейчас тяжёлый период, совсем нет возможности проводить с ней время. — О, миссис Ланнистер, не беспокойтесь, я всё понимаю. К тому же ваша дочь - не по годам смышлёный ребёнок. В этом плане с ней нет никаких проблем. Я всегда с удовольствием прихожу к вам. Если хотите, я могу остаться на ночь. — Нет, спасибо, сегодня я буду дома. Приходите утром. Арья закрыла за няней дверь и, устало опустившись на диван, обхватила голову руками. Нимерия уселась на пол возле её ног и принялась укладывать куклу в слишком короткую для неё игрушечную кровать. Впору было позавидовать дочери, которая ещё не понимала, что происходит вокруг, и все её проблемы заключались только в упрямой кукле. Но длина кукольной кроватки не оставляла в душе кровоточащих ран. Боги… Как бы она хотела вернуться в этот беспечный возраст и забыть обо всём! Чтобы все её крошечные проблемы решали родители, а она могла бы наслаждаться детством. В куклы она никогда не играла. Это Санса любила безжизненных розовых пупсов, глупо хлопающих глазами, и возилась с ними до двенадцати лет, умиляя родителей, а она носилась по окрестностям Винтерфелла, дралась с местными мальчишками, обворовывала соседские сады и не задумывалась о том, как сложится её жизнь. А что ей делать сейчас? Каким богам надо помолиться, чтобы они сохранили жизнь Джейме? Почему это случилось именно с ним? Почему жизнь так несправедлива? Арья подавила всхлип и незаметно утёрла слёзы: дочь не должна заметить её состояние. Она и так теперь редко её видит, так пусть хотя бы видит её улыбку. Пока она маленькая, незачем омрачать её беспечное детство. Взяв себя в руки, волчица проглотила тугой ком еле сдерживаемых рыданий. Сейчас, когда она нужна мужу, нужна дочери, не лучшее время раскисать. Их жизни летят под откос, и только она может стать той соломинкой, за которую они ухватятся. Всю жизнь была сильной, не сломается и сейчас. Уложив дочку спать, она свернулась калачиком рядом с ней на детской кроватке — в последнее время им редко удавалось побыть вместе . Не думала она, что когда-нибудь сможет так к кому-то привязаться, а уж тем более любить собственного ребёнка. Семья и дети всегда были прерогативой Сансы. Арью же влекла свобода. Но Джейме смог изменить её взгляды на жизнь. Четыре года назад, когда её душу разрывали сомнения, когда она осталась одна, потерянная, в растрёпанных чувствах, именно Джейме протянул ей руку и, сам о том не зная, вытащил из болота, в котором она тонула на пару с Цепным Псом. Для неё, никогда не знавшей, что такое быть любимой, Джейме открыл новый мир. Он надел ей на палец кольцо, назвал своей женой, а через два года у них родилась Нимерия, за которую Арья не пожалела бы собственной жизни. Как всё странно… Волчица прекрасно осознавала, что её чувства к мужу — это не любовь. Но она старалась быть ему хорошей женой и изо всех сил пыталась полюбить его, хотя и безуспешно. Того горячего чувства, которое обжигает тебя изнутри при взгляде на человека, она не испытывала. А Джейме… Она не заслуживала такого счастья, и всё, чем могла отплатить мужу за его любовь, — верность и преданность. Говорят, даже в браке по любви супруги иногда изменяют друг другу. Она ни разу за годы супружества не посмотрела на другого мужчину и была уверена, что Джейме тоже не интересовали другие женщины. А сейчас она была бессильна что-либо изменить и могла лишь беспомощно наблюдать, как угасает самый близкий человек. При ней Джейме храбрился, держался молодцом, но она знала, что он сам в ужасе от того, что с ним происходит, и не желает мириться с близкой смертью. Она так и не смогла уснуть и промучилась всю ночь напролёт, одолеваемая тяжёлыми мыслями. Едва забрезжил рассвет, она встала, приняла душ, сварила дочери кашу, а когда пришла Вилла, передала девочку в её заботливые руки и помчалась в госпиталь. — Ты всегда так рано приходишь… — Джейме не смог даже приподняться, чтобы поприветствовать жену. — Прости, я очень хочу обнять тебя, но у меня совсем нет сил… Даже есть не могу…. Меня всё время тошнит… Он сильно похудел: глаза ввалились, щёки впали, золотистые волосы вылезли клочьями… От былой красоты не осталось и следа, словно смерть уже оставила на его челе свой последний поцелуй. — Я просто соскучилась. — Арья придвинула стул вплотную к его кровати и села. — Постель без тебя такая холодная… — Их пальцы переплелись, и она ощутила, как рука Джейме дрожит. — Прыгай ко мне в койку, детка, — слабо улыбнулся он и умолк, погрузившись в собственные мысли. Её сердце болезненно сжалось от нового приступа паники и дурного предчувствия. Она знала, что его очень скоро не станет. Знала это с твёрдой и горькой уверенностью. Она должна была сказать ему о чувствах, которые боялась открыть и прятала в душе. Он должен узнать о них, чтобы уйти спокойно. — Джейме… Я… — Слова никак не шли, слёзы душили, в глазах всё расплывалось. — Я давно хотела тебе сказать… — Не надо ничего говорить, — его голос звучал надломано-устало. — Я всё и так знаю. Ты вышла за меня не по любви, ведь так? Но ты была хорошей женой. Я не ошибся в своём выборе и никогда о нём не жалел. Знаешь, почему я так долго оставался холостяком? Боялся. Всего боялся: обязанностей, обыденности, жены, которая постарается меня привязать к своей юбке и заставит отказаться от всего, что мне дорого. И сразу понял, что с тобой такого не будет. Ты всегда поддерживала любое моё начинание, никогда не выдвигала ультиматумов, не выпрашивала любви, постоянно была рядом, когда мне это было необходимо, готовая помочь чем сможешь. Без тебя я бы давно сломался и приполз обратно к отцу. Но ты дала мне силы выстоять, не пасть духом. Арья, ты столько сделала для меня! Пусть чувства между нами были далеки от романтических, а отношения больше походили на дружбу и партнёрство - разве это не своеобразная форма любви? Просто в другом проявлении… Наш союз сильнее страсти и похоти. Да я никогда и не стремился к этому… — Я… Мне… — Арья с силой стиснула его ладонь, кожей чувствуя холодное прикосновение смерти. — Вчера, когда ты ушла, я много думал, детка. Похоже, мне не выкарабкаться. Я не такой сильный, как ты... — Джейме глубоко втянул в себя воздух и закрыл глаза, словно всё сказанное отобрало у него последние силы. — Не спеши с выводами! Может, ещё одна терапия подействует… — Проклятые слёзы всё-таки выступили на глазах, когда Джейме поднёс её ладонь к своим сухим губам. Он уже давно всё понял, просто делал вид, что надежда есть, подыгрывая ей. — Не надо драматизма, Арья, ты же знаешь, я не люблю этого. И не хочу, чтобы ты оплакивала меня… Я не хочу твоих слёз. Я хочу, чтобы ты жила, и жила полной жизнью. И не смей надевать на себя вдовство и зарываться в могилу. — Что ты такое говоришь?! — Ей захотелось его встряхнуть. — Совсем мозги химией выело? — Я совершенно серьёзен, Арья! — Джейме открыл глаза и впился в неё взглядом. У него были потрясающе-красивые глаза, искристые, ярко-зелёные, словно изумруды. — Только посмей впасть в отчаяние и рыдать - клянусь, я тебя с того света достану! Я хочу, чтобы ты продолжала жить, и чтобы моя дочь стала такой же прекрасной и сильной женщиной, как её мать. — Это нечестно! — Сил сдерживаться больше не было и она зарыдала в голос, позабыв о своём желании крепиться до последнего. — Нечестно! Ты не можешь оставить меня одну! Не смей, слышишь, не смей умирать! Не смей бросать меня! — Прости, детка, я этого не хотел, — с горечью в голосе ответил Джейме, слабыми пальцами стирая слёзы с её щёк. — Я бы всё отдал, чтобы остаться в этом мире с тобой, но боги уготовили мне другую судьбу. Я до последнего всё отрицал, но теперь вижу, что выхода нет, и должен сказать тебе всё, что хотел. Пекло, полночи готовил речь, а вот сейчас и вспомнить ничего не могу… Обними меня покрепче и скажи, что хоть немного любишь меня... Его пальцы запутались в каштановых волосах волчицы. — Я столько раз прикасался к твоим волосам… И до сих пор для меня это ни с чем не сравнимое удовольствие. Хочу ещё раз это почувствовать… У меня будет просьба, Арья, и я прошу тебя её выполнить. — Джейме помолчал и, набрав воздуха в лёгкие, с трудом произнёс: — Не закапывай меня в землю. Лучше сожги… А мой прах развей над Черноводным заливом… Отвези меня домой, в Вестерос… Обещай мне. Обещай! Я хочу это услышать… — Обещаю. Я обещаю тебе. — Арья вытерла слёзы рукавом и поцеловала его исхудавшие пальцы. — Обещаю… Она так и не сказала ему того, что хотела, позабыв все слова. Только шептала не переставая: «Люблю… люблю… люблю тебя…». Джейме прожил ещё два дня и тихо покинул этот мир, оставив её навсегда.***
Все вокруг неистово орали и восторженно выкрикивали его имя, поднимали вверх руки, празднуя вместе с ним его победу. Свет софитов нещадно слепил глаза. Скулу ломило от пропущенного неслабого хука, дыхание сбилось и он никак не мог его восстановить, кипела кровь, щедро разбавленная небывало мощным выбросом адреналина. Соперник, Джон Амбер, ошеломлённый силой и напором Цепного Пса, рвано дышал, привалившись спиной к канатам, будучи не в силах встать на ноги. Судья пафосно объявил его победу, и огромная толпа зрителей, такая жадная до крови, второй раз взорвалась овациями… Это его первый триумф в длинной цепочке, которую он решил выковать. Давно забытые ощущения драйва, вытащенные наружу из потайных, самых тёмных уголков души… Ощущение превосходства, жар в крови, сладкая боль и опьяняющая эйфория - наверное так чувствовали себя древние гладиаторы, под восторженный рёв толпы получая награду из рук правителя. Из зала ему махал Лорас и даже пытался свистеть, но его свист потонул во всеобщем ликовании. Сандор поднял руку, ещё раз приветствуя публику, и под громкие овации покинул ринг, чтобы освободить место следующей паре бойцов.***
— Долго же ты с ним нянчился… — Да пошёл ты, — отмахнулся Сандор от Дрого и сделал большой глоток. — Грёбаная ссани́на. Вкус безалкогольного пива ему никогда не нравился, но отпраздновать победу хотелось, тем более Дрого и Лорас едва ли не силком затащили его в бар. И он пошёл - не дело оставаться в одиночестве в такой день. — Да ладно тебе, — кхал по-дружески хлопнул Сандора по спине, да так, что он чуть не подавился и без того мерзким пивом. — Амбер сильный соперник, я несколько раз сталкивался с ним на ринге. А с учётом твоего многолетнего перерыва, вообще чудо, что ты его сделал. — Не держи меня за слабака, — возразил Сандор и снова приложился к бокалу с пивом. — Если помнишь, я поимел своего брата, который тебя едва пополам не сломал… Лорас погрустнел, но взял себя в руки, видимо, решив не омрачать этот вечер собственными воспоминаниями. — Да, я помню тот бой. — Кхал содрогнулся, словно это его изувечил Григор. — Ужасное зрелище. Но тогда ты доказал, что по праву носишь титул лучшего из лучших. Однако в твоих атаках было много недочётов, чем я и воспользовался, когда мы с тобой вышли биться. А теперь у тебя тактика другая, ты стал умнее, больше не идёшь напролом, а действуешь обдуманно и используешь новые приёмы. Хитрые приёмы, надо сказать, которые уж от кого-от кого, а от тебя я не ожидал. Не поделишься, откуда набрался всех этих фишек? — Один раз я чуть не продул волчице и с тех пор больше не пытаюсь вынести соперника с одного удара, — рассмеялся Сандор, вспомнив о своей блажи: глупо было выискивать среди зрителей Арью, пока судья объявлял бойцов, вышедших на ринг. Она уже несколько лет живёт за Узким морем, в Браавосе, да и если бы каким-то ветром её занесло в Королевскую Гавань, она вряд ли захотела бы видеть его рожу после того, как он поступил тогда с ней, в тот их последний раз… Трахнул и бросил одну в зале… И сбежал, трусливо поджав хвост. — Как она? — спросил вдруг Дрого. Сандор и забыл, что Арья когда-то встречалась с ним. В душе что-то неприятно кольнуло. — Ты лучше своей женой больше интересуйся, — недовольно буркнул он. — Ревнуешь? – улыбнулся в ответ Дрого. – Расслабься, я не имею видов на твою волчицу. И люблю свою женщину, иначе бы не женился на ней. — Не мели ерунды! - взвился Сандор. – С хера ли мне ревновать? Волчица давно замужем и живёт где-то у Браавосского титана в заднице. Я уже много лет ничего о ней не знаю. — Жаль. Ты просрал настоящий бриллиант в короне своего клуба, — разочарованно вздохнул Дрого. И он был прав, Иные его побери! Только толку сейчас махать кулаками? Прошлого уже не вернуть. Арья сделала свой выбор, как и он сделал свой. Верным он был или нет - каждый их поступок привёл к тому пути, по которому они шли сейчас, отделившись друг от друга, разорвав всяческую связь. — Надеюсь, она такая же сильная, как и прежде. Может, она и вовсе бросила заниматься спортом, с головой погрузившись в семейную жизнь? Лорас, конечно, знал об этом, но Сандор его принципиально не спрашивал. Хотя если бы у Арьи что-то случилось, он ему наверняка сообщил бы… — Лучше расскажи о своей красавице-жене. — Сандор умело увёл тему в другую сторону. Совсем недавно стало известно, что закоренелый холостяк Дрого наконец решил остепениться. — Слышал, она профессиональная топ-модель. Красива настолько же, насколько и глупа. — Не твоего ума дело. Не трогай мою жену… Лучше расскажи о своих дальнейших планах на жизнь. Ты снова в строю? Каких высот хочешь достичь? — Да, кстати, — присоединился к нему Лорас, — ты ведь не собираешься остановиться на достигнутом, Сандор? — Ещё чего… — В баре сегодня было слишком шумно, приходилось говорить на повышенных тонах, рискуя сорвать голос. — Пока колено в порядке и я могу драться, то буду принимать участие в боях. А недавно я задумался о расширении клуба. Если я вновь стану светиться на ринге, учеников у меня прибавится. Так было и в прошлый раз, пока меня не стали забывать. Буду учить сам, может, найму кого-нибудь ещё. Вот ты, кхал, не хотел бы давать мастер-класс неоперившимся птенцам? — В тебе проснулась коммерческая жилка? - расхохотался Дрого, тряхнув длинными волосами. - Хочешь выехать за счёт моей славы? Я подумаю над твоим предложением. Но учти, платить ты мне будешь немало. Я же звезда! — Погоди пока звездиться, — хрипло рассмеялся в ответ Сандор. — Я у тебя скоро отберу твою корону. Так что следи за ней хорошенько. — Не угостите девушек коктейлем? Сандор повернулся и вперил взгляд в трёх девиц, нагло подсевших к ним с обеих сторон барной стойки и бесцеремонно прервавших их разговор. Одеты они были со вкусом, довольно приятные внешне, но в изрядном подпитии. — Простите, леди, мы бы хотели… — начал было Лорас, но его тихий протест потонул в пьяном смехе одной из девиц. — А вас мы сегодня видели, — обратилась к Сандору блондинка, придвинувшись так близко, что он едва не задохнулся от приторно-сладкого запаха её парфюма. — У нас были места в первом ряду. Дрого вежливо объяснил дамам, что у них мужской разговор, но они пропустили его слова мимо ушей, не спуская глаз с Сандора. Он знал, чего они хотели. Раньше, до травмы, с ним такое частенько бывало: случайные связи с женщинами, которые западали на его красивое тело, мощь и силу, и когда-то давно он пользовал их, не спрашивая имён, просто снимал номер в отеле, трахал и уходил утром. Но всё это было настолько давно, что, казалось, и не с ним вовсе. Блондинка положила ему на колено узкую ладонь, но Сандор брезгливо убрал её. Даже с учётом того, что последний раз секс у него был с Арьей, он ничего не хотел. И никого. Сейчас его прежние беспорядочные связи казались ему чем-то грязным и мерзким. — Ладно, поеду-ка я домой. — Сандор поднялся. Только так можно было избавиться от этих назойливых баб. Они попрощались. Но Лорас догнал его на выходе из бара и начал что-то мямлить в нерешительности. — Если что-то хочешь сказать, говори быстрее, - рыкнул на него Сандор. - Я устал и хочу спать. Ночи становились всё холоднее, предвещая скорое наступление зимы. Он надел куртку, ожидая, что ему скажет Лорас. — У тебя что, язык в жопу затянуло? Лорас молчал. — Ну как хочешь. Я пошёл. — Постой… — Он всё ещё медлил. — Я хотел сказать… Вернее, не хотел, но… Думаю, ты должен знать об этом… Всё равно узнаешь… — Да что ты там бормочешь, мать твою? Скажи уже нормально, а то я потерялся в твоём бессвязном бреду! Лорас, видимо, собрался с духом и выпалил: — Арья завтра возвращается в Гавань… — А чего ей в логове своём не сидится вместе с Ланнистером? — взвился Сандор, но Лорас знаком велел ему замолчать. — Он умер. Арья везёт сюда его прах. — Вот дерьмо… — Впервые за долгое время Сандор не нашёлся, что ответить…