Everything wants you back again

Он позвонил Даффу, едва солнце село за горизонт и сказал, что хочет отпраздновать своё возвращение теперь уже с друзьями. Но, само собой, не мог не позвать его. Предложение было, конечно, заманчивым, однако МакКаган удержался от соблазна, отговорившись недомоганием. Он был слишком уставшим и пьяным от предыдущих загулов и повального кутежа с Сиксом, которым они ознаменовали конец тура Mötley Crüe ещё позавчера и только вдвоём. Нужно было немного тормознуть и прийти в себя, дать возможность алкоголю и наркотикам выйти из организма. В ответ Никки просто пообещал зайти. После отказа любовника Сикс набрал номер Роббина Кросби и Слэша, которые никогда не отказывались загулять вместе с басистом Mötley Crüe. Поэтому, долго не размышляя, Сикс заехал за Роббином, и они отправились в «Franklin Plaza Hotel», где базировались Guns N’ Roses. По дороге, в том самом, серебристом лимузине, который так любил Никки, они с Кросби закинулись. Никки стошнило, и он заблевал весь салон, а потом ещё и утёрся мехом, которым был отделан подарочный цилиндр для Слэша. Дафф собирался уже укладываться спать, но перед этим решил набросать табулатуру той мелодии, что только что пришла в голову под шуршавший за окном мелкий дождик, который закончился быстрее, чем в мозгу завертелся наигрыш. В дверь кто-то осторожно постучал. МакКаган сделал ставку на персону нежданного гостя и улыбнулся сам себе, поскольку он точно знал, кто там. Естественно, он не ошибся – на пороге действительно стоял Сикс. — Не передумал, милый? — рука Никки скользнула по пояснице, обхватывая любовника и прижимая к себе, а губы коснулись шеи. Дафф прикрыл глаза и шумно выдохнул – Сикс играл не по правилам. — Нет, Никки, я правда чувствую себя паршиво. — У меня есть то, что придаст тебе сил, — хитро улыбнулся и небрежным движением развернул маленький пакетик с белым порошком внутри. Кокаина там было, по меньшей мере, пару унций. — Хочешь, мы разделим это только на двоих? — Нет, Никки, эта дрянь не успевает выводиться из моего организма, — покачал головой блондин. — Тебе бы тоже стоило сделать перерыв… Он правда хотел отдохнуть и дать возможность организму немного восстановиться. Дафф наверняка был уверен, что с Никки это не получится, с ним он снова накидается, опять наступит частичное затмение памяти и тяжёлое похмелье. А главное — это грёбаное ощущение, что ты сейчас блевонёшь собственными кишками. — Прости, Никки, — шепнул он. Сикс театрально надул губы, на что МакКаган, закатив глаза, покачал головой и поцеловал его. — Не дуйся, милый. Больше всего на свете я хочу проводить время с тобой, ты же знаешь, — блондин смахнул растрепавшиеся пряди чёлки со лба, чтобы освободить прикрытое ими лицо и заглянул в глаза. — Может, останешься? — на свой страх и риск спросил он. Никки отрицательно покачал головой, и Дафф мысленно облегчённо выдохнул. Конечно, ему хотелось увидеть утвердительный кивок и услышать «останусь», почувствовать, как он наступает, заставляя пятиться назад. Но в то же время он видел взгляд Никки и прекрасно знал его. Он видел, что тот уже под кайфом, а это значило, что скоростной поезд неумолимо набирал обороты. Дьявольский огонь, сверкавший в этих колдовских зелёных глазах, означал, что Сикс настроен совсем не на тихий вечерок с разговорами по душам. Он хотел гульнуть как следует, в своём стиле. Как умеет только Никки Сикс. И нет во всём мире такой силы, которая могла бы его остановить сейчас. Он усмехнулся, пожелал скорейшего выздоровления и, подарив подбадривающий сладкий поцелуй, исчез за дверью. Загрузившись в лимузин, они заехали за героином к дилеру Роббина и вмазались снова, направляясь в «Cathouse». Девочки, немерено алкоголя. Затмение. Какая-то заварушка и они снова взяли путь в «Franklin». Там их ждал поставщик Кросби с партией сладкого персидского героина, который он в первую очередь предложил Сиксу и тот согласился. МакКаган был вымотан и опустошён. Всё его тело и разум вопили в просьбе об отдыхе, однако сколько Дафф ни уговаривал себя заснуть, сон никак не шёл. Он крутился с одного бока на другой, менял положение тела сотни раз. Он выкурил почти полпачки сигарет, выпил снотворное. Однако в душу закрадывалась необъяснимая тревога, будто он забыл что-то важное, будто что-то было не на месте, не так, как должно было быть. Поэтому его душа и подсознание блуждали в поисках ответа, отгоняя сон, а сердце будто сжималось в комочек и замирало от холода. Тревожного холода. — Только это сделаешь ты, — утвердил Сикс. Он был слишком под кайфом, чтобы сделать укол самостоятельно. Дилер закатал ему рукав, перетянул руку резиновым жгутом и ввёл «перса» в вену. Героин добрался до сердца и взорвался там желанным теплом, мгновенно распространяясь по всему телу. Никки потерял сознание. Когда открыл глаза, всё, что он увидел, было пятно света, цветное и движущееся. В ушах были слышны звуки, сначала неразличимые, но медленно выделяющиеся из белого шума. — Мы теряем его, мы теряем его, — повторял кто-то. Едва различимые образы, которые временами обретали чёткие линии. Сикс видел толпу фанатов, которые вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что происходит, видел тот самый серебристый лимузин, видел бригаду «скорой помощи». А потом темнота, всего на мгновение, после чего он почувствовал, как поднимается вверх, в то время как тело оставалось недвижимым. — Никто не умрёт в моей грёбаной «реанимации»! — прорычал врач. Затем Никки снова потерял сознание. Наконец-то начали действовать таблетки, постепенно расслабляя нервную систему и заставляя Даффа засыпать. Казалось, тревога покинула его и всё стало на свои места. Сикс пришёл в себя и первое, что увидел – прожектор, светивший ему прямо в глаза. — Где ты берёшь свою наркоту? — рявкал голос. Он стонал и пробовал освободиться от тумана и боли в голове. — Ты - наркоман! Он пытался отвернуть голову, чтобы избежать мощного потока света, который, казалось, прожигал ему череп. — У кого ты взял эту дурь? — не унимался голос. Никки ничего не видел, но чувствовал, что из носа торчат трубки и иглы приклеены пластырем к его рукам. Единственное из всех ощущений, которые он мог распознать в бреду, была игла в руке. Это ощущение никогда не забывается. И полицейский, всё ещё пытавшийся добиться ответа от полуживого и почти бессознательного Сикса. — Отвечай мне, ты, чёртов наркоман! Казалось, что ему это снится, казалось, что слишком настойчивый стук в дверь – это игра воображения. Дафф сонно приоткрыл один глаз и, прислушавшись, повернул голову в сторону входа. Кто-то действительно настойчиво и немного нервно колотил в дверь. МакКаган нехотя поднялся и поплёлся открывать. На пороге его номера стоял Слэш. Парень был весь бледный, даже несмотря на то, что он мулат и данное состояние ему априори несвойственно. Казалось, его смуглая кожа и вправду посветлела на пару тонов. Он был очень напуган и взвинчен, в его взгляде можно было вычитать тревогу и растерянность. Никки открыл рот и втянул в себя то, что ощущалось, как первое дыхание его новой жизни. Он почти задохнулся от него, отчего и закашлялся. Он жив. Ему был дарован ещё один шанс. — Отъебись! — всё, что мог выговорить Сикс ещё совсем слабым голосом. — Что?! Ты - конченый ублюдок, наркоман и подонок! — завопил ему в ответ полицейский. — Кто дал тебе эти наркотики?! — Пошёл ты! — Если ты не скажешь нам… — Я задержан за что-нибудь? — М-м, нет. — В таком случае, идите к чёрту, — Никки снова потерял сознание. — Слэш, я не знаю сколько времени, но какого чёрта? Я еле заснул, — сонно пробурчал он, прислонившись к дверному косяку, и смачно зевнул. — Дафф, Сикс… — только и смог выговорить в ответ он. — Что Сикс? — Дафф потёр глаза, ещё покрытые сонной пеленой, отчего они оставались полузакрытыми. Кроме того, тусклый ночной режим освещения коридоров казался ему ослепительно ярким. — Он мёртв, — на одном дыхании выдал парень, после короткой молчаливой паузы. Он сказал это так быстро, поспешив освободиться от того, что его волновало, что Дафф едва ли понял его. — Что? — Сикс мёртв, ты понимаешь? — сорвался парень и, вцепившись крепкой хваткой в плечи друга, пару раз тряхнул его и заглянул в глаза. — Никки больше нет, — уже спокойнее произнёс он. Дафф лишь тупо смотрел на него, переваривая полученную информацию. — Чт…? — его голос оборвался, когда он, может и не в полной мере, но осознал, что произошло. — Эт… — снова запнулся. — Нет, не может быть, — он тряхнул головой и, повернувшись спиной к гостю, зашагал внутрь комнаты, направляясь к окну. Он достал из пачки сигарету и подкурил её. Руки парня дрожали от накатывающей истерики. С первой затяжкой, которая позволила окончательно постичь то, что сказал Слэш, дождём покатились слёзы не из глаз, а из самого сердца. Где-то внутри него что-то оборвалось. Он попытался сдерживаться, совладать с собой, но было слишком больно. Невыносимо больно. Казалось, он даже не мог вдохнуть. А ещё и сигаретный дым будто раздирал его горло. Дафф слегка надавил на глаза большим и безымянным пальцем правой руки, в которой держал сигарету, чтобы не разрыдаться. Дым попадал в глаза, раздражая слизистую, и его попытка остановить слезы не увенчалась успехом. Солёные капли сами собой потекли по побледневшим щекам прямо из-под чуть шершавых подушечек. — Господи, Никки… — он шмыгул покрасневшим носом и покачал головой. Затем бросил взгляд на Слэша. — Как? — Передоз, — коротко ответил Слэш. Никки не помнил, как оказался на парковке, без майки и обуви, в одних кожаных штанах. Там, на бордюре сидели две молоденькие девочки и оплакивали своего любимчика. Их худенькие тельца часто вздрагивали от всхлипываний. Перед ними, на асфальте, лежала его фотография, а у изголовья стояла свеча. — Что случилось? — спросил Никки, обращаясь к девочкам. Обе, как ошпаренные, подскочили с камня и уставились на говорившего, их лица вмиг побледнели. — Ты жив! — запинаясь, сказала одна из них. — О чем вы говорите? Конечно, жив, — фыркнул Сикс с таким изумлением, будто девчонки городили несусветную чушь. — Скажите, ребятки, вы не могли бы отвезти меня домой? По всем радиостанциям только и твердили о кончине Никки Сикса, а тот лишь улыбался, считая это настолько забавным и смешным, что войдя в дом, первым делом сменил сообщение на автоответчике. «Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер». Затем он вошел в ванную, вытащил пакет героина из аптечки, закатал рукав, перетянул руку жгутом и вогнал иглу в вену. Он должен был почуять беду, он должен был пойти и забрать его, пока не случилось непоправимое. Но он знал, что сегодня Сикс не хочет ничего, кроме своего грёбаного героина. Он знал, что Сикса сегодня не остановит ничто. Кроме дамы в чёрном балахоне и с неизменным атрибутом жатвы. Мог ли он что-то сделать, чтобы предотвратить беду? Первая мысль – конечно мог! Но на самом деле нет. Даже если бы он поехал с ними – просто всё случилось бы на его глазах. И то вряд ли. Он, так же как и Слэш, мог быть в отключке в тот момент. Осознание собственного бессилия и боль от потери медленно выжигали всё изнутри. Казалось, из его сознания уходило желание жить. Казалось, он разлагается изнутри, просто исчезает, растворяясь в воздухе, казалось, в этом мире не осталось больше ничего, ради чего стоило бы жить. Может, один укол в вену отправит его вслед за Сиксом? Может, то, что убило его Никки, поможет и ему встретиться с ним снова? Там. Всего один укол, просто чуть больше доза. Это ведь не страшно. Это привычно. Никки говорил, что для него это ощущалось как будто ты укрываешься тёплым одеялом. Было ли ему спокойно, когда душа покидала его тело? Многие могли бы посмеяться: а разве у Никки Сикса была душа? Дафф точно знал, что была. Он знал, как Никки Сикс умеет любить, страдать, соболезновать, сопереживать. Новый глоток алкоголя и горло опаляет привычным жаром. Плевать. Теперь было плевать на всё, ведь он потерял самое главное в своей жизни. Ещё глоток, а через мгновение он уже быстрым шагом направлялся в номер Слэша, даже не осознавая зачем. Только когда вошёл внутрь – понял. На диване бездвижно сидел Роббин Кросби, он глядел прямо перед собой, а в руке держал бутылку «Джека», из которой периодически делал глоток. — Где этот ублюдок, который продал дурь? — заорал полупьяным-полуистеричным голосом Дафф. — Сбежал, выпрыгнув в окно, — меланхолично произнёс Роббин и, продолжая буравить отсутствующим взглядом пол, глотнул из бутылки. — А ты думал, что он будет здесь ждать фараонов? — Это твой дилер был? — МакКаган схватил Кросби за предплечье и одним рывком поднял с дивана. — Мой, и чё? — всё так же бесцветно ответил парень. — Где его найти? — Дафф хорошенько тряхнул музыканта. — А я друзей не сдаю, — пьяно хохотнул Кросби и его губы растянулись в полуулыбке. — У кого же я буду покупать дурь, если ты его убьёшь? — Почему ты позволил ему умереть?! Ты ведь был с ним?! — сорвался Дафф и, схватив Роббина за грудки, наотмашь ударил его по лицу. Тот не удержался на ногах и завалился на пол. МакКаган уселся на него сверху и ударил ещё раз. — Ты ведь был рядом! Какого чёрта ты позволил ему умереть? — снова повторил блондин и нанёс ещё удар. Дафф особо не церемонился с Кросби, смачно украшая его лицо всё новыми и новыми ссадинами. Наконец-то Роббин ответил ударом, в который собрал все оставшиеся силы и когда МакКаган, чуть ослабнув, пошатнулся, приложил все усилия, чтобы перевернуть его. Одна потуга и уже Кросби сидел сверху и пытался удержать руки Даффа. — Угомонись, блять! — рявкнул Роббин тряхнув лежащего под ним МакКагана. — Этот сукин сын жив! — Что? — Дафф на мгновение застыл, перестав сопротивляться. — Никки жив, — терпеливо повторил он. — Можешь позвонить Винсу или Томми – они всё тебе расскажут. Сикса реанимировали, и он сбежал из больницы спустя час или два. В одних штанах, как был привезен. Так что он дома. Дафф сбросил с себя Кросби и незамедлительно набрал давно заученные цифры телефонного номера. «Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер» — прозвучало голосом Сикса, затем стандартный, писклявый, пронзительно режущий слух, сигнал. — Никки, ты задница! — оставил сообщение МакКаган и, сбросив звонок, отчего-то истерично рассмеялся. Сикс, придя в себя, открыл глаза. Он обнаружил себя в собственной ванной, лежащим на полу в луже собственной крови. Из его вены всё ещё торчала игла. Сколько он провалялся вот так, без сознания, он даже не представлял. Да как-то и не пытался, было не до этого, потому что его тело горело адским огнём боли, он чувствовал дикий голод. Телефонный звонок прозвучал слишком громко и музыкант поморщился. Он с трудом приподнялся и занял сидячую позу, налегая спиной на ванну. «Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер» — прозвучало его голосом. Сикс усмехнулся. Это была, несомненно, гениальная идея – записать на автоответчике именно это приветственное сообщение. Однако тут же подумал, что через пару дней нужно будет сменить его. Звуковой сигнал. «Никки, ты задница!» — до мурашек любимый голос. Сикс улыбнулся – он вспомнил, ради чего боролся с темнотой.