Фатум

Cause my heart belongs to you My love is pure and true My heart belongs to you But my cock is community property «Community Property» Steel Panther

*** Тревога Дайске разливалась полноводной рекой, с каждой новой секундой становилась всё шире и глубже, порождая в его душе неприятные сомнения. Нана набирала его раз пять, но он не соизволил взять трубку. Дайске частенько пропускал её звонки, отвлекаясь на что-то или кого-то, и, конечно, потом перезванивал, но… Осознание приходит лишь тогда, когда момент уже упущен. Понимаете? Дай не думал, что это может быть важно. Нанако была для него некоей частью имиджа. Красивым и полезным дополнением, будто приложение гаджета, которое он использовал время от времени. И честно сказать, его неприятно поразило, что «приложение» проявило свободоволие. Разумеется, мужчину беспокоил факт измены, но уж лучше пусть жена переспит с Каору, нежели её трахнет кто-то чужой. Разложение в границах своего мирка не позволит выплеснуть грязь наружу. Да и без ревности обойдутся, чего уж там… Из двух зол выбираешь меньшее. Но как избавиться от чувства морального дискомфорта и ощущения, что и выбранное тобою «зло» тоже как-то не айс? Меньше всего Дайске хотелось говорить о своей «другой» жизни. Он мужчина, глава семьи, и имеет право ходить налево! Это даже не обсуждается, но… Тема ориентации возмутительно унижала его мужское достоинство, и Дай стремился как-нибудь, да избежать скандала. Всё это болезненно отразилось на самолюбии гитариста, а потому требовало деликатного подхода. Для Нанако открытие шоком не станет, Андо лишь надеялся на то, что она всё же проявит некий такт… Прикидывая варианты развития событий, мужчина расставлял приоритеты. Сложно. Главное удержать под контролем собственные страхи и для начала выслушать другую сторону. Но если ситуация того потребует, Дай, собственно, готов решить её кардинально. Что для него является самым важным? Да всё, чёрт подери! Репутация, самолюбие, Юу… И вот, почему, когда в его жизни происходит жесть, он думает об Аое? Широяма не заставил себя ждать, неожиданно настрочив сообщение, и Дайске приятно отвлёкся, печатая ответы. «Так и знал, что сбежишь, — писал тот. — Как дела?» «Доброе утро». «Точка в конце предложения меня пугает». «Иди в жопу!» — огрызнулся Дай. «В твою — с радостью». «…» «Видимо, утро не доброе. Что стряслось?» «Я собирался выспаться». «А что означало многоточие?» «Многоточие». «Ладно. Пока». Через пять минут. «Юу?» «Здесь». «Встретимся вечером?» «Если только ты заявишься в Осаку. Потому что у моей группы завтра съёмки». «Скинь расписание. Сверим». «Ты серьёзно? Руки не позволит мне прогуливать работу». «Надо познакомить его с Тошией. Мне кажется, они поладят». «Ты собираешься приехать с Харой? Дай, ты явно не здоров». «Идиот». «Знаешь, говоря о том, что ты не бог секса, я соврал. Я злился и хотел тебе досадить». «Ты такой подлый, Широяма-сан». «А ещё что-нибудь?» «Просто "мяу" подойдёт?» *** Под окнами горел свет, диссонирующий с общим пробуждением природы и города. Фонари ещё не успели выключить, а небо уже стало ярко голубым, открываясь началу нового дня. Дайске внимательно бдел за двумя вышедшими из такси фигурами. Сначала Нана неуверенно покинула салон, через мгновение за ней следом появился Ниикура. Ироничная улыбка промелькнула на губах гитариста: Каору увязался следом, хотя вполне мог просто посадить девушку в такси. Нанако обернулась к нему, собираясь, видимо, что-то сказать напоследок, но неожиданно споткнулась. Ниикура тут же подхватил девушку, поймав её обеими руками за талию. «Может, хватит уже лапать её?»       Пара лишних секунд пролетели в сопровождении воображаемого саунда «Ryoujoku no Ame», в то время как Андо усиленно подавлял в себе вспышки злобы. «А от морального падения что-то вообще помогает? А то я тут стою и, молча, палю разложение нравов. Если уж падать, то всем вместе, а не по очереди» — подумал мужчина. Почему-то ему не пришло в голову, что он сам свалился раньше остальных. Тем не менее, утро расставило всех по местам — допустимый предел в метре дистанции друг от друга. Настало время заключительных па — изящные поклоны с её стороны и его небрежно-сдержанный кивок головой. «Да чёрт подери! — подумал Андо, поморщившись. — Утомили!» Лейтмотив прощания застыл в тумане сигаретного дыма неспящих. Урчанием мотора водитель такси терпеливо ожидал окончания церемонии. Идеальный сюр глазами мужа. Ниикура не стал провожать её до крыльца, наблюдая за девушкой, находясь возле машины. И когда она исчезла в недрах подъезда, лидер поднял голову, и, встретившись с гитаристом глазами, махнул ему рукой. Будто знал, что Андо следит за ним. «Ну, приветик, лидер-сан». — Махнул ему Андо в ответ. *** Неряшливо надетый берет упал на глаза. Нана выглядела словно морпех, собравшийся на срочную военную операцию. Поймав озадаченный взгляд мужа, она тут же сдёрнула головной убор, и, пытаясь придать волосам хоть какой-то вид, использовала пальцы в качестве нелепой расчёски. Он поймал её за руку, мол, давай без суеты! — Ощущения странные, — сказала она, опираясь спиной о стену. Андо подошёл, хмыкнул, глядя исподлобья, он уже ощущал урон, нанесённый своему самолюбию. — Хорошо погуляла, дорогая? Хмельные глаза напротив с трудом удерживали фокус, но это её ничуть не смущало. Она просто оставила сарказм без внимания. Мужчина присел на корточки, чтобы помочь девушке раздеться. Между ними начиналось какое-то сдержанное противостояние. — Удивительно вообще, что ты дома. Он тебе звонил, да? — Угу, — просто отвечает Андо. — Ногу давай. Она кивнула. По лицу Дайске пробежала тень. О чём он сейчас думает? Хотелось задавать вопросы, но Нанако просто смотрела, как муж расстёгивает молнию её сапога, и, взявшись за пятку, стягивает его. Он всегда так обходителен дома. — Что он сказал? — Другую. Девушка послушно тянет ногу. В подобных ситуациях люди как-то инстинктивно начинают соображать, что к чему. Как животные, которые настораживаются, уловив в воздухе посторонние флюиды. — Советовал ждать тебя дома, — Андо не врал, предпочитая общаться без подробностей, или же просто сообщить ей часть правды. — Неужели я настолько ужасна? — спросила она, удивлённо приподняв ухоженную бровь. — Пока не решил, — коротко взглянув ей в лицо, отвечает Дай. Хотелось верить, что за время по дороге из бара домой, Нана не натворила ничего такого, за что потом ему пришлось бы отдуваться. Но где-то на животном уровне мужчина понимал, что она это сделала. Гитарист ощущал мерзкий запах мускуса и его раздражала смесь выхлопа алкоголя и сигарет, пропитавших её одежду, как и незримое присутствие другого мужчины, который абсолютно точно взял больше, чем нужно. Девушка изящно поворачивается, выгибая спину, и куртка падает мужчине прямо в руки. Он прячет взгляд за волосами, чтобы не выдать всепоглощающего раздражения. «Спокойно, — уговаривает он себя, — я тоже далеко не святой». Ремни и клёпки негромко позвякивают, когда Дайске возвращает косуху в шкаф. — Спасибо, — прозвучало хрипло. Она медленно повернулась, считывая его настроение. Бровь удивлённо дёрнулась вверх. Его пальцы ловко ухватили подбородок, медленно поворачивая лицо девушки вправо-влево, вверх и вниз; взгляд пытливо выискивал что-то, изучая шею, ключицы и даже уши, и остановился на опухших губах. Шероховатая ладонь коснулась по-балетному тонкой шейки, мужчина вдруг схватил девушку за волосы так, как если бы поймал нашкодившую кошку. Его рука была бескомпромиссно тяжела. Нанако осознала, что попалась, пытаясь вырваться, но Дай прижал её к стене, не в силах оторвать глаз от преступного рта. — Рассказывай, — потребовал он. — После того, как ты сел в «Ягуар», — она настойчиво подчеркнула голосом этот факт, — я нашла Каору, и мы поехали в бар. Было много вопросов, поэтому неясно, кто кого споил. А потом я его поцеловала. — И всё? — Не совсем. А теперь отпусти, пожалуйста. Мне больно. Дайске безоговорочно убрал руку. Растрёпанные волосы, глаза с размазанной косметикой… Вульгарно и притягательно! Её доступность сейчас абсолютно не была показной — бери и нагибай, если очень хочется. Она вряд ли станет сопротивляться. Если абстрагироваться от захлестнувших эмоций, то Дай объективно воспринимал факт, что Нанако красива. Даже пьяная. Любой нормальный мужик бы завёлся, и Андо понимал Каору. Но сейчас она бесила, потому что своим поведением разрушила привычное течение его жизни. Нет, их совместной жизни! — Понравилось? Из близкого окружения лишь Ниикура не стал бы церемониться. Лидер, конечно, не из тех, кто разбалтывает чужие тайны, но он тот, кто способен указать на правду. Если очень нужно. А Нанако, разумеется, использовала весь свой женский арсенал, чтобы докопаться до истины. Вот почему в её взгляде сейчас напрочь отсутствовало чувство вины. Потому что теперь она знает. Осталось лишь дождаться, когда Дайске получит по морде фактом своей же несостоятельности. Она молча пожала плечами. Андо не удивлялся этой невозмутимости — держать себя в руках Нанако умела. У неё было достаточно времени, чтобы узнать Ниикуру со «всех» сторон. И судя по всему, опыт оказался положительным. Ей понравилось. Дай ощущал на уровне интуиции, что она впитала эту разницу вместе с вонью, которую принесла с собой. Видимо, по лицу гитариста прекрасно читалось всё это дерьмо осознания, потому что Нана резко замахнулась, чтобы его ударить. Ладонь замерла буквально в сантиметре от его щеки: Дайске перехватил движение, сжимая её кисть. — Не надо этого делать, пожалуйста, — холодно произнёс гитарист. Женщина гневно смотрела ему в глаза. — Я зол, не отрицаю. Но тебя не виню. Давай не будем ссориться. Такая ситуация возникла бы всё равно. Рано или поздно. До сегодняшнего дня Дайске совершенно не задумывался о том, что его сексуальные предпочтения могут вылиться в проблему. Предупреждал его отец — по возможности, быть внимательней к супруге, но Андо не внял его словам. Он любил Нанако и ценил её ум, но всё упиралось в супружеский долг, которым Андо пренебрегал. А ведь Нана пыталась говорить с ним, и не один раз. — Масару… Ты должен был рассказать мне, — тихо сказала она, взяв его за руку. Но он высвободил ладонь. — Скажи, я с тобой плохо обращаюсь, ты заперта в четырёх стенах, мало денег, я в чём-то тебя ограничиваю? Что я, чёрт возьми, ещё должен?! — Ты мой муж. Мне не хватает внимания! Дайске склонил голову к плечу, откинув от лица волосы, даже дышать перестал на секунду. Его лицо покрылось испариной, потому что внутри себя он бился в неистовой панике, совершая этот вымученный каминг аут: — Ты ведь понимаешь, почему я не могу трахаться с тобой. Я гей, Нана! Даже не би. Всякий раз мне приходится переступать через себя, чтобы заняться сексом с женщиной. Он ждал. Реально ждал, когда она начнёт его этим унижать… Но Нана, как оказалось, вовсе не планировала использовать сей факт. — Зачем тогда было жениться? — Мне нужна жена, — сказал он таким тоном, будто речь шла о покупке машины, а не о живом человеке. — В связи с моей деятельностью. Ну, и наследники. Когда-то необходимо об этом подумать. — Весь наш брак — фикция! А тебе просто нужно прикрытие. Ширма! Ты лгал мне два чёртовых года! Как цинично, не находишь? — Я настолько плох? — Отвратителен, — призналась она. Из-за гнева девушка теряла объективность. — Как можно быть таким бесчувственным? — Если исключить секс, как насчёт всего остального? Спрошу ещё раз. Я херовый муж? — Чего ты от меня хочешь? — Я хочу, чтобы ты успокоилась и хорошо подумала. Сможешь ли ты смириться с моей ориентацией в обмен на стабильность? Я не требую ответа прямо сейчас. Нанако была слишком молода, чтобы воспринимать отношения в качестве альянса. Они относились к браку по-разному. Ей нужны были чувства и привязанность, она видела в отношениях исключительно эмоциональную сторону. Но Андо считал основой брака защищённый тыл и взаимоуважение. Мужчина надеялся, что повзрослев, она придёт к такому же выводу. Их отношениям был необходим компромисс, к которому Нанако пока не готова. — Я думала, ты меня любишь. — Так и есть. Для меня ты идеальная женщина. — Если так, то закроешь ли ты глаза на то, что у меня тоже есть потребности? Если бы Дай ни от чего не зависел, он бы, наверное, согласился. Но обязанности и влияние за пределами шоубиза навязывали ему совсем иную модель поведения. Дайске мог отвечать за себя и собственные поступки, но подчищать ещё и за ней… Его брак должен был выглядеть безупречно. В конце концов, Нанако понимала, за кого выходила замуж! — Неприемлемо, — отрезал он. — Но приму к сведению, — прозвучало уже мягче. — Я тебя ненавижу, Дай. — Иди спать, Нана. Разговор окончен. Факт, что Нанако несчастлива с ним, заставлял Дайске сожалеть, потому что именно он сделал их брак таковым. И Андо не мог этому помочь. Никто не может. Вся жизнь, в большей степени состоит не из того, чего мы хотим, а из того, что навязывают извне, из того, что мы должны… Из дерьма, в которое вбрасываются иллюзии кратковременного счастья. Как жалкая подачка. И прислушиваясь к тихим всхлипываниям за стеной, Андо терзался чувством вины. Разумеется, Нана достойна лучшего мужа, и лучшего секса в том числе, и думая об этом, Дайске меньше всего хотел, чтобы она страдала. *** Похмелье как-то не особо беспокоило лидера, потому что он был занят глубоким самоанализом, вспоминая недавние приключения своей, начинающей стареть, жопы. Чужая девка, пожалуйста, блять, а он повёлся, как олень в период гона. Провидец! Предупреждал ведь и себя, и её. Не стоило утешаться тем, что они оба напились. И напились далеко не от скуки. Всё в любом случае свелось бы к сексу. Он сам под этим подписался. И если Андо явится набить ему морду, то будет, разумеется, прав. Да, Каору пришлось действовать. Пришлось? Да он с радостью ухватился за это «пришлось», спасатель хренов. И избегая расспросов о конкретной персоне, он был вынужден чем-то отвлечь девушку. И кто ж его, интересно, на это сподвиг? «А не ты ли хотел запихнуть в неё член? Воспользовался ситуацией и прекрасно «помог» другу, подтвердив его ориентацию. Браво, Ниикура-сан — ты настоящий кусок назьма». Какое лицемерие: читать морали согруппникам, а самому замутить с чужой женой! А самым неприятным было то, что Каору ни о чём не жалел. Сидел сейчас, оценивая неправомерность собственных деяний и с довольным видом улыбался. Улыбался, сука, осознавая, до чего же он нехороший человек. Даже хуже Кё! Тот, хотя бы не присовывал жёнам друзей. (Но Каору не мог знать этого наверняка). После вопроса о Широяме лидер как-то внутренне подобрался; вся расслабленность испарилась, будто гитарист израсходовал свой лимит на развлечения, ведь главным было держать язык за зубами. Рассиживаться дольше не имело смысла, ибо Нана уже почувствовала, что держит его за яйца, манипулируя и так и эдак, соблазняла, как могла, и лидер терял бдительность. Надо было немедленно остановить всё это безобразие. Под предлогом отлучиться, Каору отправился звонить Андо. Она ждала Ниикуру на улице, такая маленькая и на тонких ножках, что он, закуривая, замедлил шаг. Взглянул на небо, темнеющее сонными облаками, и почувствовал, что если подойдёт ближе, то гарантированно пошлёт к херам все честные заповеди. Надо бы перестать пялиться на её зад, но мужчина не мог. Аккуратные ягодицы, скрытые тканью коротких шорт, магнетически притягивали взгляд. Он чувствовал, как неприятно натянулись штаны на его вздувшейся ширинке, но не обращал внимания на эту мелочь. Причислив себя к категории быдла, Каору вдыхал горький дым, и медленно выпуская сероватые кольца, пытался хоть как-то унять свой участившийся пульс. Нанако вдруг обернулась, ощущая пронзительный взгляд, и Ниикура невольно двинулся навстречу: сложно не думать членом, когда на тебя так смотрят… — Нана-чан. — И как тебе мой зад? — Зад как зад. Нормальный, — ответил мужчина как можно равнодушнее. — Не провоцируй, — добавил он, — мне сейчас любой подойдёт. А такси подъедет через минут пятнадцать-двадцать. — Не хочу ждать так долго. — Пожалуйста, блять, — Ниикура, с шумом втянув носом воздух, выбросил сигарету. В воздухе повисло напряжение. — Помолчи. — Каору… Что-то точно было во всей её хрупкой фигуре, потому что гитарист, забывая о манерах, грубо притянул девушку к себе. И явно не в порыве сочувствия.  — Твои действия интуитивны, но расчёт верный. Не обязательны слова, когда можно прочувствовать разницу на уровне физиологии. А между ног у меня работает хорошо. Ты осознаёшь, чего добиваешься? — О чём ты? — Не прикидывайся, что не поняла. Плохо то, что твоё тело действует вразрез с мозгом… На что ты надеешься, дура? Что Дайске мой друг, и ты легко отделаешься, просто проведя анализ нашего с ним поведения? А если ты ошибаешься и я не настолько порядочный, чтобы остановиться, когда ты попросишь? Она лишь помотала головой.  — Ты замужем, маленькая коза! И я не имею права тебя трогать… Я…не… могу… я… не…       МОГУ… А дальше всё, как во сне. Берет кислотного цвета, диссонирующим пятном валяющийся на чёрном асфальте. Полумрак какой-то арки, и его руки, изучающие анатомию гибкого тела. Он просто рванул полы её куртки в стороны, безапелляционно задирая на девушке лиф. На мгновение взгляд задержался на открывшейся аккуратной груди. Её соски мгновенно затвердели под давлением холодных пальцев и требовательных губ. — Хватит, или ещё? — его шёпот сопровождался мягкими ласками, руки не выпускали упругую грудь, очерчивая пальцами форму темнеющих ореол. Небо свидетель, Каору хотел прекратить… Но взгляд с поволокой и губы, уже нарушившие запрет, молили о продолжении. Девушка застонала, подаваясь навстречу. Такая горячая и, наверняка, уже мокрая. Она точно хотела ещё. Нанако топила Ниикуру в своём желании и тонула сама. — Мягче, не дёргай, — сказал Каору, направляя движение её ладони. — Вот так. Он развернул её спиной, решив трахнуть бесконтактно, просто вжимаясь пахом в чужие ягодицы. «Нельзя тебе в неё! — твердила совесть. — Ни пальцами, ни членом. Никак». Но хотелось до боли в яйцах, и его рука, отыскав молнию на маленьких шортах, скользнула в тело девушки раньше, чем Ниикура успел осознать, что делает… Он медленно приходил в себя, ощущая между ног вязкую влагу. Иллюзии рассыпались с сигналом подъехавшего такси. Каору резко выдохнул, с трудом отрываясь от девушки, и сделал шаг назад. Нанако обессилено сползла по стене. Он поднял с земли берет, отряхнул и водрузил на девичью голову. В зрачках Наны полыхали отголоски безумия. Пытаясь охладить разгорячённое лицо, она прижала к щекам холодные ладони. — Вставай. Машина ждёт, — сказал Ниикура хрипло и подал ей руку, помогая подняться. Голова после оргазма была пустой, и Каору ничего не чувствовал. — Приведи себя в порядок, я покурю пока. Он не знал, что ей сказать, не мог подобрать слов. Просто взял за руку и посадил в такси, а потом сел рядом и держал за коленку всю дорогу, пока Нанако, отвернув от гитариста лицо, смотрела в окно. Становилось прохладно, и девушка невольно ёжилась, сильнее запахиваясь в куртку. — Ты был прав, Каору. Всё познаётся в сравнении. Проблема не во мне, и не в том, хорошо ли я трахаюсь, а в том, что Масару действительно равнодушен к женщинам. Спасибо, что помог это понять, — она, наконец, улыбнулась. — Ты расскажешь ему? — Если спросит, — мягко ответила девушка. Каору не злился на то, что его использовали. Он считал, что данная акция была разовой, а раз так, то он с лёгкостью оставит всё это в прошлом. ***