Молчание

      Судьбы рушатся с кем-то. Когда кто-то – твой до треска костей и тишины под рёбрами кто-то – с характерным взрывом и двери хлопком уходит из жизни. Не из твоей или его. Из вашей. Вас-то и нет больше. Будто не было совсем-совсем, никогда-никогда. Будто всё это – в голове. Только не «будто».       Большая часть – в голове. Конец только вот есть. И был, и будет ещё, и ничего, блять, с этим не сделаешь. Потому что оно вот – вне. Забыть не выйдет, всегда будет что-то. И «что-то» тоже вне.       За конец только – до дрожи и боли – обидно. Что по-одиночке. Что одному вечно «похуй», а второй и не вспоминает вовсе. Только вот оба знают – больно. До треска костей и тишины под рёбрами – больно. До красных полос на руках и разбитых костяшек. Только внутри – мучительнее в сто, тысячу раз.       Оба только – молчат же. Сеть – ненадёжная такая, не скажешь же там ничего. Что угодно можно за правду выдать. Что угодно – за ложь. Молчат же оба. До красных полос на руках и разбитых костяшек – молчат. Правильно потому что.       Потому что конец – не в голове. Конец – в сети, в видео, в сердце. В сети – за правду, что угодно, за ложь, в видео – кто бы узнал. Сердце – оно бьётся пока – напоминанием – больно-больно-больно – под рёбрами. Ту-дум. Не молчит, падла. И Мирон тоже молчать не хочет.

Выбора у Мирона н е т.