Фотографии

      Цукияма никогда не замечал, что Хори так сложно поймать, если она этого не хочет. Словно мышка, она прячется по самым тёмным углам и незаметно присутствует где-то рядом, пока однажды не появляется, как всегда, неожиданно прямо перед глазами и вновь проворно исчезает, скрываясь от погони. Поэтому сейчас Цукияма терпеливо обходит всё подземелье, спрашивая, не видел ли кто её, и большая часть обитателей непонимающе таращат на него глаза и хлопают ресницами, совершенно не представляя, о ком он говорит.       Когда в одном из грязных коридоров мелькает край яркой малиновой толстовки, Цукияма устремляется за ним, петляя по узким проходам и едва успевая обходить случайных встречных, как на зло решивших прогуляться. Он громко окликает Хори — голос противно множится эхом и бьёт по ушам, — но погоня не прекращается: мышка не даёт так просто себя поймать. Цукияма ругается сквозь зубы и прибавляет шагу, пока его не останавливает резкая вспышка. Глаза на миг заволакивает белизна, и они начинают слезиться, вынуждая протереть веки ладонями и проморгаться.       — Что ты хочешь, Цукияма-кун? — невинно спрашивает тонкий голос, и Цукияма подслеповато щурится в сторону стоящей перед ним Хори. Она держит фотоаппарат в руках, и объектив направлен в его сторону. Бессмысленная игра в догонялки была только ради кадра.       — Посмотреть фотографии со свадьбы, — выдавливает он и выпрямляется, шмыгая носом.       — Какой свадьбы? — Глаза Хори напоминают бездонные и пустые зрачки хомячков. Снова накатывает раздражение.       — Не придуривайся, little mouse, — шипит он и тут же прикрывает глаза ладонью: Хори вновь поднимает фотоаппарат. — Свадьбы Канеки-куна и Тоуки-сан.       — А. Не покажу, — отвечает Хори и с шорохом разворачивается, чтобы уйти, но Цукияма кладёт руку ей на плечо.       — С меня парфе, — серьёзно обещает он. В лице Хори не меняется абсолютно ничего.       — Идёт, — кивает она.       Дойдя до кабинета, они садятся за пластиковый обшарпанный стол, и Хори включает фотоаппарат. На экране мелькают квадратики снимков: Цукияма узнаёт на них членов Козы, изредка — Канеки-куна, Нишики или себя самого, но больше на них грязных стен и какого-то мусора, крыс и хилых растений. Их так много, что Цукияма даже теряет надежду, что со свадьбы осталась хоть одна фотография, но на экране появляются Аято и Ренджи, стоящие в странной позе: на одной ноге, задрав руки, словно крылья, и насупившись, как демоны. Ренджи уже нацепил очки Нишики, и выглядит крайне комично. Сам Нишики слепо щурится где-то на фоне.       Цукияма усмехается: это уже завершение праздника, все пьяны и не в меру веселы во многом благодаря неудержимой энергии Ренджи.       Выждав мгновение, Хори листает дальше, и появляются смеющаяся Хинами и Миза с бокалами алкоголя. Держа бутылку, Миза пытается налить Хинами ещё, а та смеётся, выставив ладонь перед собой. Цукияма улыбается от умиления: Хинами так выросла, — но одновременно обещает себе поговорить с Мизой.       Дальше — фотография Наки и его братанов. Наки пролил на белый костюм вино и с ужасом смотрит на пятно, а Хоогуро и Шосей, смеясь, незаметно льют вино ему на плечи, чтобы сделать испорченный костюм хотя бы однотонным. Эта сцена происходила прямо на глазах у Цукиямы, и только Нишики со своим ядовитым «Не лезь к имбецилам, они и так природой наказаны» удержал его от того, чтобы устроить расправу за такое вопиющее неуважение к работе Тико.       На следующей фотографии — толпа, глядящая куда-то вверх. Лица озарены восхищением, радостью, кто-то даже плачет, кто-то смеётся. Только сейчас Цукияма замечает, что есть те, кто смотрит в сторону и не улыбается, от печали или от зависти — сложно понять. Такие лица скрыты в тени, куда способен проникнуть лишь самый острый взгляд.       Хори щёлкает на кнопку, и Цукияма ожидает увидеть на экране снимок Канеки и Тоуки, но там сам Цукияма и Ренджи, которые смотрят вперёд с расширенными от восторга глазами, хотя и заметно, что пытаются держать лица и осанки. Губы Цукиямы поджаты от чувств, а Ренджи, наоборот, чуть ли не впервые на памяти Цукиямы улыбается, сдержанно, самыми уголками, но совершенно искренне.       Он не успевает увидеть больше — фотография сменяется. На ней снята Тоука, запутавшаяся в сложном наряде невесты — Цукияма хотел бы сделать его попроще, но тогда платье не было бы столь потрясающим. Из-под края высоко задранной юбки торчат стройные ноги в тёмных колготках, руки подняты над головой, и только по искривлённым губам Тоуки можно понять, что она злится и пытается выпутаться. Хинами хочет ей помочь, но по её лицу видно, как она боится, что Тоука в порыве чувств случайно порвёт платье.       Цукияма хмыкает и тут же замирает — на следующей фотографии он поправляет стоячий воротник Канеки. Тот смотрит в глаза, счастливо улыбаясь, и Цукияма отвечает ему такой же улыбкой. Внутри мгновенно всплывают все те чувства, которые Цукияма испытывал тогда: несомненно, радость, лёгкое волнение и где-то глубоко — тоска, от которой не скрыться даже в самых далёких коридорах подземелья, не вырвать из груди вместе с отравленным сердцем.       — Это всё, — произносит Хори. Цукияма моргает, сквозь собственные сбивчивые мысли силясь припомнить что-то важное.       — Подожди, а где фотография счастливой пары? — спрашивает он наконец. Хори смотрит на него своими большими, как объектив её фотоаппарата, глазами и указывает пальцем на экран просмотра, где всё ещё горит последняя фотография.       — Вот. — Она выключает фотоаппарат и встаёт из-за стола.       Цукияма провожает её взглядом, погрузившись в свои мысли. Наконец уголки его губ дёргаются в слабой улыбке, и он опускает голову, прикрывая лицо ладонями. В душе с жалобным звоном рвётся натянутая струна.