I Hate Everything About You

Слэш
R
Завершён
6
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
6 Нравится 0 Отзывы 0 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Снова отличился на задании. Снова лучший. И снова Питер чувствует на себе холодный взгляд его серых глаз. Он думает: Посмотри же! Он хочет воскликнуть: Я сделал это! Ему хочется похвалы. Простой похвалы от того, кого он хочет видеть рядом с собой. И потому вызывается на самые опасные задания, выполняет с точностью до секунды и миллиметра каждого отточенного движения. Но никогда не получает того, чего хочет. Снова этот зеленый взгляд читает каждое его движение. Это до ужаса раздражает. Уильям холодно смотрит в ответ. Он хочет отвернуться и уйти. Он хочет сказать: Не связывайся со мной. Но тот не уходит. Лучший оперативник из всех. Преследует его, будто какой-то сталкер, и это невероятно бесит. Потому что, в отличие от Уильяма, у него как-то получается совмещать это с заданиями на высшем уровне. Это тоже ужасно раздражает. Питер улыбается. Каждый гребаный раз, когда Уильям проходит мимо или бросает взгляд на него где-нибудь в столовой. Но тот всегда отворачивается. Это заставляет пытаться снова и снова. Ошиваться неподалеку, когда выходной, брать задания с пересекающимися локациями, когда есть работа. И снова наталкиваться на холодную стену. Кто-то говорит: Слышал, Варгу опять пьяного притащили. Вроде на этот раз из караоке-бара. Кто-то отвечает: Ну, ему все равно ничего не будет, он же «Элита». И Питеру все равно на эти слухи. Он хочет, чтобы его признали. Не эти солдафоны, которые выполняют задания без полной выкладки, в отличие от него, а тот самый. Уильям. Уильям поспешно отводит глаза и уходит каждый раз, когда видит эту мерзкую улыбку перед собой. Как можно быть таким добрым и счастливым, когда они почти что на войне – этого ему не понять, и он чувствует лишь раздражение, видя знакомую черную стрижку на горизонте. Задания приходится выбирать с особой тщательностью, чтобы не встречаться вообще ни с кем. Выполнять их, естественно, сложнее, но терпеть рядом с собой «добрую» улыбочку Питера – еще хуже. Кто-то говорит: Варга по Куперу просто сохнет. Уже не первый раз напивается. И кто-то вторит ему: Они оба все равно в пятерке лучших. Поднимут на заданиях рейтинг до запредельных высот, потом творят, что хотят. Уильяма раздражает, что их с Питером имена стоят в одном предложении. Он хочет, чтобы этот Питер наконец понял, что задания и чувства не совместимы. Он ненавидит его за все. Он хочет, чтобы от него наконец отстал тот, кто давно недостижимо для других, несмотря на свои выходки, возглавляет рейтинговую таблицу. Питер. Закинувшись какими-то таблетками, Питер запирается в кабинке туалета и пытается словить что-нибудь, помимо холодного взгляда, который он ощущает на своей коже, словно кусочек льда. Выложенная плиткой стена кажется теплой по сравнению с ним. Но, что бы он ни выпил, алкоголь, наркотики, все равно все его мысли сводятся к одному. Только к одному человеку. Уильяму. Уткнувшись в локоть, опирающийся на плиточную стену, Питер представляет его непроницаемое лицо, холодный взгляд и огонь ненависти в глазах, дроча свободной рукой. Ему кажется, что большего и не надо, всего лишь безответные чувства, которые стоит спрятать и никогда не вспоминать. Но задания слишком просты, слишком быстро заканчиваются. Слишком много времени для раздумий. Кончая, он видит перед собой лишь стену непонимания и ненависти. Знает, что между ними только она, и одиночество, которое коконом затягивает каждого по отдельности, с разных сторон одной и той же преграды. И Питер разбивает костяшки в кровь о холодные плитки, потому что понимает, что ему не выбраться и не преодолеть эту стену. Его чувства раздражают его самого, он уже не понимает, чего хочет на самом деле и чего хотел изначально. Дрочить на его образ? Добиться его признания? Почувствовать его тело, поймать и не отпускать? Или просто знать, что одиночество, в котором они погрязли – всего лишь маска, за которой скрывается их настоящая связь? Он не может найти ответа, и сонм вопросов в затуманенной препаратами голове лишь раздражает. Его чувства начинают деформироваться. Он давит их в себе, заставляя принять ту форму, которая будет не так заметна. Он пытается искусственно разжечь в себе взаимную ненависть. Всем говорит, он ненавидит Уильяма. Вернувшись с очередного задания, Уильям сразу идет спать. Вокруг сотни раздражителей, которые что-то от него хотят, требуют. Отчет, который стоит написать и сдать уже сейчас, списки новых миссий, которые надо проглядеть на соответствие ранговой системы, чтобы вывесить их следующим утром. Все это неимоверно бесит усталое сознание. А еще больше бесит это улыбающееся лицо на входе. Лицо того, кто как обычно встречает его после задания. Питера. Падая в кровать, Уильям надеется на сны без сновидений. Он прокручивает в голове случившееся, задание, успешное выполнение, полученные травмы и, наконец, опять возвращается к улыбающемуся лицу с тонкими чертами. К этому человеку, который снова и снова пытается достучаться до него через стену, которую он так долго и упорно возводил. Чувства на заданиях до добра не доводят, Уильям знает об этом не понаслышке. Проваливаясь в сон, он видит лишь серые обои, на которые устремлен его взгляд поверх плоской подушки, и на обрывках сознания чувствует тепло, которое пытается подарить ему этот оперативник, которое отскакивает от него, как горох об стену. Нельзя давать волю чувствам, лучше всего быть одиноким, чем страдать каждый раз, как новый дорогой человек калечится или умирает. И Уильям абсолютно не понимает Питера, которому это кажется важным. Который ставит его, Уильяма, превыше собственных миссий. Это пробуждает в нем отторжение. Раздражение. Ненависть. Даже во сне он перечеркивает ниточку, которую так пытается навязать ему Питер. Они всего лишь солдаты. Они готовы отдать жизни ни за что по любому приказу. В них просто нет места чувствам. И он просто не может терпеть того, кто всячески пытается доказать ему обратное. Он думает, он ненавидит Питера. Алкоголь снова туманит разум. В животе плещется какая-то чрезвычайно ядреная байда из тех, что «дешево и на раз». Кажется, ее было много. Намного больше, чем Питер обычно себе позволяет. Горло снова дерет изнутри, то ли изжогой, то ли пытающимся выплеснуться обратно коктейлем. Питер точно помнит, что по крепости выбирал только самое действенное. Кажется, еще и разное. Напиваться в общаге было не лучшей идеей, как ему думается теперь. Лучше, чтобы он проорался где-нибудь в другом месте и не колобродил на виду у других, теряя и без того подорванный авторитет лучшего агента. В любом случае, притащив колонку к фасаду с другой стороны общежития, он смотрит на открытое окно на втором этаже. Он уже давно знает, где живет Уильям и какой у него панорамный вид за стеклом. Питер слишком долго давил в себе эти чувства. Слишком долго страдал, пытаясь понять, что же не так. Почему ненависть Уильяма все так же стоит между ними. Ненависть, которую он пытается перебить своей собственной ненавистью. Слишком долго пытается, чтобы понять – это для него тоже невозможно. Под гул музыки он пропускает куплет, который гремит голосом солиста известной группы. Он думает, но его мысли и решения уже ничего не изменят. Во всю глубину своих легких, чуть не глуша даже колонку, он орет то, что уже давно гложет его. И срывает свой голос снова и снова: I hate everything about you! Why do I love you?! И снова, выплескивая наружу все, накопившееся внутри, повторяет: I hate everything about you! Why do I love you?! В комнатах зажигается свет. Одно за другим на темной стене проступают желтоватые окна. Распахиваются шторы, звякают защелки и звенят стекла в распахиваемых рамах. Слышатся недовольные вопли, крики. Его окно, хоть и открыто, тонет в ночи. Но Питер отчетливо видит черную фигуру на темно-сером фоне, неподвижно застывшую у подоконника. Этот холодный обжигающий взгляд он не спутает ни с чьим другим. И он продолжает напрягать свой посаженный голос: Every feeling that I get, but I haven't missed you yet! Его голос сипит, когда фигура с темного подоконника наконец срывается вниз. Что два этажа для одного из лучших оперативников? Для Уильяма это точно не проблема. Он прекрасно знает, для кого распинается здесь Питер, который снова улыбается, когда они оказываются друг напротив друга. И Питер спрашивает его, вторя орущей колонке: You hate everything about me! Why?.. И Уильям не выдерживает. Костяшки пальцев с хрустом врезаются в скулу отвратительной маски, застывшей в этом выражении такой ненавистной улыбки. Он бьет его ногами, стоит Питеру упасть на землю. Чувства должны оставаться за неприступной стеной. Он пытается сказать это вслух, но кулаки говорят сами за себя. Питер не может сопротивляться, только хрипло смеется, давясь кашлем из изодранного горла и слезами, которые смешиваются с кровью из разбитого носа и падают на асфальт. Уильям избивает его до потери сознания, а потом тащит в туалет. Помогает отмыть грязь и подтеки с его опухшего лица, а потом молча вталкивает в кабинку, оставляя того в обнимку с унитазом. В животе крутит, боль от ссадин раздражает. Питер методично бьется затылком об кафельные плитки, а потом давит двумя пальцами на корень языка, вызывая рвоту. Ему мерзко, отвратительно. Самому ненавистно то состояние, до которого он довел сам себя, пытаясь подавить собственные чувства. Что ему не жилось, как раньше? Он бы продолжал изображать улыбчивую куклу, которая только и может, что выполнять задания, возвращаясь раз за разом обратно с отчетами, где его рукой выведены несколько идеализированных фраз, где все описано настолько же хорошо, насколько и выполнено. Но теперь, когда он не смог сдержать свои мысли, свои чувства, выплеснув все, что тлело внутри, ярким пламенем на глазах у всех... Питер отталкивается от ободка и бьется затылком о холодные плитки, пытаясь отдышаться. Уильям не может уснуть, потому что на это есть сотни причин. Почти все они связаны с Питером, и поэтому он готов убить любого, кто попытается сейчас наладить с ним контакт, уничтожить любую вещь, которая будет мешать ему или раздражать, просто попавшись в поле зрения. Глядя в потолок, он пытается абстрагироваться от всего произошедшего. От шепота за спиной, который он слышал, таща бессознательное тело Питера. От многозначительных взглядов из окон, которые он чувствовал, избивая все того же Питера. И он, сбросив с себя сон, который однозначно не придет этой ночью, тащится туда, где оставил пьяного опера. Где оставил того, кто бесил его с самой первой встречи всем своим существованием. Открывая кабинку, он сталкивается с мерзким гнилостным запахом рвоты. И спрашивает: Проблевался? А потом, подумав, добавляет: Лучше стало? Питер смотрит на него снизу вверх, с плиточного пола туалетной кабинки. Перед его глазами эта фигура, такая манящая, до ужаса ненавистная, и притом ужасно желанная. Пальцы сами тянутся к ногам в высоких берцах, обхватывают голенище и ведут наверх, под коленную чашечку. Питер чувствует отвращение, омерзение к самому себе, понимая, что сколько бы ни давился таблетками, ни напивался, ни убеждал себя, он все равно будет желать его. Того, к кому так влекут его чувства. Уильяма. Тот смотрит сверху. С грустью, удивлением, потом высокомерно и с отвращением. Стряхивает с ноги его ладони, гладящие натруженные мышцы сквозь плотную ткань формы. Уильям видит, как он падает, опираясь руками на пол, как тяжело дышит, пытаясь встать снова, еще раз коснуться его. Каблук опускается на тонкие пальцы, давя их с ужасной болью, но пока еще не ломая. И он даже не стонет, видимо, понимает, что заслужил. Понимает, насколько глубока ненависть Уильяма к нему. К Питеру. И он снова смотрит наверх, лежа на полу, в неверном свете лампы вычерчивая взглядом его затемненное лицо с кривыми шрамами от ожогов. Ему больно, его штормит, и его все еще не отпустили препараты. И он просит: Пожалуйста… И добавляет: Я люблю тебя. А потом снова тянется обнимать эти ноги свободной рукой. Купер смотрит на него сверху вниз, на то, как Питер пресмыкается перед ним. На то, как пытается добиться чего-то, известного только ему одному. И это не вызывает ничего, кроме мерзкой жалости. Теперь уже Уильяму хочется проблеваться, лишь бы не видеть это лицо с царапинами и гематомами и эти зеленые глаза с ужасными синяками под ними. В глубине которых какая-то страшная боль, которая терзает не тело, а то, что можно было бы назвать «душой». И он просто молчит. А потом отворачивается, отпустив чужие пальцы и сбросив чужую ладонь, и просто уходит. И Питер уходит тоже…
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.