Мой мальчик

      «И если кто-то скажет мне, что любви с первого взгляда не бывает, я брошу в того камень.       Ведь любовь с первого взгляда бывает.       Ты только взгляни на себя, Жаклен. Как в тебя вообще можно не влюбиться?       Мы познакомились летом, ты перезаряжал винтовку, а я только-только присоединился к команде на сборах. Я заметил тебя почти сразу. Заметил твой сосредоточенный взгляд и прикушенный язык. Ты всегда так делаешь, когда озадачен чем-то. И я сразу влюбился в это действие. Такое казалось бы простое, но такое милое.       Тогда я подумал: «Да, чёрт, это мой мальчик».       Но мы тогда ещё даже не были знакомы. Время шло, мы всё чаще встречались взглядом в общих компаниях, и всё чаще виделись за пределами шумных комнат, где собиралась наша команда, играя в хоккей на приставке.       Мы всё чаще встречались вечером и говорили. Говорили ночами напролёт. В солнечной Италии шли поздно вечером на пляж и любовались закатом. Мы могли молчать, вслушиваясь в шум прибоя и всматриваясь вдаль, стараясь поймать момент, когда солнце окончательно сядет за горизонт, погрузив город в кромешную тьму. Мы могли помолчать. Но чаще всё же, мы разговаривали.       Ты рассказывал о себе, а я завороженно слушал, удивляясь как такой хороший человек может вообще разговаривать со мной.       Ты рассказывал о своем детстве. О том, как любил бегать по лесу кросс, как первый раз встал на лыжи. И как первый раз выиграл на соревнованиях. Твои глаза горели, когда ты говорил об этом. Было видно, это твоя страсть. И я никогда и не думал, что у тебя есть страсть помимо биатлона. Тогда я правда не знал.       Я практически не рассказывал о себе, мне было ужасно интересно слушать тебя. Да что греха таить, мне было тебя не только интересно слушать, но и приятно. Твой голос мягкий. Завораживающий. Погружающий в туман и заставляющий расслабиться.       Тогда, сидя на песчаном пляже рядом с тобой, я смотрел на тебя, всматривающимся в горизонт и знал: «Да, чёрт подери, это мой мальчик».       Мы проводили много времени вместе. Я чувствовал себя виноватым за то, что я влюбился, как мальчишка, а ты не мог ответить тем же. Я ждал, когда ты будешь проявлять ко мне хотя бы небольшой, но интерес. Но ты молчал, растерянно улыбался и всё чаще старался оказаться в компании, где меня нет.       Тогда я подумал, что мог надоесть тебе и отступил. Я расстроился, что не смог заинтересовать тебя, но даже тогда я почему-то чувствовал, что ты мой. Просто мой, Жаклен.       Мы отдалялись. И к началу сезона мы почти не разговаривали. И если бы не случай, который свел нас, то так бы и мучились от своей любви по одиночке. Я от своей, а ты — от своей.       Нас поселили в одну комнату. Я тогда старался быть дружелюбным, но ты будто не замечал меня, и меня это сильно расстраивало, но я старался держать дистанцию. Зная, что если ты по-прежнему будешь меня игнорировать, я не выдержу. Но я не сдался. А вот ты проиграл.       В один из вечеров я стоял у окна, заряжая свой телефон. Как же прекрасно, что розетка была только около окна. Я конечно мог оставить его на полу и полежать на кровати, но в комнате даже телевизора не было, поэтому я решил пролистать все свои сообщения стоя, не убыло бы с меня. Ты зашёл в номер и бросил сухое «Привет». Я воспринял это, как должное и кивнул в ответ. И вот в этот момент, тебе, кажется, «сорвало крышу».       Ты в несколько шагов преодолел расстояние между нами и накрыл мои губы своими. Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. Сказать, что я был счастлив — ничего не сказать. Я чувствовал твои сладкие губы со вкусом жвачки «Баблгам» и думал, что не выдержу эту пытку даже пяти секунд.       Но я попробовал притянуть тебя к себе поближе. И ты явно не был против, потому что ты прижался ко мне со всей силой и обвил мой торс руками, обнимая так, будто подумав, что я игрушка, которую у тебя может кто-то забрать.       Я стоял, целовал тебя и думал: «Мой мальчик. Только мой».       Твоё дыхание было рваным, ты явно хотел большего. Но я видел, что ты ещё был не готов к этому. Видел. Я немного отстранился от тебя, поймав разочарованный взгляд. По моим глазам ты все понял тогда. Это был лучший вечер в моей жизни, но ведь вечер даже еще не успел начаться.       Ты сдвинул кровати и лёг свернувшись клубочком, прямо как маленький котёнок, которому не хватает ласки и тепла. Ты знал, что я не смогу удержаться, и я лёг рядом, обняв тебя, перед этим укутав в одеяло.       Мы долго молчали, но потом ты развернулся ко мне лицом и прошептал: «Я не могу без тебя, Симон».       Ты не сказал «Я люблю тебя, Симон».       Но я почему-то знал, что ты имеешь ввиду именно это.       Ты улыбнулся, и я поцеловал тебя.       И тогда я сказал, что влюбился в тебя ещё летом.       Ты сначала не поверил, но это было уже не важно. После того вечере уже ничего не было важным, кроме нас.       После — нас разделяли километры. Я был в одной части света, в то время как ты — в другой. Но даже не думай, что я хотя бы на секунду забывал о тебе. Я постоянно был с тобой. Каждый день, каждую секунду, я знал, что я живу в твоём сердце, а это значило, что я всегда бы с тобой, мой мальчик.       Я писал Мртену, просил приглядывать за тобой и постоянно звонил тебе по вечерам. Иногда ты не брал трубку, но я не обижался. Я знал, что когда ты свободен, то ты всегда отвечаешь. Когда у меня появлялась возможность говорить с тобой, я был счастлив. Я слышал твой приятный голос и успокаивался. Я был уверен, до тех пор, пока я слышу твой голос в трубке, до тех пор, пока я вижу твою улыбку на экране телефона — я живой.       Когда я заканчивал карьеру, и команда провожала Симона Фуркада, меня качали десятки рук, на меня смотрели сотни глаз, но я видел только одного человека. Я улыбался, понимая, что все это придумал ты. Я боялся заплакать на камеру, потому что думал, что прощаюсь не только с биатлоном, но и с тобой.       Знаешь, Эмильен… Я могу говорить о тебе очень долго, могу писать о тебе невероятно длинные речи, но всё это ничего не значит, пока я не сказал тебе главные слова в моей, и надеюсь, что твоей тоже, жизни.       Я люблю тебя, Эмильен. Люблю, как никого другого никогда не любил. Ты совсем молод, а я завершил карьеру. И сейчас я пишу это для тебя не для того, чтобы забыть всё то, что было со мной. А для того, чтобы открыть новую страницу в моей книге под названием «Жизнь».       Новая страница, чистый лист. Лист, где я должен написать историю своей жизни без биатлона. Но знаешь что, Жаклен. Я никогда не смогу начать свою новую страницу без упоминания о тебе. Без признаний в любви к тебе, мой мальчик.       Скоро я уеду, и буду рад встретить тебя на вокзале. Буду счастлив последний раз обнять тебя и почувствовать твои сладкие губы со вкусом твоей любимой жвачки. Я буду счастлив сказать тебе последний раз, что я люблю тебя, мой мальчик.»       Симон вытер дорожки от слёз и нажал кнопку «отправить». Сообщение тут же было прочитано и Фуркад отбросил телефон, задумавшись, о чём же сейчас думает Жаклен.       Спустя несколько секунд в комнату залетел Эмильен с глазами, полными страха и поднял над головой телефон:       — Долго думал, что написать?       — Прости, я подумал, что лучше нам расстаться как можно скорее, чтобы было не так больно… — Симон виновато опустил взгляд.       — Какой ты придурок, — вздохнул молодой биатлонист и подошёл к Фуркаду, обвив шею руками и поцеловав того в солоноватые губы, — ты от меня теперь так просто не отделаешься.       Симон улыбнулся, прошептав на французском тихое:       — Мой мальчик.