_____________________________________
Он наблюдает за тем, как горестно рыдает индийский принц, видит добродушного студента Уэстонского колледжа, — белобрысого Харкорта — тот тихо шмыгает носом. Безжалостный ветер уносит все звуки и всхлипы. Все слуги находятся там, одетые в чёрное, горюют о своём хозяине, который взял их к себе и хорошо о них заботился. Себастьян знает, что больше всего досталось Финниану, и вскользь задумывается над тем, чтобы предложить тому заключить с ним контракт. Но, нет. Каким бы ни было горе мальчишки, он слишком хороший, чтобы соблазниться темными искушениями ангела тьмы. Сиэль — этот эгоистичный, импульсивный мальчишка, наслаждался враждебными играми Себастьяна, в которых каждый считал другого одновременно и врагом и союзником. Так разве это странно, что Себастьян грустит из-за смерти графа? Молодой хозяин обеспечивал его такой логической жестокостью и развлечением, что сейчас безжизненный, мертвый граф пробуждал сильное чувство, которому Себастьян не хотел находить названия. Что именно в Сиэле Фантомхайве заставило его, демона, задаться таким вопросом? Были ли это осторожные поцелуи мальчика — холодные, сладкие, с оттенком величия? Был ли это сам мальчик — слишком умный для этого мира, но слишком человечный для ада? Не было никакой объяснимой причины, чтобы находиться здесь и наблюдать за странным ритуалом прощания и погребения, потому что, в конце концов, разве мальчишка не был просто ещё одной душой? Ещё одной трапезой? Разве он не был всего лишь средством для достижения цели, и теперь, когда цель достигнута, он должен быть спрятан в самые потаённые уголки сознания. Себастьян забудет о нём и никогда не вспомнит из-за страха перед… Себастьян прервался, раздражённый слабым потоком дождя, который обрушился на толпу, размывая очертания фигур в его красно-коричневых глазах. Чего ему бояться? Кремовый голос больше никогда не позовёт его, и было странно думать о том, каким сокровищем казался ему Сиэль, укрытый фиолетовым покрывалом ночи. Как руки, губы, язык Себастьяна ласкали молочно-бледную кожу, оставляя отметины, тщетно надеясь, что так он сможет присвоить Сиэля на целую вечность. Дань привычкам, решил демон, когда увидел, как золотоволосая графиня кладёт белоснежную розу на черный резной гроб графа. Дождь усиливался, и когда, в конце концов, Себастьян больше не мог терпеть капель дождя на своём лице, он поднял руку и почувствовал под кончиками пальцев сухую кору дуба. Он моргнул, удивленный. Он дотронулся пальцем до щеки, и капля, которая на ней была, продолжила скатываться, оставляя витиеватый след. Он снова моргнул, и зрение прояснилось. Не было дождя, который бы скрыл картину смерти, и он смотрел, чувствуя себя неуютно, как похоронный марш продолжался. Как странно, размышлял Себастьян, плакать, когда ничего не чувствуешь. Совсем ничего.Часть 1
13 октября 2019 г., 15:30
Он наблюдает, прячась в прозрачных листьях дуба, потемневших от дождя и серого неба. В его венах бурлит странное любопытство увидеть похороны мальчика, которого он последние девять с лишним лет звал хозяином. Сквозь смешанную призму магии и маскировки, Себастьян Михаэлис свысока смотрит на скорбящих, не обнаруженный и не разоблачённый. Процессию черных вуалей и белых платочков возглавляют графиня и её сын — маленький мальчик с золотистыми волосами, слишком маленький, чтобы запомнить своего отстранённого, бледного отца, но в будущем он все равно будет ждать его одобрения.
Переменчивая английская погода приносит гром, и Себастьян слегка раздражён, что в такой день будет гроза. Граф был изысканным созданием, и он бы предпочёл тихий торжественный день и бледное небо. Дворецкий думает об этом и слабо улыбается — будет сложным оставить позади эту эстетику. Это была его любимая и уж точно самая занимательная маска, которую он носил за все века.
Ах, страдания смертных, заключённых в их печальную действительность, — более демоническая, деспотичная часть Себастьяна, которая является исчадием ада, радуется им. У него ещё никогда не было такого контракта: с грешником, который был так любим.
Это было смешно.
Жалкие, гнусные и презираемые — те, к кому привык Себастьян, но этот. У этого эгоистичного, хитрого графа, который думал только о себе, была искра доброты, которая одновременно интриговала и волновала темноволосого демона. Его беззвучный голос проник через тьму, пронзая безжалостную душу Себастьяна, и вдохновил что-то одновременно прекрасное и опасное.
Детская невинность, запачканная тьмой.