Как корабль против ветра

— Прекрасная лодка, — Феанаро огладил ладонями фальшборта, изучил незаметные соединения досок на палубе, и глаза его вспыхнули. — Да, — с лёгкой улыбкой подтвердил Арафинвэ. — Корабль воистину прекрасен. Если Феанаро и заметил мягкую попытку поправить его, то ничем себя не выдал. — А сколько времени нужно, чтобы построить одну такую штуку? — Зависит от количества рабочих рук и имеющихся ресурсов. — Это не ответ. — Ну, дорогой мой, — Арафинвэ прислонился к мачте, и солёный ветер взвихрил и спутал его волосы, одновременно играя длинным кушаком на талии. — Ты задаёшь вопросы, ответы на которые — секрет мастерства. И я не всегда ими владею, я же не корабел. — Так ты не можешь ответить или не хочешь? — Феанаро пронзил его взглядом. Арафинвэ лишь вновь улыбнулся и не ответил. — Как характерно! — буркнул себе под нос Феанаро и отправился исследовать каюты. Арафинвэ последовал за ним. — Ты же лучше других понимаешь, что некоторые секреты ремесла хранят как зеницу ока. Неужели не догадываешься, как трудно мне было добиться для тебя доступа на корабль — и всё ради того, чтобы утолить твоё ненасытное любопытство? — Бесконечно ценю твой порыв удовлетворить меня, — Феанаро как раз изучал балку. — А они используют деревянные колышки, гвозди или… — а, ты всё равно мне не расскажешь, несносный ты бродяга! Тебе так нравится наводить тень на плетень, братец? Эта многозначительная улыбочка — как и эти штаны как паруса, ты, пропитанный пеной и солью, прыгающий по воде ловец раку… — его тираду прервали, мягко, но настойчиво потянув за локоть и прижав к корпусу корабля всем высоким и стройным телом. — Ты же знаешь, что я неспособен отказать себе в удовольствиях… самых разных, — тихо проговорил Арафинвэ. — Загадочность — меньшее из них, и она бледнеет в сравнении с искушениями куда более насущными. — ладонь его скользнула по телу Феанаро ниже. — Хотя тут я бы вернул тебе твой вопрос и потребовал ответа: не от бесконечных ли оскорблений в мой адрес твои собственные штаны вздымаются, словно парус, — он положил ладонь Феанаро между ног, и тот с шипением выдохнул сквозь зубы. — А ещё ты слишком уж наслаждаешься звуком своего голоса, — сообщил Арафинвэ, на что Феанаро расхохотался, толкнувшись бёдрами в его бёдра. — А мне говорили, что голос — одно из самых моих убойных орудий соблазнения, — сказал он, сверкнув глазами. — Как думаешь, сможешь ли ты кончить лишь от его звука? — Я думал об этом, — прошептал Арафинвэ, — но у меня никогда не хватало терпения на этот эксперимент. Хотя однажды я провёл свой собственный и выяснил, что и сам могу кое-что, — он понизил голос и прижал губы к уху Феанаро, — братец… С уст Феанаро сорвался рык. — Ты путаешь гнев с возбуждением! — А я так не думаю, — мягко протянул Арафинвэ и шагнул назад, многозначительно кивая на пах Феанаро, который говорил сам за себя. — Ты же всё время ласкал меня, осёл! — буркнул Феанаро. — Слишком много факторов, чтобы считать эксперимент контролируемым! — С тобой ни один эксперимент контролируемым не будет, драгоценный мой полубратец, — Арафинвэ отвернулся. — Не хочешь ли осмотреть кают-компанию? Феанаро был известен своей силой воли, и Арафинвэ со всем должным и несомненным восхищением наблюдал, как тот продолжил тщательное обследование корабля, несмотря на собственное столь же несомненное телесное возбуждение таковой силы, с каковой мало кто способен был бы ходить. Но Феанаро продолжил беспощадно сыпать вопросами, а ладони его неутомимо продолжали ощупывать доски, паруса, такелаж… И они продолжили путешествие по кораблю в сопровождении неослабевающего интереса Феанаро, его вопросов и двусмысленных комплиментов мастерству корабелов, которые сыпались с его языка, словно искры из-под бьющего о наковальню молота. Вскоре Арафинвэ подустал от этих бесконечных корабельных деталей — хотя и вовсе не устал от того, как ярко и воодушевлённо сверкали глаза Феанаро, и от того, как его сильные ладони безостановочно оглаживали деревянные балки. — Знаешь, — наконец проговорил Арафинвэ, — должен признаться —- мой интерес к морским судам больше касается путешествий, нежели строительства. В устройстве их куда лучше разбирается Эарвен. — Что ж, возможно, мне стоило привести сюда её, — Феанаро, сощурившись, изучал завитки бухты каната. — Возможно, — согласился Арафинвэ, решив не напоминать, что это он привёл сюда Феанаро. — Именно на этом корабле мы провели свой медовый месяц, так что она знает его очень даже хорошо. Повисла многозначительная пауза. — Думаю, — объявил Феанаро, разворачиваясь к Арафинвэ — и в глазах его было такое, что тот отступил назад, а дыхание его участилось, — что нам снова надо осмотреть кают-компанию. *** В роскошной каюте, где когда-то размещались новобрачные, бельё на постели, конечно, уже сменилось, но свет был точно таким, как помнилось Арафинвэ: мерцанием отражались на светлом дереве потолка морские волны. Он раскинулся на скомканных простынях и наблюдал за светом, будто заворожённый, в то время как Феанаро ладонью небрежно блуждал по его обнажённой груди, а голову склонил ему на плечо… ненадолго. Арафинвэ зажмурился и крепко обнял старшего брата, глубоко погрузив пальцы в его чёрные волосы, растрепавшиеся во время бурного отдыха. Вот губы Феанаро нашли шею Арафинвэ… плечо; подушечкой большого пальца Феанаро грубо надавил на его сосок и довольно застонал ему в волосы — и всё тело Арафинвэ заныло от счастья и удовлетворения. Но вскоре — слишком скоро, как и всегда! — Феанаро отстранился, в глазах его опять вспыхнули совсем другие страсти, и Арафинвэ пришлось проглотить своё разочарование: Феанаро вновь начал сыпать вопросами. — А как тут готовить пищу? — спросил он, наклонившись за штанами, и Арафинвэ попытался оторвать взгляд от мерцающих отражений света на потолке. — На кораблях, в смысле. Полагаю, что готовить на огне на таких сооружениях чревато несчастными случаями. Тебя не беспокоит огонь… Отражения света на потолке внезапно разлетелись осколками, и у Арафинвэ перехватило дыхание. Чёрный дым поднимается из белых потрескавшихся остовов. Пламенеющие стрелы, рассекающие неестественно тёмные уродливые небеса; грязные маслянистые воды бурлят у лодыжек; дым в лёгких, кровь пропитала подол белого одеяния; он открывает рот, чтобы позвать детей — и с уст его, раздирая горло, срываются лишь резкие выдохи и безумные крики. А над всем этим — дикий безумный смех, и далёкий корабль… Далёкое пламя… — ... внутри, в конструкции почти целиком из дерева, склонной резко и непредсказуемо менять своё положение? А если ударит волна, и просыплется уголь? Я понимаю, что в воде, чтобы его погасить, недостатка нет, но… Арафинвэ? — Феанаро нахмурился, увидев, как тот внезапно побледнел и прерывисто дышит. — Ты плохо выглядишь! Нет, морскую болезнь, конечно, сложно подхватить, стоя у причала. Ты разве не привык к качке? Арафинвэ не ответил, и Феанаро потянулся к нему, положив прохладную ладонь на щёку. — Только не говори мне, что на тебя накатили воспоминания о брачной ночи, — в словах Феанаро звучала насмешка, но голос был нежным. От кого-то другого такой порыв можно было бы счесть за беспокойство. Арафинвэ выдавил улыбку. — Слегка кружится голова. Пройдёт. — Неудивительно! — Феанаро отвернулся, и Арафинвэ без этой ладони на щеке охватило чувство потери. — Нам следовало поесть до того, как приступить к физическим упражнениям! Я всегда говорю, что на такое требуются силы! — Он встал, уже полностью одетый и готовый идти дальше. Арафинвэ, всё ещё обнажённому, на постели, которую он разделил в первый раз с Эарвен… всё ещё со следами зубов брата на шее… потребовалось время, чтобы наконец сесть, откинуть простыни и наклониться за своей одеждой. На воротнике рубахи оказался слабый след, будто подпалина, а на подоле тёмное пятно. Но вот Арафинвэ моргнул — и их не стало. Он поднял взгляд, но Феанаро тоже исчез.