Выключи солнце

– Bé… sa… me… Bésame mucho… – из горла с хрипом вырываются слова. Жар поднимается, и ты уже далеко, не помогают ни холодные компрессы, ни лекарства, которые я пытаюсь в тебя залить. – Маша! Вернись же… * Стены шершавые, холодные, прогретые солнцем, руки ободраны уже. Опираться на них, лбом припадать. В плечо толкают, люди грязные, неопрятные, в цветных юбках, шлюхи, прижатые к стенам, грубым, как их лица. Кричат, крича-а-а-ат. Не трогай меня, не толкай, не трогай, руки убери. Целуй меня, возьми здесь, на улице, тут, на брусчатке ступни босые. Целуешь меня? Вечером тепло, жарко днем, жарко мне, руки теплые… Кто здесь? Я одна иду по улице, нет никого, убери руки. Я должна прийти туда, меня там ждут, там мой muchacho, он ждет меня под фонарем. Горит… ярко… Светится солнце, жаркое, на лицо мне дождь, убери дождь, убери руки, дай встану я – на скамейке жестко, там окно. * – Маша… Ляг, я прошу тебя! Пожалуйста, ляг! – Я с трудом сдерживаю тебя, рвущуюся к окну. Тебе, верно, жарко, душно, но открыть окно немыслимо. Машенька, ты только держись… * Вон там видишь пятна? Тут, на стене, рядом с моим muchacho. Разноцветные пятна плывут вокруг него, плывем, бежим. О, как он прекрасен, этот muchacho. Взгляд его впивается, карим цветом раскрашивает небо, сердце бьется – к нему просится. Пусть он меня схватит за юбку да стащит ее, цветастую, длинную, пойдем плескаться в фонтане? Пахнет морем, морем южным, южным солнцем, солнцем ярким, ярким блеском. А ты покажешь мне быков? Быка. Ха-ха-ха. Му-у-у. Покажи мне своего быка. * – Боже мой, Маша… Не мычи, молчи, пожалуйста, – слезы уже высохли давно, я так устала, Маша, ты бы поспала… * А пай-дем гу-лять! Где рука твоя? Я чувствую тебя, держи меня за талию, за плечи, да-да, так! Это я тебя веду? Медленнее, голову подними гордо – пусть смотрят все на нас, мы не такие, выпрями спину. Я чувствую тяжесть твоего тела, не наваливайся так. Смотри, опять она, эта сука увела у меня моего muchacho. А? Как тебе это нравится? Дать ей пощечину да отправить в бордель, где ей самое место! Пусти, я просто обязана! Бежим, пока не скрылось за углом ее платье, сейчас там, а через час уже не найдем ее. Он тут один такой, а шлюх этих целый город – да посмотри же, в каждом переулке, жмутся, смотрят, ждут их. Нет уж, нет! Она там. * – Маша, куда ты опять тянешь меня? Ляг, тебе нельзя ходить, Маша, ты слышишь меня?! – выхожу из себя, срываюсь на крик, так ты измучила меня за эту ночь. * Ты? Кричишь на меня? Кричишь на меня. Кричи. Дрянь. Я вожу тебя по своему городу, юбкой своей подметаю пыль, плечи сдираю об обшарпанные стены в узких улицах. Не поспеваешь за мной? Не видишь и половины всего? Темно тебе? А ты – на коленях ползи – не споткнешься. Там фонарь, за поворотом в конце улицы; вон там фонарь, желтый, как оборки на твоей юбке, выключи свет. От лампы жарко, выключи, выключи. * – Я закрою, Маш, пойми, я не выключу лампу, мне нужно видеть тебя. Ты засыпаешь? Спи, родная. Тебе лучше? – провожу ладонями по лицу, стирая со лба пот, ты еще горячая, но, кажется, уже успокаиваешься. Отдыхай. * Выключи! Да выруби ты ее уже, иначе я к чертям выкину ее, разобью, в тебя швырну! Убери! * – Не шуми, Маша, – пытаюсь сдержать тебя, ты вскакиваешь. – Сядь, Маш! – Не успеваю – лампа летит в стену. – А-а-а! Темно. Едва различаю твой силуэт в темноте, ты сидишь на полу, поджав ноги. Меня пугает твой страшный смех, успокойся же уже! Прекрати, прекрати! * Солнце погасло… Нет солнца. Лицо уже не греет, хорошо-о-о… Слушай меня. Bésame, bésame mucho… Bé… sa… me… * Заснула… Так и заснула на полу, успокоилась. Только бы все хорошо было к утру! Только бы закончился этот кошмар… Горячие руки, жаркий шепот, лампа моргает, желтая, как солнце. Песня далекая – там девушка под фонарем, поет звонко… Только бы обошлось…