Партнёр по танцам

Синий и розовый — чудесное сочетание. Меттатон стоял на сцене в свете синих и розовых софитов, думая о том, как публика прямо сейчас с восхищением наблюдает за его изящными движениями, как стараются не упустить ни единого слова его песен, которые знают наизусть. Как в восторге выкрикивают его имя, тянутся к нему, тянутся к той сцене, на которой он стоял, чтобы быть ближе к своему кумиру. На губах появилась блаженная улыбка. Танцы всегда были его страстью. Никакой номер не обходился без минимальной хореографии, не только со стороны подтанцовки, но и его. Сердце в буквальном смысле замирало, когда плавные движения, в такт музыке, переходили в более резкие, медленные — в активные. Металлическое тело невероятно выгибалось под музыку, а с губ срывались негромкие стоны. Меттатон открыл глаза, с широкой улыбкой глядя в зрительский зал. Эхом отдались негромкие аплодисменты. — Благодарю! Вы прекрасная публика! — Робот откланялся, ловким движением спрыгивая со сцены. Рулс был единственным существом, которому звезда позволяла наблюдать за каждой своей репетицией. Вот и сейчас он удостоился честь смотреть, как Меттатон репетировал танцевальный номер для одной из песен для грядущего концерта. — У достойного исполнителя и публика такая же. — Герцог убрал белоснежную прядь волос за остроконечное ухо, со спокойной улыбкой смотря за тем, как робот подходит к нему. На часах был уже поздний вечер, потому кроме них тут никого не было. Меттатон зачастую мог едва ли не ночевать в студиях и за кулисами концертных залов, где выступал, и порой бежал домой только когда проверял телефон, оставленный где-то в гримерке, вспоминая, что возлюбленный просил его брать трубку, если собирается задержаться. Всё ещё чувствуя себя где-то там, на очередном концерте, Меттатон взял Рулса за руки, закружившись в порыве восторга. Обычно он и правда, репетировал в одиночку, лишь представляя перед собой толпу фанатов, а Каард наблюдал за его репетициями лишь дома, но сегодня он услужливо согласился пойти с роботом. Отпустив Рулса, Меттатон и не заметил, как герцог свалился с ног, в то время как робот смог почти моментально остановиться. Недовольный возглас вернул звезду в реальный мир, заставив ойкнуть, бросившись поднимать любимого с пола. — С виду ты такой грациозный, Рулси, а в итоге падаешь на ровном месте. — Помогая Каарду встать, придерживая его за руку, Меттатон наигранно вздохнул. — Прошу прощения? — Поправляя рубашку, герцог вопросительно посмотрел на робота, который несколько замялся после его вопроса. Падение оказалось не особо сильным, поэтому Рулсу, разве что, пришлось привести одежду в порядок после него. Хотя, зная силу Меттатона, ему повезло, что отделался он только падением. — Равновесие не держишь. Будто не танцевал никогда, дорогуша. — Робот пожал плечами, возвращаясь к сцене, чтобы забрать вещи, оставленные за кулисами. Было уже поздно, а зная то, как Рулс, в отличие от него самого, терпеть не мог возвращаться домой в первом часу ночи, Меттатон решил закончить сегодня репетицию пораньше. В конце концов, до его концерта ещё есть пара недель, а свои номера он знал прекрасно. Даже думал, можно ли будет сымпровизировать в этот раз, чтобы выступление выглядело ещё более феерично. — Наверное, из-за того, что я и не танцую? — Не обращая внимания на Меттатона, закатывая рукава, Рулс и не заметил, как тот почти сразу же подскочил к нему после этих слов, заставив вздрогнуть от неожиданности. В свои слова он не вкладывал какого-то глубинного смысла, просто сказал так, как есть, а потому удивился, что у робота они вызвали столь яркие эмоции. Хотя, зная его, красочную реакцию могло вызвать почти что угодно. — Не танцуешь? — Меттатон взял лицо возлюбленного в свои ладони, заставляя отвлечься от манипуляций со светло-голубой рубашкой. Он выглядел искренне удивлённым, словно ребёнок. — Совсем-совсем? — Совсем-совсем. — Рулс вздохнул, убирая чужие руки от своего лица, но, не отпуская их. С усмешкой он посмотрел в глаза звезде, в которых читалось какое-то непонимание. Даже удивительно, как Меттатон, посвящая так много времени танцам, спустя столько времени их отношений, только сейчас узнал о том, что его молодой человек относился к ним более чем пассивно. — В этом есть что-то удивительное? — Но разве… Разве в замке не проводят какие-нибудь балы? Разве в королевских семьях нет каких-то традиций, связанных с танцами? — Меттатон всё ещё смотрел с удивлением и недоверием, говоря о балах и традициях с какой-то мечтательностью, словно о сказке. Рулс уже привык к тому, с каким детским восторгом робот мог говорить о любимых вещах и занятиях, поэтому лишь негромко вздохнул. — Думаешь, при нашем-то правителе мы каждый день балы с танцами устраивали? — Герцог задумался о том, как сейчас проходит жизнь в тёмном королевстве. Его жизнь в замке в целом отличалась от той, которую себе представлял Меттатон. Он считал это более волшебным и сказочным, нежели на самом деле. — Меня учили танцам в детстве, но на практике я это не применял. Да и забылось всё уже давным-давно. Робот на секунду отвернулся, задумавшись. Некоторое время он переводил взгляд со сцены на Рулса, пока, наконец, не взял возлюбленного за руку, резко поведя к сцене. На его лице красовалась хитрая улыбка, в то время как на лице герцога — удивление. — Раз ты уже всё забыл… — Меттатон, игнорируя вопросительный взгляд Каарда, подошёл к краю сцены, делая что-то, пока из динамика телефона, хоть и не слишком громко, но достаточно для полностью пустого зала, заиграла музыка. Подскочив к Рулсу, он положил одну руку ему на талию. — Почему бы сейчас не вспомнить? Несмотря на ожидание, что герцог согласится на столь романтическое окончание вечера, тот неожиданно отпрянул, оставляя Меттатона стоять под музыку в некотором удивлении. Вздохнув, он опустил голову, складывая руки на груди. Танцы не были стихией Каарда, в отличие от робота, которому удавалось всё: от простенького бального танца, вальса, до чего-то более современного, вроде хип-хопа, который он даже мог использовать в своих выступлениях. Несмотря на то, что они встречались, различий между ними было достаточно много. И танцы — одно из этих различий. — Я не танцую. — Наконец ответил Рулс, вздыхая ещё раз. Говорил он негромко, надеясь, что Меттатон не подумает о чём-то не том, не примет слова на свой счёт. У него всегда были несколько другие увлечения, не связанные с какими-то плясками, только и всего. После небольшой паузы, робот аккуратно положил руку ему на плечо, другой взяв герцога за подбородок, заставляя в смущении отвести взгляд. — Прости, но я, правда, не танцую. Совсем, Меттатон. Последняя фраза была прервана лёгким, не слишком настойчивым поцелуем. Рулс всё же замолчал, понимая, что, вероятно, сопротивляться ему не стоит. Меттатон всегда получал всё, чего ему хотелось. И танец с Каардом не должен был стать исключением из правил. — Рулси, дорогуша, чего тебе бояться? Тут никого кроме нас нет. — Робот наклонился к самому уху герцога, говоря шепотом и проводя рукой по белоснежным волосам, убирая, вновь выпавшую прядь за ухо. — Давай, милый, танцы — это так романтично. С улыбкой, но уже более спокойной, он вернул руку на чужую талию, позволяя себе аккуратно и медленно вести. Рулс же, с лёгким румянцем на щеках, старался двигаться в такт музыке, со страхом и смущением смотря в глаза роботу. А тот лишь продолжал улыбаться. В свете синих и розовых софитов, две фигуры двигались в как-то подобии вальса на сцене. Одна танцевала неумело и аккуратно, а вторая — нежно поддерживая её. И правда, подобная картина, как и считал робот, выглядела как из сказки. Никто не мог помешать им, никто не мог прервать их. В этот момент, они словно существовали отдельно от остального мира, отдаваясь друг другу и танцу. Меттатон был прав. Танцы — это так романтично.