Догонялки

— Парни, держите его! — раздался крик над тренировочным полем возле базы хорватской сборной. — Отъебись от меня! — прокричал другой, более резкий голос. Сборная, тренерский штаб и персонал базы частично высыпали из здания, частично высунулись из окон. — Вам помочь или не мешать, а если помочь, то кому именно? — деловито осведомился Ивица Олич.

***

...Даже Шиме Врсалько ни с какого забористого косяка, раскуренного в компании Деяна, не додумался бы вызывать дьявола, чтобы просить его о победе на чемпионате мира. Он и в дьявола-то не верил. Чего не скажешь о капитане сборной и его экзальтированном помощнике, который крестится, даже выходя на тренировку. За две недели до отлета на чемпионат Лука и Иван притащили откуда-то пыльный фолиант, который выглядел так, словно его сперли из музея, а также пакет со странно пахнущими порошками, и вдвоем закрылись в номере, позаимствовав у повара мультиварку. Запирание этой парочки в номере средь бела дня было последней вещью, которая могла бы удивить ватреней, но секс-игрушки сегодня были какие-то странные. Матео и Домо, краснея как раки, прижались ухом к двери, еще несколько товарищей выглядывали из-за угла. Но вместо скрипа кровати и стонов эти двое услышали непонятное бормотание и начали чихать от химического запаха. Дверь резко распахнулась. Домо и Матео рухнули внутрь, а мимо, чудом не наступив на них лишь благодаря профессиональной ловкости, пробежали полностью одетые Лука с Иваном и скрылись в конце коридора, причем первый явно убегал от второго. Сборная вытаращила глаза и ринулась следом. Лука и Иван выскочили наружу на тренировочное поле и принялись по нему носиться, вспугнув стайку воробьев, которых прикармливала Ива. Только сейчас все заметили, что у Луки в руке лист бумаги. — Пожалуйста, отдай мне, лучше я подпишу! — кричал Иван. — Что происходит, вы двое ебанулись? — интеллигентнейший Златко Далич переходил на мат только по большим праздникам. — Он вызвал дьявола! — МЫ вызвали дьявола, не юли! — Чтобы договориться о выигрыше на Мундиале! — Ради этого один из нас должен пойти на жертву! Да остановите же его! — голосил Иван, чуть-чуть не успевая догнать Луку, несмотря на сильно превосходящую длину своих ног. Крашеный чубчик одного и русая копна волос другого развевались от бега, точно флаги. — Прекрати, пока еще я здесь капитан, и договор подпишу я! Эй, подержите Ракету пару секунд! Домагой и все трое голкиперов спорили, кто победит, азартный Домо уже предлагал друзьям ставки. Манджо, Деян и Чарли шептались, кого все-таки ловить. Йосип снимал на смартфон. Ива звонила доктору Немецу. Воробьи чирикали. — Во-первых, почему вы столько кругов не бегаете на тренировках, а во-вторых, может объясните, что еще за жертва? — рявкнул Далич. — Отдать то, чего дома не знаешь? — предположил Шиме. — Он нам предлагал, мы не согласились! — Лука толкнул Ивану под ноги футбольный манекен, пытаясь его замедлить, но тот легко перепрыгнул. — Трахнуться с Рамосом? — нервно спросил Матео. — И это предлагал! Мы отказались и попросили уже что угодно другое! Последняя попытка и вот... — Иван возмущенно махнул рукой на бумажку, которую сжимал капитан. Лука, воспользовавшись тем, что Иван замешкался, отвечая, рывком перешел на свою фирменную спринтерскую скорость на короткой дистанции и оторвался от хвоста, вбежав обратно в здание базы. Иван с отстающими товарищами погнался за ним до номера и с жалобным возгласом остановился на пороге, увидев, что Лука бросает подписанный договор в кипящую мультиварку. — Все, поздно! Кончай уже убиваться так, словно это закладывание души! — пропыхтел Лука. — Если это для тебя мелкая хуйня, то почему ты не дал мне принести жертву? — Потому что ты будешь жертвовать этим не в мою смену. Смирись, я бегаю быстрее, — Лука плюхнулся на кровать. Иван уселся рядом и жадно уткнулся лицом в его длинные волосы, не обращая внимания на аудиторию. Аудитория понимающе вымелась из номера, зная, что подробности о сделке с дьяволом — недостаточно весомый повод, чтобы мешать этим двоим. На другой день Лука щеголял с наполовину обрезанными волосами, которым уже фактически не требовалась резинка. А Иван жаловался товарищам, что лучше бы сам выполнял это дьявольское условие — портить свою прическу, свою красу и гордость, в течение целого года. "Где твои перья, которые нравились мне?" — грустно мурлыкал он при каждой встрече с заново обстригшимся Лукой, переделывая строчку из песни, которую однажды перевел ему Чарли.