Hot boys

Сигаретный дым, сладкий, выпускаемый из губ Субина становился то фиолетовым, то синим, то розовым, разливаясь по помещению с громкой современной музыкой и заставляя Ёнджуна закашляться, прикрываясь рукавом свежевыглаженной фирменной рубашки. Запах бил в его нос, раздражая горло и вызывая терпкое желание закашляться. Слишком приторной вишней пахли тонкие сигареты Ёнджуна, и это заставляло старшего кривиться. — Хватит бабские сигареты курить, — он отобрал отраву у парня, бросив в пепельницу, не в силах не отметить про себя, что на фильтре остался его полупрозрачный блеск для губ. — А что хочу, то и курю, — ответил Ёнджун, поправляя пепельную челку. Младшему было как-то плевать на всех и вся, и он мог совершенно не проявлять к старшему, уважения, а просто бесцеремонно залезая ему на руки при всех, и жарко, похотливо шепча «хён, трахни меня» думать только о удовольствии. Субин старается как можно спокойнее отвести взгляд, смешивая его с тяжелым выдохом, который утонул в громких битах музыки. — Ты просто похотливая сучка, Ёнджун, — тянет Чхве старший, от чего-то громко распаляясь. — У тебя забот только на то, где переночевать, что съесть, и с кем потрахаться. Парень дернулся, как от пощечины. — И это мне говоришь ты? Тот, кто впускает к себе в дом, кормит, и ещё и сексом со мной занимается? Ты только ради этого со мной и знаком, признайся. Длинные пальцы изящно оплели бокал с красным фруктовым вином, от которого даже пахло медом. Пахло так же, как от мягких, припухших губ Енджуна, которые он постоянно облизывал, пошло демонстрируя шарик штанги на кончике языка. — Я бы тебе вмазал сейчас, но уж больно личико сладкое. С такими данными тебе только в французском порно для нимфоманок сниматься, — цедит Субин, отпивая виски, и отчаянно не смотря на пирсинг младшего. Они слишком разморенные в разгар вечеринки, и, кажется, среди всех рандомно снующих по клубу тел, только они находятся где-то далеко от всего этого места. Приблизительно в тот же момент ладонь, державшая бокал, тянется к воротнику рубашки. Субин неотрывно следит за тем, как Ёнджун медленно расстегивает сразу две пуговицы, и расправляет вырез так, чтобы дышали острые мальчишеские ключицы, и это заставляет старшего чуть ли не взвыть. Выдержка ни к черту, если он ещё помнит, как сжимать зубы, и дышать через раз, после такого морального удара под дых. Какое-то время Субину все же удается отвлекаться. Взглядом он зацепляется за нескольких танцующих парней, и бездумно наблюдает, вводя Джуна в заблуждение. На танцполе очень жарко сейчас. Выветривающийся запах шипровых духов, пота, алкоголя, и безудержного веселья множеством иголочек заряжает атмосферу, распаляя в парне желание как можно скорее напиться. Но в то же время он чувствует, как на его бедро с чувством ложатся теплые ладошки. Плеча вдруг касается пепельная макушка. — Хён, — горячее дыхание прямо в шею, — поцелуй меня. Субина уже бьёт ощутимее, потому что, мать его, Ёнджун смотрит на него, смотрит так, будто если поцелуя не состоится, то завтра мира может не быть. Смотрит по-щенячьи, но в то же время, пьяно облизываясь. Старший бездумно поддается, взяв парня за лицо, и притягивая к своим губам, нежно лаская теплую кожу. Губы Ёнджуна настолько идеальны и отзывчивы, что их хочется кусать, кусать и кусать, зализывая мелкие розовые ранки, и целовать вновь. — Не здесь, малыш, — Субин резко ударяет по тормозам, отстраняясь первым от младшего, который уже так сильно норовил залезть ему на руки. — Но я хочу, хён, — припухшими губами он касается голубой, бьющейся полосочки на шее старшего, срывая с лёгких выдох. — Хочу тебя хён, до безумия и до самого утра. Его слова срывают с державшегося доселе Субина все предохранители. Словно зверь, или похотливый кот, он притягивает к себе на руки младшего, полностью игнорируя все взгляды зевак на своей расходившейся парочке. Но слова им конечно никто не скажет, потому что здесь все такие. — Поехали ко мне.

***

Удар. Спиной об стенку лифта, но Чхве полностью игнорирует боль, вновь зарываясь тонкими, изящными пальцами в темные волосы Субина. Еле он нащупывает кнопку нужного этажа, как старший перехватывает вновь руку, прижимая к металлической стенке. — Черт, да я тебя прямо тут сейчас трахну, если ты не нажал этаж, — цедит Ёнджун сквозь зубы, чтобы не стонать из-за отметок, которые сыпет на шею шею старший, почти не отрываясь. Второй удар сталкивает спину Чхве младшего с дверью собственной квартиры. Субин по привычке, до мурашек оглаживая чужую ягодицу, лезет в задний карман его джинсов, доставая оттуда ключи. Джуна уже ноги не удерживают, он вешается на шею, часто вздрагивая от прикосновений, и того, как Субин избавляет его от рубашки, совсем случайно, только от страсти, срывая пару пуговиц. — Открывай скорее, — он цепляется за шею, пытаясь как можно плотнее прижаться к старшему. — Хочу чувствовать тебя. Субина не нужно просить дважды, он открывает дверь, не отрываясь от Ёнджуна, он ведет языком по его губам, вырисовывая только ему понятные узоры, восхищается чувственностью своего донсена, который так и норовит полоснуть пирсингом по его шее каждую минуту, словно в забвении шепча просьбы. Всё углы сносятся на пути в спальню, оставляя синяки на теле. Звук разбитой статуэтки заглушается шуршанием снимаемой одежды, и вот, младший уже падает на постель, утягивая за собой Бина. Рубашку с него старший стягивая осторожно, хотя, казалось, пора бы ее сорвать с молочных плечей с выпирающими ключицами, да так, чтобы клочки полетели. Но он довольствовался этим приторным мучением на его лице, умоляющим взглядом, и тихими постанываниями. Ровно до того момента, как Ёнджун не выдерживает. Он резким, суетливым, уверенным движением перебрасывает своего хёна с себя на спину, матрас громко скрипит. Будто кошачьи, блестящие, похотливые глазки не прерывают зрительного контакта, пока младший расстегивает и приспускает на старшем штаны. Он и правда, облизывается словно котенок, когда стоящий колом член выпрыгивает из трусов Субина, так маняще блестя смазкой в свете ночника. Старший задерживает дыхание в тот момент, когда донсен начинает ласково тереться щекой о его возбуждение, тихо, но довольно хихикая. — Сейчас я с тебя посмеюсь, мелкая шлюшка, — Чхве приподнялся на локтях, однако все его недовольство мигом прошло, стоило младшему взять в рот, да ещё и до доброй половины. И пустить в ход свой пирсинг. Субина словно отключили от реальности, когда Джун начал двигать головой навстречу его подрагивающим бедрам. Не в силах сдерживаться, пальцы сами нашли сожженую краской макушку донсена, и принялись нежно поглаживать её, поощряя младшего для дальнейших действий. И тут его малыш понял, что нужно хёну. Причкмокивая, и втягивая щеки, Чхве не жалея своего горла начал активнее двигаться, отсасывая Субину по-полной, и до звездочек перед глазами. Стоит ли говорить, как Ёнджун собой гордился? Его неприступный хён, правильный хён, любимый хён, сейчас под ним извивается, и просит не останавливаться. Стоило только состроить милую мордашку, как он становится просто удобной жертвой для его развлечений. — Хён, я тебя хорошо смазал, — хрипло, и тяжело дыша, младший оторвался от минета нежно поглаживая яички кончиками пальцев. — Пожалуйста, трахни меня, — закусив припухшую губу, он стер со своего подбородка слюну, которой он никогда не жалел для смазки. Глядя на такого развратного младшего, Субин практически не выжидая набросился на столь желанное тело, покрывая ключицы младшего поцелуями, и избавляя от последней одежды как и его, так и себя. — Я хочу тебя снизу, — у Ёнджуна голос дрожит, он хватается за плечи старшего, и трется всем телом об него, выпрашивая чуть больше ласки. — Нет уж, — Субин проводит руками по его бедрам, нежно сжимая, а потом усиливая напор, когда проводит по ягодицам. Младший сам подается на пальцы, и слегка жмурится, пряча лицо в плече у хёна. Может по лицу и кажется, что ему неприятно, но по всему телу проходят мурашки, и Субин это видит, покрывая каждый миллиметр его кожи. Медленное движение, и Чхве уже довольно ерзает на пальцах, высоко постанывая. Старший внимательно вглядывается в его лицо, запоминает каждую черточку и наслаждается каждым звуком, слетающим с вишневых, припухших губ донсена. Как только Субин входит, он не сдерживает гортанного рыка в тесном и перевозбужденном Ёнджуне. Младший становится на четвереньки, но ноги у него дрожат и разъезжаются. Хён это исправляет, удерживая тело в своих руках, и начинает двигаться внутри. Сначала плавно мучая, чтобы растянуть как следует, а потом входя глубже, чувствуя его горячие стенки, вгоняя на всю длину и оставляя засосы на спине донсена. Слова тонут в постельном шорохе по мере того, как Чхве младший лицом впечатывается в подушку, но не пересает выстанывать имя старшего ежесекундно. Субин старается угодить, старается, крепче сжать в свох ладонях бедра младшего, которыми тот вертит, пытаясь найти самую чувствительную точку. И как только в один из глубоких толчков Ёнджун все же падает на живот, то чувствует, как горячий член старшего внутри проезжается по бугорку, из-за которого все тело начинает трястись в приятной истоме. — Хён, еще, туда, — стараясь подмахивать бедрами, Ёнджун скоро проломит кровать своими прыганиями. Но вот чего только стоит Субину сдерживаться, и не кусать молодую кожу на спине малыша, может понять только голодный лесной хищник. Младший, как мотылёк. Он летит к костру Субина, совершенно не боясь обжечься. Старший уже на пике, он не может выдержать узости донсена, и того, как он специально сжимается вокруг от удовольствия, пытаясь привести обоих к разрядке. Пошлое чавканье прерывается, когда Ёнджун сжимается вокрух Субина, кончая на простыни, а он сам просто не выдерживает давления и особенно пошлого стона над своим ухом. Ещё несколько минут он лежит на младшем, переводя дыхание, но как только слышит сопение, то слезает, выскальзывая. Младший успел уже и уснуть, будто и не он только что тут заправлял всем как опытная порноактриса. А завтра он опять будет заявлять, что Субин ему не нужен, что нет никаких чувств, просто секс по дружбе. Но старший уже привык к этим пустым разговорам, и просто наблюдает за спящим Ёнджуном, как за своим маленьким сокровищем.