Зеленая Железная Дорога

— За Карла вон дер Деккера, нашего брата! — провозгласил Каспер Линц. — За Виктора Крафта! Он был прекрасным товарищем, — присоединился к тосту Райнер Блюмхардт. — За Валери Линн Фитцсиммонс, да прославятся в веках ее отвага и красота! — хмуро проговорил Вальтер Шенкопф и добавил: — Да и за всех остальных наших братьев и сестер, что сложили головы на этой треклятой войне. Все трое осушили бокалы. Наступила тишина. Райнер, неловко вертя пустой бокал в руках, поглядел вокруг. Он редко бывал на подобных мероприятиях. Большой цветущий сад под открытым звездным небом, живая музыка, мужчины и женщины в вечерних туалетах… Мадам Сорая Хосейни была богатым меценатом и, судя по слухам, тем ещё филантропом. Раз в год она закатывала роскошный прием, где собирала деньги для сиротских приютов. Также она щедро одаривала полк Розенриттеров, так что отказаться от приглашений на ее приемы было никак нельзя. И всё бы ничего, вот только это мероприятия у неё получались сугубо светские: никаких кителей — только фраки и галстуки-бабочки, отчего Райнер чувствовал себя не в своей тарелке. Присмотревшись, во что одеты его товарищи, Райнер вдруг приметил кое-что необычное: в петлице у капитана Линца красовалась зеленая гвоздика. Сам Райнер, как и их командир, прицепил к лацкану красную розу — символ их полка. Поэтому видеть у Линца другой цветок было как-то странно. — Капитан, а зачем зеленая гвоздика? Обычно все Розенриттеры носят на приёмах красные розы, — наконец не выдержал и поинтересовался Райнер. — Просто я решил, что кроме павших на войне солдат надо почтить и других жертв Империи, — улыбнулся Линц. — Я выбрал этот цветок, чтобы отдать дань памяти всем тем, кто погиб, защищая Зеленую Железную Дорогу. — Что это такое? — удивился Райнер. Шенкопф закатил глаза: — Сейчас, видно, ничему молодежь в академиях не учат! — пробурчал он. — Линц, будь добр, просвети нашего малыша. Линц любезно пояснил. — Зеленая Железная Дорога — это путь, по которому беженцы Империи бежали в Союз. Хотя Райнер и не видел никогда настоящих железных дорог (на Хайнессене действовало лишь несколько линий грузовых составов на антигравитационной подушке), но прекрасно представлял себе железную дорогу, и всё благодаря старым фильмам и книжным иллюстрациям, так что его воображение мигом нарисовало мчащийся вопреки всем законам физики, разгоняя метеоры и звездную пыль, зеленый паровоз. Видя его замешательство, Шенкопф и Линц расхохотались. — Похоже, юный Блюмхардт вообще ничего не знает об этой части нашей общей истории, — почесал затылок Шенкопф. — Впрочем, неудивительно. Союз не такой уж толерантный и открытый, как пытается себя показать, о таких вещах до сих пор не говорят прямо. Расскажи ему, Линц. Линц извлек из петлицы зеленый цветок и повертел в руках. — Хорошо, — согласился он. — Но тогда надо начать издалека. Что вообще означает зеленая гвоздика? Сладкий аромат цветов и подаваемых блюд украшали этот вечер, как будто только созданный для длинных историй. И Линц повел свой рассказ: — Давным-давно, в начале двадцатого века, на Земле, а точнее, в Европе, зеленая гвоздика стала символом гомосексуальности. До этого ее значение было иным: зеленая гвоздика украшала День Святого Патрика и карнавал Марди Гра. Но благодаря писателю Оскару Уальду этот цветок стал тайным символом, с помощью которого угнетённые, преследуемые, могли узнать друг друга издалека. Ведь, как известно, в Европе того времени гомосексуальность так же был вне закона, как и в нынешней Империи. — Никогда не понимал, зачем имперцам преследовать геев, — скривился Райнер. — О, Империя долго борется с ними! Собственно, с этого и началось восхождение Рудольфа. Когда он еще был обычным офицером во флоте Галактической Республики, он совершил первый «подвиг»: искоренил среди солдат так называемые «четыре порока» — алкоголизм, азартные игры, наркоманию и гомосексуализм. — Я еще могу понять первые три, но как ориентация может мешать службе? — наморщил лоб Райнер. — Да никак, — усмехнулся Шенкопф и налил себе еще бокал. — Просто Гольденбаум был достаточно умен и понимал, что для захвата власти и объединения народа надо найти козла отпущения. Желательно какую-нибудь совсем малую и слабую группу, не способную дать отпор обществу. Почти все диктаторы прошлого выдумывали что-то этакое. — До того, как Империя узнала о существовании Союза Свободных Планет, жизнь людей нетрадиционной ориентации была похожа на ад, — продолжил Линц. — За ними охотились, арестовывали, казнили или отправляли в исправительные лагеря. Конечно, Союз не был землей обетованной. Даже сейчас однополые браки разрешены лишь на некоторых планетах, и то их по пальцам пересчитать, но раньше предрассудков было куда больше. Но уголовное преследование у нас всегда отсутствовало, и для многих жителей Империи весть о существовании Союза стала последней надеждой. — Но позвольте! — встрял Райнер. — А как же император Каспар? Ведь он и сам был геем! Линц выразительно поморщился: — Увы, многие вспоминают императора Каспара, когда речь заходит о правах меньшинств в Империи. А ведь кроме него есть столько имен настоящих героев — аболиционистов, революционеров, просветителей. Рауль Валленберг, Элизабет Аберг, Оскар Грюнингер... Но все будут вспоминать лишь избалованного правителя, который совратил четырнадцатилетнего ребенка. Поверь, Блюмхардт, реальность куда страшнее. Богатые аристократы всегда могли откупиться от обвинений или задействовать связи. Зато крестьянам, простолюдинам и обедневшим дворянам приходилось отдуваться за всех сразу. Вот именно они и заложили Зеленую Железную Дорогу… Райнер затаил дыхание. Рассказ подошел к самой интересной части. — Название произошло от Подземной Железной дороги, тайной организации, существовавшей в девятнадцатом веке в Соединенных Штатах Америки. Она занималась тем, что спасала и переправляла чернокожих рабов с Юга на Север и в Канаду. — И для этого использовали подземные поезда?! — восхищенно выдохнул Райнер. — Ну что ты! В те времена метро было лишь в проектах, — снисходительно улыбнулся Линц. — Подземной Железной Дорогой называлась сложная система маршрутов, стоянок и явок, используемая аболиционистами, чтобы спасать рабов. Примерно также действовала и Зеленая Железная Дорога. Это была целая сеть из секретных путей, паролей и временных адресов. И именно зеленая гвоздика дала ей имя, хотя ей пользовались не только гомосексуалы. Люди небелой расы, сочувствующие республиканцам, замученные крестьяне, женщины и дети, которым угрожало сексуальное рабство... Все они становились путниками Зеленой Железной Дороги. — Это была воистину грандиозная организация, — в разговор вступил Шенкопф: ему явно хотелось блеснуть знанием истории своей бывшей родины. — На той Железной Дороге работали свои «кондукторы» — отважные мужчины и женщины, охранявшие и проводившие семьи беженцев сквозь все кордоны. Они рисковали своими жизнями, так как любая связь с Союзом каралась смертью. Имперская разведка и тайная полиция, как известно, не дремлют. Зеленая гвоздика стала не просто символом Дороги, у нее было и вполне практическое применение. Эти цветы выращивали в горшках и выставляли на окнах домов и квартир, использовали как универсальный пароль. Да и сами «кондукторы» носили их в петлицах, чтобы беженцы сразу же узнавали, кто есть кто. — Изначально символом движения хотели сделать радугу — еще один древний символ альтернативной сексуальной ориентации, — подхватил рассказ Линц, — вот только пропаганда Галактической Империи строилась на нормандской мифологии, где радуга, или радужный мост Биврёст, означала совсем другое и была весьма расхожим символом текущей власти. Так что освободительному движению пришлось поискать кое-что другое. — Чертов Биврёст! — рассмеялся Шенкопф, наполняя свой бокал. — Когда я был ребенком, этот проклятый мост засовывали везде, куда только можно. Мороженое Биврёст, трикотаж Биврёст, минеральная вода Биврёст… Если бы меня попросили составить список всех прегрешений Империи, я бы в первую десятку запихнул треклятый Биврёст — искаженный, опошленный пропагандой образ радуги! — Конечно, со временем контрразведка и тайная полиция Империи узнали о значении зеленой гвоздики, — продолжил свой рассказ Линц. — Использовать ее стало небезопасно. В течение столетий кондукторы многократно меняли как символы, так и сами маршруты. Но тем не менее Зеленая Железная Дорога осталась в истории движения навсегда, а Зеленую гвоздику теперь частенько носят те самые укрывшиеся на планетах Союза беженцы. И так находят своих собратьев по несчастью. — И что, эта Дорога действует до сих пор? — с восхищением спросил Райнер. И тут же с грустью вспомнил, что его деду как раз не повезло укрыться от имперских палачей. — Думаю, этот термин уже сто лет как не в ходу, — покачал головой Линц. — Оттого ты и услышал его впервые. Всё изменилось с момента основания Феззана. Так как официально жителям Империи не требуется разрешения, чтобы посещать его, иммиграция стала легким делом. Ну… относительно легким. Теперь хватает скопить достаточную сумму на взятку, и феззанские купцы доставят тебя в любую точку Союза. Да и вообще, Империя сейчас хоть и та еще дыра, но меньшинства там не слишком-то преследуют. Теперь не те масштабы. Вместо того, чтобы третировать подозреваемых и неугодных, чиновники Империи предпочитают брать взятки, дабы не давать делам хода. — Выпьем же за деньги — универсальнейший из ключей в этой Галактике»! — провозгласил Шенкопф и осушил свой бокал. Все трое замолчали. Райнер по-прежнему глядел в небо, представляя зеленый локомотив, рассекающий космические дали и уносящий к относительно лучшей жизни миллионы людей. Да, Союз до сих пор далек от совершенства как государственная и общественная система, но даже в таком состоянии он был чуть ли не Эдемом — недостижимой мечтой для миллионов угнетаемых имперцев. — Потому я и украсил сегодня свой костюм зеленой гвоздикой, — нарушил тишину Линц. — Будучи солдатами, мы частенько забываем о подвигах гражданских. Работа «кондукторов» была чрезвычайно опасна. Многие из них погибли, преследуемые имперской полицией и контрразведкой. Некоторые находили смерть в пути, если натыкались на патрули, но также гибли и в метеоритных штормах. «Кондукторы» ничуть не уступали в смелости храбрейшим из Розенриттеров. Райнер кивнул. Он тоже наполнил свой бокал. — За права и свободы, которые положены каждому человеку с рождения! И за тех людей, что их защищают. За военных и за гражданских! — и он торжественно пригубил свой напиток. — За всех, кто положил жизнь, защищая свои идеалы! — присоединился Шенкопф. — За то, чтобы однажды во всей Галактике, и не важно, на какой стороне, людей наконец-то начали ценить за их личные качества и способности, а не за генетическое наследие, расу, ориентацию, социальное положение и количество денег, — добавил Линц и вернул зеленую гвоздику в петлицу.