О мышеловке и кошачьем хвосте

** Юдзуру дрожит и мокрая шерсть на его длинном хвосте противно липнет к коже на голом боку. Он не видит своего чёткого отражения в большом затуманенном паром зеркале, только смутные очертания человекоподобного силуэта и он несказанно за это благодарен. Времена, когда вопросы: «Почему именно я?», «Какого чёрта?», «За что?» были ещё актуальны уже давно в прошлом. Он внимательно смотрит на собственный облик, без содрогания и стеснения; он повторяет себе снова и снова, что очень хорош в этой игре в притворство, что ни у кого не должно возникнуть никаких подозрений. Ему приходится избегать переодевания в общих раздевалках и необходимо всегда быть предельно осторожным. Его мать смастерила специальный хитроумный механизм из тонких верёвок, пришитый к внутренней стороне штанов, чтобы как можно более незаметно спрятать длинный хвост (замысловато обёрнутый вокруг его узких бёдер), будто он не неотъемлемая часть его тела, словно его и не существует вовсе. Юдзуру очень хорош в умении притворяться обычным человеком, за долгие годы он в совершенстве овладел этим искусством – гораздо безопаснее быть как все, вписываться в общепринятые рамки, избегая, таким образом, косых взглядов и непременных пересудов, которые столь любимы всеми представителями homo sapiens. Это его главная тайна и он не намерен делиться ею ни с кем. Вся его жизнь состоит из свода продуманных до мельчайших деталей правил и постоянных ограничений и предосторожностей. Иногда он просыпается по ночам – в постели, запыхавшийся и мокрый от проливного пота. Его мучает один и тот же повторяющийся кошмарный сон, от которого нет спасения. «Юдзуру Ханю – кошка!» Их голоса пронзительны и звенят неподдельным презрением, отвратительные пальцы тычут, стараются ухватить, урвать, прижать… Унизить. Он прорывается сквозь плотно окружившую его толпу, неистово отвоёвывает себе драгоценное пространство и ощущение человеческой плоти под острыми когтями одновременно и отталкивает и возбуждает. «Ошибка природы!» «Химера! Чудовище!» Юдзуру резко вскидывается среди смятых простыней и болезненно бьющееся сердце готово выскочить из груди. Его всего трясёт, и мышцы буквально сводит от напряжения. Юдзуру долго рассматривает свой идеальный маникюр на самых обычных с виду человеческих ногтях и только после этого вздыхает с облегчением. Мучительная мысль о том, что кто-то может узнать о его истинной природе сводит с ума, заставляет задыхаться от накатившей волны липкого страха. Маленькие чёрные ушки плотно прижаты к голове, спрятаны в его густых волосах. Он проводит по ним кончиками подрагивающих пальцев, и горячие слёзы жгут уголки глаз. Предательски рвущийся наружу влажный всхлип звучит приглушенно, когда он утыкается лицом в подушку в попытке скрыть свои тихие рыдания от спящей в соседней комнате матери. У Юдзуру настолько тонкий слух, что он слышит её размеренное дыхание за стеной. Он не хочет расстраивать её или беспокоить. Юдзуру уверен, что это его крест и ему следует его нести до самого конца одному. В том, что он был рождён другим, в том, что он не человек, в том, что он иной нет ни капли её вины. Дитя Звёзд. Юми тысячу раз рассказывала ему о видении, которое как-то посетило её, пока она носила его под сердцем. Она говорила, что никогда не сможет забыть похожую на чудесный сон картину, разворачивающуюся перед её внутренним взором: переливающаяся удивительным светом колыбель из звёздного вещества и лежащий в ней прекрасный младенец; семь самоцветов горящих у него во лбу, заполняющие всё окружающее пространство своим потусторонним сиянием; его белая, словно чистейший снег кожа и красота столь ясная и незамутненная, что она казалась непостижимой любому из простых смертных. Тогда возможно он был святым? Юдзуру был уверен, что ответ отрицателен. Он не знал своего точного происхождения, не мог безошибочно проследить свои собственные истоки, но он точно знал, что ему было суждено жить среди людей, в смертном теле из плоти и крови со всеми вытекающими последствиями. Юдзуру плотно зажмурил глаза, упрямо не желая засыпать в слезах. Он лежал неподвижно, замерев и мысленно считая звезды. Он думал об их далёком бледном свете, представлял, как вознесётся обратно в их бриллиантовые чертоги, свободный от жалкого бремя земного существования. Каким-то непостижимым образом он всегда осознавал, что принадлежит небесным сферам. Его место там – высоко, где-то за гранью познаваемого... Юдзуру не смог сдержать улыбки, когда его вновь посетил образ одного особенного для него человека, столь часто возникающий в его мыслях в последнее время. Юдзуру виделся с ним практически каждый день, и его присутствие одновременно и успокаивало и будоражило, как бы парадоксально это ни было. В его глазах Юдзуру часто видел всё те же звёзды, и от щемящей искренности взгляда этого человека у Юдзуру часто перехватывало дыхание. Чувство, затаившееся где-то глубоко в груди немного пугало, но казалось таким же неоспоримым как восход солнца на Востоке. Юдзуру пытался разобраться в своих чувствах, препарировать их с отстранённостью и холодным расчётом, взглянуть со стороны трезво и взвешенно. Это был сложный и запутанный процесс, от которого было не убежать и не скрыться, и каждый раз он заканчивался тем, что Юдзуру оказывался в ловушке врожденного обаяния этого человека, от которого не было спасения. Словно приблудившийся котёнок, отчаянно ищущий ласки руки незнакомца. От осознания того, что стал столь сильно зависим от простого смертного, сводило всё внутри, и каждый раз глядя в его карие глаза или ощущая нежное прикосновение его тёплой руки Юдзуру неизбежно капитулировал, проваливаясь всё глубже, до умопомрачения желая того, кто уж никак ему не предназначался. Хавьер Фернандес. Хавьер. Хави. Его Хаби. Юдзуру очень хотелось бы раскрыть Хавьеру свою настоящую природу, хотелось бы, чтобы он не отвернулся от него в отвращении и страхе, а принял бы его таким, каким он был на самом деле. Возможно, он только брезгливо поморщится и не захочет его больше знать? Возможно, он никогда больше даже не взглянет в его сторону? Замкнутый круг из мыслей, изводящих Юдзуру день ото дня; он украдкой бросал взгляды на Хавьера, он упорно отводил глаза, старательно возводя незримый щит, стараясь не дать своим чувствам прорваться наружу – сквозь маленькие трещинки в, казалось бы, идеальном внешнем фасаде. Юдзуру стремительно умчался на противоположный край катка, всё ещё слишком расстроенный собственным бессилием и изо всех сил пытаясь скрыть пылающие щёки. Он проклинал свои упрямо текущие в запретное русло мысли, и внезапно ощутив руку Хавьера на своей талии, еле слышно зашипел. – С тобой точно всё в порядке, Юзу? У тебя случайно не приступ лихорадки? Ты же весь горишь… Неподдельная забота в мягком голосе Хавьера ещё больше сбивала с толку. Юдзуру поймал холодными пальцами руку мужчины и резко сбросил её со своей талии, стремясь увеличить расстояние между ними как можно скорее. Характерный запах разгоряченного во время тренировки тела Хавьера настойчиво проникал ему в ноздри, атаковал чувства, туманил рассудок. Ему нужно было уйти, скрыться куда подальше, как можно быстрее. – У меня всё просто чудесно, Хави. Он произнёс имя мужчины как-то по-особому мурлыкающе. Юдзуру резко развернулся, прикусив губу до крови, прежде чем практически рвануть в сторону раздевалок. Хавьер удивленно уставился ему в след так до конца и не поняв столь странного поведения Юдзуру. Внезапно у Хавьера возникла идея (ослепившая его подобно вспышке молнии) и он выкрикнул вслед Юдзуру, боясь, что в следующее мгновение может передумать. – Приходи ко мне сегодня вечером, Юзу! Я тут недавно раздобыл одну классную игру! Может быть, ты даже уже слышал о ней. Название у неё, конечно дурацкое, но говорят она довольно увлекательная, и gameplay стразу захватывает, хотя сюжет и странноватый… «Мышеловки и кошачьи хвосты» или что-то в этом роде… Юдзуру остановился и по спине у него пробежал холодок. Внутренний голос кричал, сколь безрассудно и опасно соглашаться провести вечер наедине с Хавьером в его квартире. Стоит только мужчине заподозрить что-либо об его истинной природе и Юдзуру потеряет его навсегда. От одной только мысли мутило, но по какой-то жестокой прихоти судьбы Юдзуру так отчаянно хотелось принять это приглашение, что он был просто не в силах противиться этому дикому желанию. Нужно было принять важное решение, делящее всё на «до» и «после» и Юдзуру вдруг стало тошно от собственной нерешительности и постоянного стремления скрыться от себя самого и своих порывов. К чёрту, будь что будет! Разве людям не свойственно уступать своим чувствам пусть и запретным? Разве Юдзуру не отчаянно стремился хоть раз ощутить себя настоящим человеком? – Я приду. Хавьер одарил его улыбкой способной плавить лёд, и сердце Юдзуру готово было выпрыгнуть из груди. – Отлично! Ты познакомишься с Эффи! Моя пушистая королева! Я уверен, что ты ей непременно понравишься! Кстати, я могу приготовить тебе что-нибудь особенное, если хочешь. Может быть тебе понравится… – Тунец. Улыбка Хави стала ещё ярче. – Отлично! Никаких проблем! Юдзуру лишь молча кивнул, молясь про себя, чтобы эти слова Хавьера действительно оказалось правдой. ** Хавьер жестоко ошибался. Эффи не переставая шипела и шерсть у неё на спине встала дыбом. Она смотрела на Юдзуру круглыми, словно блюдца глазами и Хавьер никак не мог найти объяснение таким ярым проявлениям открытой враждебности с её стороны по отношению к их гостю. Хавьер нервно сглотнул, прежде чем проговорить извиняющимся тоном: – Понятия не имею, что в неё вселилось! Я прошу прощения! Умоляю, просто не обращай на неё внимания! Юдзуру искоса смотрел на Эффи, и их безмолвная схватка не прекращалась ни на одно мгновение. Не приходилось сомневаться в том, что Эффи безошибочно почувствовала кошачью натуру Юдзуру и теперь была готова сражаться за своего хозяина и свою территорию с невесть откуда взявшимся конкурентом не на жизнь, а насмерть. Стоило только ничего не подозревающему Хавьеру удалиться на кухню для приготовления ужина, как Юдзуру агрессивно зашипел на Эффи и черные волосы у него на затылке взъерошились. В итоге Эффи пришлось поспешно ретироваться под диван в гостиной, временно признав своё поражение. – Вот так-то лучше! И тебе лучше там и сидеть! Я предупредил! Юдзуру усмехнулся явно довольный, пусть и маленькой, но всё же победой. Бесшумно ступая на цыпочках, он прокрался на кухню. Хавьер не услышал того, как Юдзуру подошёл к нему сзади. Юдзуру позволил себе минутную слабость, пока мужчина сосредоточенно крошил салат-латук (кому бы в принципе пришло в голову есть подобную гадость?). Он глубоко втянул носом воздух, слегка склонив набок голову; тело Хавьера источало приятное, живое тепло и от терпкого запаха мужчины у Юдзуру пересохло во рту. Вдруг Хавьер резко обернулся, и от застывшего на бледном лице Юдзуру выражения у него перехватило дыхание. В его непроглядных, тёмных зрачках плескалось неразбавленное возбуждение, и Хавьер был не в силах отвести взгляд. Повисшую тишину нарушало только их тяжёлое, учащенное дыхание. Хавьер завороженно смотрел на то, как Юдзуру хищно облизнул губы. Их тела плотно соприкасались, и ему показалось, что время остановилось. Существовало только практически осязаемое напряжение. Слишком близко, чтобы убежать, слишком маняще и возбуждающе, чтобы был хоть малейший шанс на спасение. Хавьер с трудом был способен чётко формулировать мысли из-за дикой сковавшей всё нервозности и его язык, казалось, прилип к нёбу, отказываясь повиноваться. – А как же «Мышеловки и хвосты», Юзу? От Юдзуру не укрылось то, как дрогнул его голос. Он настойчиво притянул к себе Хавьера, вжимаясь всем телом, позволяя острым ноготкам легонько впиться в нежную кожу шеи мужчины. Хавьер удивленно ахнул и Юдзуру не преминул воспользоваться его замешательством, жадно приникая к его губам, позволяя языку скользнуть внутрь. Юдзуру готов был поклясться, что уже физически не смог бы остановиться после первого же поцелуя. Хавьер замер в его руках, не двигаясь, не сопротивляясь, но и не отвечая. Юдзуру терзал его губы пока он всё же не нашел в себе силы ошарашенно простонать: – Какого чёрта ты творишь, Юзу? Юдзуру прикусил бешено бьющуюся венку на шее Хавьера, шепча между жаркими поцелуями. – Пожалуйста…пожалуйста… Всего один раз. Я так хочу тебя, Хави…. Хавьер зарылся пальцами в волосы Юдзуру на затылке, прижимаясь лбом ко лбу и их горячее дыхание смешивалось. – Как я могу отказать тебе, Юзу?! Чёрт… Скажи мне как?! Юдзуру взял Хавьера за руку и, не проронив больше ни слова, повёл в спальню. Они упали на кровать, ненасытно целуясь, казалось, целую вечность: прерывистые вздохи и тихие стоны удовольствия, жар, охвативший их, плавивший их жаждущие тела без остатка (Юдзуру предусмотрительно захлопнул дверь прямо перед самым носом у возмущенной Эффи, лишив её всякой возможности вмешиваться в процесс). Хавьер предпринял попытку стянуть с Юдзуру штаны, но тут же получил по рукам ощутимый шлепок. На лице у Хавьера читалось недоумение, и Юдзуру подумал о том, что следовало бы прекратить это безумие, смертельно боясь навсегда потерять Хавьера, стоит ему только чем-то выдать себя. Но после нескольких мучительных минут ожесточенной борьбы с самим собой, он таки сдался. Пути к отступлению не было. – Ты мне доверяешь? – Конечно, Юзу. – Тогда закрой глаза. Хавьер немедленно повиновался. Юдзуру снял с него футболку, ловко превращая предмет одежды в импровизированную повязку на глаза, и Хавьер не смог удержаться от того, чтобы не хмыкнуть. По коже забегали мурашки, и от сладкого предвкушения кружилась голова. – Кто бы мог предположить, что тебе нравятся такого рода игры, а? Юдзуру не стал утруждать себя ответом. Он лениво лизнул сосок, заставив Хавьера глухо простонать; каждое прикосновение обострено до предела отсутствием возможности видеть. Юдзуру намеренно не торопился, заставляя мужчину терять голову от нахлынувшего пьянящего вожделения. Он дразнил Хавьера, изводил легчайшими прикосновениями языка и пальцев, жадно прикусывал соблазнительную плоть. Хавьеру казалось, что Юдзуру везде и сразу: оседлал его бёдра, на удивление острыми ногтями очерчивает проступающие рёбра, оставляя красноватые полосы на чувствительной коже. Его язык порочно скользнул в пупок и Хавьер призывно выгнулся. – Только не останавливайся, Юзу…Умоляю… Юдзуру не торопясь расстегнул молнию на джинсах Хавьера, и ему до одури сильно захотелось схватить юношу за волосы, чтобы тотчас же начать грубо вбиваться в его влажный рот. Но Юдзуру ему не позволил немедленно отстранившись. – Лежи спокойно иначе я прекращу. Хавьер не смог сдержать крика наслаждения, когда, наконец, почувствовал горячие губы Юдзуру там, где желал ощутить их больше всего. От происходящего в голове всё плыло, кровь оглушительно стучала в висках. Оргазм приближался до постыдного быстро, но в долгожданный миг, когда Хавьер уже практически был готов пересечь заветную черту Юдзуру резко отстранился. Хавьер недовольно выругался. – Ты такой жестокий, чёрт… Юдзуру окинул взглядом беспомощно распростёртое перед ним сильное тело: часто вздымающуюся грудь, тёмные маленькие соски, вставший член. Не дав себе времени передумать, Юдзуру выскользнул из штанов, расправив длинный пушистый хвост. Его кончик нервно подрагивал, но он изо всех сил старался контролировать себя, чтобы ненароком не коснуться обнаженной кожи Хавьера. Юдзуру поднёс руку к губам Хавьера, заставляя тщательно облизать пальцы. Хавьер не мог видеть, что именно Юдзуру с собой делает, но его воображение услужливо дорисовывало порочную картину и те звуки, которые Юдзуру не мог сдерживать – сладкие стоны и судорожные всхлипывания – заставляли Хавьера медленно сходить с ума от возбуждения. – Господи, Юзу! Позволь мне смотреть на тебя! Я хочу видеть, как ты ласкаешь себя, и эти твои прекрасные длинные пальцы…Тебе нравится ощущать их внутри? Нравится?! Отвечай! Юдзуру старался заставить своё тело расслабиться. Было нелегко, но ему ещё ничего никогда так сильно не хотелось, как ощутить Хавьера внутри себя, пусть на лбу и проступали капли пота и руки дрожали от напряжения. Он схватил запястья Хавьера, прижал к постели над головой в крепком захвате и от непривычного, граничащего с болью ощущения наполненности глаза обожгли слёзы. Юдзуру медленно насаживался, стараясь двигаться аккуратно, Хавьер же исступленно метался головой по подушке. Юдзуру боялся, что ненадёжная «повязка» из футболки может соскользнуть в любую секунду и в какой-то момент он замер, не в силах пошевелиться, полностью парализован страхом. – Ну, же, Юзу… Двигайся…Давай…О, боже… Юдзуру осторожно двинул бёдрами, и Хавьер протяжно застонал. – Да…Вот так, вот так…Продолжай… Всё естество Хавьера сосредоточилось в ослепительной белой вспышке; затопивший полностью, затмивший собой всё чистый экстаз, в котором он потерял себя без остатка – слишком хорошо, чтобы думать о чём-либо кроме потрясающей, горячей узости лишающей рассудка. Хавьер резко вскидывал бёдра вверх, не сдерживаясь, входя полностью, стараясь заполнить собой Юдзуру целиком; он ничего не видел, но отчаянные стоны его любовника пронизывали подобно обжигающим лучам, плавили всё у него внутри. Хавьер будто сгорал заживо, казалось ещё немного и он перестанет существовать вовсе. – Я сейчас кончу…Чёрт, Юзу…Я уже так…близко… Мяу. Хавьер замер. Звук, которому не было объяснения, звук которого не должно было быть. Прямо у него над ухом и столь явственно. Тембр гораздо ниже, чем у Эффи, немного хриплый и полный сладчайшей муки. Первобытный страх сковал Юдзуру. Как он мог так потерять контроль? Мысли беспорядочно метались в голове и к горлу подступил горький ком. С искаженным от ужаса лицом, словно в замедленной съемке он наблюдал за тем, как Хавьер сдёрнул с глаз повязанную футболку. То, что произошло дальше, было явно за пределами человеческих возможностей. У Юдзуру не было и доли секунды на сомнения. Он проявил поистине нечеловеческую реакцию и проворство, доверившись собственным инстинктам. Пушистый, чёрный хвост молниеносно опустился Хавьеру на глаза, лишая возможности увидеть недопустимое. – Пожалуйста, Хави…Не открывай глаз! Только не открывай глаз, прошу… Юдзуру вновь начал двигаться: в отчаянии, исступленно и резко, так, чтобы Хавьер совершенно перестал соображать от захлестнувшего его острого наслаждения. Звуки их влажных от пота соединяющихся тел и непристойно громкие стоны; краткий миг полного слияния и оглушающее забытье. Хавьер достиг пика, и окружающая реальность, казалось, перестала существовать. Он пришёл в себя лишь спустя несколько минут, которых Юдзуру с головой хватило для того, чтобы укрыться за дверью ванной. Юдзуру мелко подрагивал с головы до пят. Всё ещё возбужденный до предела он довёл себя до оргазма несколькими рваными движениями, до боли закусив губу и кончив на белый кафель на полу. Перед глазами стоял туман, и ноги подкосились, отказываясь и дальше удерживать вес его тела. Он бессильно опустился на пол, сел, поджав под себя ноги. Каждый нерв в теле, казалось, обрёл особую сверхчувствительность. Спрятав лицо в ладонях, Юдзуру пытался заново научиться дышать. Всё происходящее виделось Юдзуру ожившим кошмаром, и он готов был разрыдаться. От расстройства его хвост резко метался по кафелю подобно чёрному хлысту. В дверь ванной осторожно постучали и он испуганно вздрогнул. – Эй, Юзу, ты там? Что-то не так? Почему ты прячешься от меня? Голос Хавьера звучал глухо и жалобно, будто он только что пережил величайшее потрясение и ещё не успел до конца прийти в себя. Возможно, так оно и было. Юдзуру лихорадочно просчитывал варианты, прокручивал в голове разные ситуации, старался предугадать возможную реакцию Хавьера, прекрасно осознавая, что у него попросту не оставалось иного выхода, как покинуть своё укрытие. Необходимо было срочно что-то предпринимать. Оттягивать неминуемую развязку и дальше не имело абсолютно никакого смысла. – Кажется, нам нужно кое о чём серьезно поговорить, Хави… Когда Юдзуру наконец решился открыть дверь, представ перед Хавьером во свей своей нечеловеческой красоте – полностью обнаженный и смертельно бледный, с опоясанным вокруг тонкой талии черным хвостом и парой (невероятно милых) кошачьих ушек аккуратно торчащих среди тёмных как смоль волос – Хавьер не издав ни звука рухнул на пол без чувств. Юдзуру сочувственно посмотрел на лежащего без сознания мужчину. Он присел на корточки и коснулся пальцами шеи. Облегченно вздохнул, ощутив быстрое, но отчётливое биение сердца. Юдзуру утешал себя мыслью, что рано или поздно Хавьер придёт в себя. И он был уверен, что они с Хавьером найдут какой-нибудь способ справиться со сложившейся ситуацией. В конце концов, Хавьер ведь так сильно любил представителей семейства кошачьих. По крайней мере, Юдзуру искренне надеялся на это. **